– У меня здесь не гостиница. Почему так поздно? Да еще с мужиком?

– Проводил меня, чтобы не заплутала.

– Знаю я этого бездельника, так и норовит каждую проводить. Наверное, уж не одной девки не осталось, не провоженной им.

Я с удивлением глянула на Майка. Тот, занавесив лицо волосами, старательно делал вид, что речь не о нем, и изображал безжизненное пугало. В освещенном холе я наконец смогла хорошенько рассмотреть изящную тонкокостную фигуру, драное, странного кроя черное одеяние в пятнах грязи и крови, а также белую, почти перламутровую кожу. М-да, как говорится, ни разу не мачо.

– Поздно пришла потому, что попаданка, – решила я перевести внимание с парня на насущную проблему. – Как добралась до академии, так и явилась.

– Ясно. Иди за мной, дам постель и покажу комнату, – пробурчала женщина. – А с этим хватит обниматься, гони на улицу, пока я сама метлой его не…

– Ему в медпункт. Ой, в магопункт. Я сейчас, минуточку, только провожу и обратно.

Торопясь, пока старушка не начала возражать, я развернула Майка и спешно повела на выход.

– Значит, местный Казанова? – хихикнула я, помогая парню спускаться по ступенькам.

Он ожидаемо промолчал, крепко цепляясь за мое плечо и еле-еле передвигая ногами.

Двери магопункта распахнулись, стоило мне коснуться их костяшками пальцев. Молодая женщина в белоснежном костюме, состоящем из платья и выглядывающих из-под него брючек, приняла в заботливые объятия пострадавшего не моргнув глазом, будто делала это по пять раз на дню, и увела, беззлобно распекая непутевую молодежь, безустанно влипающую в истории.

Я поспешила обратно. В холле женского крыла меня ждала стопка чистого постельного белья и нетерпеливая смотрительница.

– Дожили, – ворчала она, – теперь девки стали парней провожать. Морду разбили – так ему и надо, нечего шастать где попало. Тоже заботу себе нашла. Было бы о ком. Этот бездельник кажну неделю с расквашенным носом красуется.

Отвечать я ей не стала. Да и не для того старушка все это мне выкладывала, скорее чтоб выпустить пар.

Поднявшись на четвертый этаж и миновав несколько темных проходов, мы наконец свернули в хорошо освещенный коридор. Смотрительница достала из глубокого кармана ключ и, отперев замок, вручила мне.

– Твоя соседка еще не приехала. На каникулах все. Если что понадобится, у меня спросишь. Завтра. Сегодня спи.

Толкнула дверь и махнула рукой в сторону пустой кровати, приглашая войти. Щелчок толстых пальчиков активировал освещение – плавающий над головой небольшой огненный шарик.

– Когда ляжешь в постель, просто вели светляку погаснуть.

И старушка важно удалилась, по-утиному переваливаясь с боку на бок.

А я заглянула в комнату. Шкаф, две кровати, письменный стол, пара тумбочек. Вот и все убранство. На то, что у меня имеется соседка, намекали шелковые подушечки, разбросанные на одной из кроватей, засохший цветок в горшке на подоконнике да стоптанные тапочки, загнанные в угол. В остальном в комнате царил идеальный порядок.

Я осторожно шагнула за порог. И только сейчас до конца поверила, что действительно попала в чужой мир. Раньше события воспринимались как декорации к забавному сновидению, нежели в качестве реальности. Но почему-то именно в этот момент до меня дошло – все правда. И назад дороги нет.

Страшно не было. Скорее предвкушение чего-то нового и необычного, трепет перед неизведанным. Подумать только! Я – в академии магии!

Эх, еще бы силу обрести, о которой все говорят…

Несмотря на смертельную усталость, я заставила себя расстелить постель и принять теплый душ. Ванную обнаружила не сразу, так как межкомнатная дверь оказалась один в один похожей на дверцу шкафа. Наткнулась я на помывочную комнатку случайно, предположив, что полагающийся мне набор для личной гигиены может лежать внутри на одной из полок гардероба. Ни мыла, ни зубной щетки я, конечно, не нашла, зато не пришлось бегать по коридору в поисках санузла.

То, что жутко голодная, я поняла, когда уже лежала в постели. Живот нагло урчал и ходил ходуном, а я раздумывала, стоит ли погасить магический светлячок или же можно его оставить гореть всю ночь. Окончательно дрему с меня стряхнул подозрительный шорох из-под соседской кровати.

Я обернулась и успела заметить, как тонкий гибкий прутик, словно перископ, оценивает окружающую обстановку, вихляясь над шелковыми подушками. Почти сразу он скрылся, но ощущение чужого присутствия осталось.

– Кто здесь? – испуганно спросила, про себя радуясь, что в комнате хоть и тусклое, но имеется освещение.

– Я, – ответил хриплый нечеловеческий голос, и на покрывало соседней кровати вылезло неприятного серо-розового цвета тельце. Без шерсти, с оттопыренными ушами, нереально длинным хвостом. И все-таки это была…

– А-а-а!!! – возопила я, подскакивая на постели.

– Чего орешь дурным голосом, убогая? Вообще-то в замке, несмотря на каникулы, полно народу. И многие, к твоему сведению, давно спят.

– Крыса-а-а!!!

– И что, что крыса? Я же не ору: «Челове-э-эк!!!» – передразнила меня малопривлекательная животинка.

– Но ты же…

– Да, я – крыса! И горжусь этим! – Ярко-розовый нос взмыл вверх.

– Я сошла с ума.

– Вот и я о том же. Но стоит ли к этому факту привлекать всеобщее внимание? Тебе здесь еще жить да жить.

– Нет, серьезно, почему ты разговариваешь? – От подобного потрясения голова у меня шла кругом.

– Да что же это, мыши добрые, за дискриминация такая?! Скажи на милость, с чего это ты орешь, а я молчать должна?

– Извини, я совсем другое имела в виду. – Кто бы мне еще вчера сказал, что я буду извиняться перед крысой, рассмеялась бы прямо в лицо. – Просто ты по-человечески разговариваешь! Разве такое бывает?

– Правда, что ли? Это ты по-крысиному гутаришь, безголовая! И никак иначе!

– Но я со всеми так говорю…

– И я со всеми. Так.

Странная у нас получалась беседа.

– Меня другие люди понимают. А тебя?

– А меня – нет. Что с них, бестолковых, взять, люди же!

– Выходит, мы друг друга понимаем, а с другими: ты – с людьми, а я – с животными, разговаривать не умеем. Кру-у-у-то… – Я пыталась осмыслить происходящее, но давалось мне это с большим трудом. – Наверное, ты мой… как его, гримуар… мемуар… А! Фамильяр!

– Кто-о?

– Ну, в нашем мире так называют ручных животных, помогающих своему колдуну или ведьме магичить.

– Что-о? Ты меня сейчас оскорбить так хотела? – Крыса состряпала обиженную моську.

– Нет, конечно!

– Еще как хотела! Запомни себе, глупая магиня-недоучка, я – ничья! И вкалывать ни на кого не собираюсь! И никакое я не ручное животное! А потомственная крыса академии!

– Академическая крыса? Здорово! А как к тебе относится ректор академии?

Тут с грызуньи спал вид превосходства, краткий миг кислой мины, и вот уже она еще более самоуверенна, чем раньше:

– Как, как… говорю же, что люди бестолковы. Я уникальная, нереально красивая, а вынуждена порой бедствовать и голодать.

Крыса погладила свое круглое лоснящееся брюшко.

– Я чего зашла-то… может, угостишь чем?

– Нечем. – Мне стало жутко неловко. Надо же, познакомиться в новом мире с фантастическим существом и не иметь возможности поделиться вкусненьким. – Сама утром последний раз ела.

– А чего ж тогда тут сидишь? Иди на кухню, там много чего имеется.

– Да разве можно воровать в доме, где тебе приют дают! – возмутилась я даже самой мысли о подобном кощунстве.

– А кто гутарил, что воровать? Вся еда на кухне – для студентов, преподавателей и персонала академии. А то, что тебя с дороги не накормили, разве твоя вина? Иди да поешь. В конце концов, это твой дом теперь на ближайшие годы.

– Я не знаю, где кухня.

– Там же, где и столовая, – на первом этаже, иди по главному коридору и упрешься в стеклянные двери.

– Там, наверное, темно, – предположила я в последней попытке оправдать свое нежелание совершать набег на кухню.