Кат с большим удовольствием показывал мне катакомбы, где был обнаружен первый пласт, а затем места, где рабочие вытаскивали алмазы из почвы. Он доставил меня на лифте с проволочной сеткой в самую дальнюю точку шахты. Он показывал мне подземные реки, белоснежные кресты на стенах, где обвалы уносили жизни, и даже скелеты крыс и паразитов, которые по глупости решили копать рядом с рабочими.

Весь этот опыт убедил меня в том, что я люблю свое призвание еще больше. Материал не мог убить меня. Велюр и ситец не могли меня задушить.

Я больше никогда не хотела приближаться к шахте.

Тем не менее, я не могла перестать теребить своё ожерелье, считая, сколько камней в нём было. Я ожидала, что чем дольше я пробуду в Алмаси Кипанга, тем тяжелее будут алмазы. Во всяком случае, ожерелье стало светлее. Как будто бриллианты были смешанного качества. Половина из них хотела вернуться в свои пыльные постели, а другие были счастливы оказаться на солнце, а не в вечной темноте - несмотря на кровопролития, свидетелями которых они стали.

Кат улыбнулся.

- Время для следующей части экскурсии.

Какофония барабанного боя вырвала меня из моих мыслей. Кат провёл меня через лагерь, загороженный забором.

Барабанная дробь и пение вели нас к центральному очагу.

- Что за ... - мой рот открылся, когда мы обогнули тропинку, входя в другое измерение. Я чувствовала себя так, словно путешествовала во времени - отброшенная на несколько десятилетий назад, где африканские племена все еще владели землей, и их жизнь была связана с музыкой, а не с драгоценными камнями.

Удары кулаков по барабанам из шкур животных отдавались эхом в моем теле, заглушая мои нервы от того, что должно было произойти. Воздух дрожал от гортанных мелодий и варварских голосов.

Я никогда не видела такой культурной фиесты. Никогда еще меня не соблазняло отправиться в такое безжалостное и опасное место. Но при виде живости и волшебства группы темнокожих танцоров у меня на глаза навернулись слезы.

Там было так много всего, чего я не видела. Так много я не сделала, не испытала и не позволила себе.

Я была слишком молода, чтобы умереть. Слишком свежа, чтобы покинуть мир, предлагающий так много разнообразия.

Это.

Я хочу большего.

Жить…

- Твоей матери это тоже понравилось. - пробормотал Кат, и на его лице заплясали отблески пламени костра. Обнажённые до пояса женщины танцевали вокруг потрескивающего огня, их юбки из льна и перьев создавали трафареты на палатках и зданиях. Мужчины носили набедренные повязки, отбивая опьяняющий ритм на барабанах.

- Это то, что ты имел в виду, когда говорил, что нужно успокоить духов?

Кат кивнул.

- Каждый раз, когда мы возвращаемся в Алмаси Кипанга, наши работники приветствуют нас дома.

- Но почему? Они должны ненавидеть работу на таких монстров, как ты. Ты обращаешься с ними, как с крысами, живущими в шахте.

Кат ухмыльнулся, смягченный племенным зрелищем.

- Для них мы - их хозяева. Их Бог. Мы кормим их, одеваем, защищаем от диких животных и стихий. Их семьи выросли вместе с моей семьей. Как бы ты меня ни ненавидела, Нила, без нашей промышленности эти люди остались бы без крова.

Я в это не верила. Люди нашли бы выход. Они нашли бы лучшую жизнь, чем рабство для человека, который этого не заслуживает.

Дэниэль похлопал отца по спине.

- Пойду что-нибудь выпью. Сделай остаток ночи особенным. - Подмигнув мне, он растворился в толпе рабочих и охранников.

Страница 6

Я должна была бы радоваться, что он ушел. Мне нужно было сосредоточиться только на Кате. Но так или иначе, слова Ката о том, что я буду жаждать его и наслаждаться тем, что он сделает со мной, наполняли мои легкие ужасом.

Кат подтолкнул меня вперёд, касаясь нижней части позвоночника.

- Пойдём. Пора тебе сыграть свою роль в сегодняшнем празднестве.

Я упёрлась пятками в землю.

- Свою роль?

- Я же говорил тебе. - Его взгляд сверкнул. - Ты и есть жертва.

- Нет. Ничего подобного.

Я была жертвой своего отца. В ту ночь в Милане Текс без всякой суеты отдал меня Джетро. Я устала от всего этого.

- У тебя нет выбора, Нила. - Кат подтащил меня поближе к огню, несмотря на мое сопротивление.

Нервозность взорвалась в такт племенному барабану, когда он провел меня через танцующую толпу и толкнул на циновку у костра. Мои запястья горели от веревки, болели и ныли.

Все время, пока мы были в шахте, он не отпускал меня. Что он думал я могу сделать? Схватить кирку и отрубить ему голову? Убежать и спрятаться в безопасном месте?

Текстура плетеной циновки под моими пальцами ног говорила мне, что это племя тоже было ткачами. Требовалось большое мастерство, чтобы создавать предметы из растений, а не из ткани или шелка.

Кат сидел рядом со мной на возвышении, украшенном страусовыми перьями и львиной шкурой. Он не смотрел на меня, просто сжимал в кулаке веревку, привязывающую меня, и улыбался, пока женщины танцевали сильнее, быстрее, безумнее.

Я не хотела отвлекаться. Я не хотела поддаваться чарам волшебной музыки и чувственного покачивания, но чем дольше мы сидели там, тем больше я была очарована. Я видела эту культуру только в документальных фильмах и на телевидении. Я ездила в Азию с Ви и Тексом собирать бриллианты и ткани, но никогда не была на этом континенте.

Мои горизонты были так малы по сравнению с тем, что мог предложить мир.

Сидя у ног моего убийцы, наблюдая, как его сотрудники танцуют и приветствуют меня, я поняла, как многого мне не хватает в жизни. Я позволила работе диктовать мне и лишила себя жизни.

Если бы только Джетро был здесь.

Его красивое лицо всплыло в моей памяти. Мне захотелось провести пальцами по его щеке, покрытой щетиной. Мне хотелось поцеловать его густые черные ресницы. Мне хотелось поцеловать его, простить, притвориться, что мир стал лучше.

Чем больше музыка проникала в меня, тем сильнее реагировало мое тело. Чувственная потребность сменила влажную панику шахты, заставляя мои соски болеть при мысли о прикосновении Джетро.

Мое тело стало извиваться и возбуждаться, проклиная расстояние между нами и обстоятельства, в которых я находилась.

У меня защипало глаза, когда дым от костра окутал нас клубами. Ритмичные шаги и заразительная свобода мелодии медленно вытеснили мою кровь.

В этом танце было что-то эротическое. Что-то, что говорило о связи, похоти, любви и вечной близости. Язык тела вытеснил разговорные языки.

Мое сердце трепетало от любовной тоски. Я скучала по нему. Я хотела его. Мне нужно было увидеть его в последний раз и сказать, как много он для меня значит.

Я люблю тебя, Джетро ... Кайт.

Кат не солгал, когда сказал, что суеверия надо признавать. В течение трех песен местное племя приветствовало своего хозяина подарками ручной работы из бисера и керамики, доставляло еду из жареного мяса и фруктов и танцевало многочисленные номера.

В какой-то момент церемонии женщина с обнаженной грудью и белой краской, размазанной по горлу и груди, благоговейно надела цветочную повязку на голову Ката.

Он кивнул с важностью и грацией, снисходительно улыбаясь, когда женщина снова слилась со своим соплеменником.

Мою кожу покалывало, шестое чувство говорило, что за мной наблюдают.

Щурясь от яркого и жгучего огня, я искала взгляд хозяина.

Беззерд.

Дэниэль притаился на краю костра, его глаза смотрели не на полуобнаженных женщин, а на меня. Его губы приоткрылись, взгляд раздевал меня, насиловал издалека. В руке он держал грубо сколоченную чашку, без сомнения, с ликером.

Одна песня превратилась в Мекку душевного спасения. Молодая девушка отделилась от танцующих женщин, двигаясь вперед с маленькой чашей и лезвием.

Я втянула воздух, когда она посмотрела на Ката и указала на меня ножом.

Нож?

Какого черта у нее нож?

Кат кивнул, дергая меня за поводок. Я пыталась бороться с ним, но это было бесполезно. Без всяких усилий он заставил меня показать свои связанные руки.