Мои балетки скользили по гальке, пока я старалась не отставать от него. Вертиго плясало у меня в голове, но я отказывалась поддаваться головокружению.

Я уже была в опасной ситуации. Я не позволю своему телу подвергать меня большей опасности.

У меня пересохло во рту, когда мы двинулись вперед по крошечной тропинке. Чем дальше мы углублялись, тем сильнее становилась клаустрофобия. Тропа была вырублена в горе, постоянно изгибаясь, с голой землей с одной стороны, влажной и затхлой, и крутым обрывом с другой, не давая второго шанса, если вы споткнетесь.

Страница 5

Простой карт не имел ничего общего с бронированным джипом, на котором мы приехали.

Как только Кат вернулся, он усадил меня в другую машину и отвез на рудник вместе с Дэниэлем и Маркизом. У меня не было часов, и мой телефон, по которому я скучала, как по потерянной конечности, остался в Великобритании, но я предположила, что поездка заняла около двадцати минут, прежде чем мы добрались до Алмаси Кипанга.

Я затаила дыхание, когда вдали замаячила стена размером с китайскую. Ворота были высоко подняты, по периметру проходили электрические провода, колючая проволока и бесчисленные объявления на суахили и английском, предупреждающие о нанесении увечий и смерти, если работников поймают на краже.

- Садись, Нила. - Грубая рука Ката толкнула меня на заднее сиденье забрызганного грязью гольф-кара. Дэниэль сел рядом со мной, а Маркиз, как всегда молчаливый, занял переднее место рядом с Катом.

Чем дальше мы углублялись в пропасть, тем больше сиял от гордости Кат. Он смотрел на это место так, словно оно существовало благодаря ему. Как будто он был создателем, основателем и архитектором.

Но это был не он. Он не мог взять на себя ответственность за то, что было здесь с тех пор, как бродили динозавры. И не мог гордиться тем, что сотворила земля. Он ничего не сделал. Если уж на то пошло, он запятнал ценность алмазов и обагрил их кровью своих рабочих.

Когда мы спускались по извилистой дороге в чистилище, мы едва слышали жужжание кара сквозь хлюпанье грязи.

Повсюду толпились рабочие. Одни с ведрами на коромысле, другие за рулем экскаваторов и самосвалов, полных земли. Вооруженные охранники стояли на страже через каждые несколько метров, они были готовы стрелять за любое нарушение. В воздухе стоял запах истощенного рабства.

Дэниэль заметил, как я смотрю на одном человеке, который бросил кирку и ведро рядом с растущей башней инструментов.

- Ты удивишься, Уивер, куда люди запихивают бриллианты. Воображение может превратить человеческое тело в настоящий чемодан.

Я прикусила язык. Я не хотела говорить. Не потому, что Кат сказал мне не делать этого, а потому, что я больше не пыталась понять его. Джетро искупил свою вину, Кесу никогда ничего не нужно было исправлять, но Дэниэль...он был безнадежен.

Вопросы, которые мне разрешил задавать Кат, потеряли свою блестящую привлекательность. Но мне было все равно. Мне действительно было все равно.

- Нравится то, что ты видишь? - Спросил Кат, когда мы приблизились к зловещему входу в чрево ада. Мысль о том, чтобы войти в кромешную тьму склепа, высосала из меня все мужество.

Если не считать очевидной нищеты рабочих, сокровищница Ката выглядела как любая другая шахта - никаких алмазов, разбросанных по земле или сверкающих в больших бочках в африканской ночи. Во всяком случае, яма была пыльной, грязной...совершенно не впечатляла.

Я смотрела на него недоверчивым взглядом.

- Что я вижу? Что именно? Вашу любовь причинять людям боль или тот факт, что вы убиваете всякий раз, когда это приносит вам пользу?

- Осторожней. - Его золотые глаза светились угрозой. - В полукилометре под землей есть много мест, где можно спрятать тело и никогда не найти.

Я отвернулась, жалея, что я не могла воспользоваться руками, чтобы свернуть ему шею. Возможно, я избавлюсь от тебя там, внизу.

Моя толстовка не особо согревала меня, но зная, что моя вязальная спица находится в легкой досягаемости, я успокоилась.

Если бы я, конечно, была не связана.

Мои пальцы онемели от тугой веревки вокруг запястий.

Недосып и общая обстановка заставили мои нервы сдать.

- Угрозы. Всегда одни угрозы. Приходит время, Брайан, когда угрозы уже не пугают, а просто выставляют тебя дураком.

Кат втянул в себя воздух. Я не знала, было ли это от того, что я назвала его по имени, или от моего ответа, но его взгляд потемнел от похоти.

- Я угрожал, когда убивал Джетро или Кестрела? Это было решительное действие -вырезать опухоль до того, как она заразит хозяина.

- Нет, я называю это безумием, которое становится все более и более безудержным.

Его горло сжалось, когда он сглотнул. Он не сказал ни слова, пока вел гольф-кар к стоянке у отвесной каменной стены. Температура воздуха упала еще больше, когда тени заплясали вокруг входа в шахту. Впереди нас манило большое отверстие. На двери не было ни приветственных циновок, ни счастливых венков, только грубые деревянные рамы, хорошо вытоптанная грязь и редкий свет, исчезающий в брюхе этого чудовищного зверя.

Кат вскочил со своего места и стащил меня с моего.

- Ты скоро поймешь, что я не верю в угрозы, Нила. Я верю в действие. И сегодня вечером, когда мы вернемся в лагерь, ты обнаружишь, что тоже жаждешь действий.

То, как он подчеркнул слово "жаждать", заставило мое сердце учащенно забиться. Что он имел в виду под этим?

- Не будем терять времени. - Отступив назад, Кат схватил меня за связанные руки, направляя к грубо сделанному входу. Дэниэль последовал за ним, довольный тем, что слушает и смотрит, а не перебивает.

В ту секунду, когда мы обменяли звездный свет на землю над нами, мое желание бежать усилилось. Деревянный каркас уступил место торчащим деревянным столбам, которые поддерживали жестяную конструкцию.

Открытые лампочки свисали с потолка, отбрасывая тени, пока мы шли по коридору вниз, вниз, вниз, а затем в ответвление, где располагалось большое пространство, похожее на пещеру.

Я моргнула, увидев множество прищепок для одежды и больших мусорных баков, на которых было написано, что в них содержалось: комбинезоны, ботинки, молотки, стамески и топоры.

Я вздрогнула, когда холодная сырость пропитала мою одежду.

Дэниэль шагнул вперед и схватил непромокаемую куртку. На его щеках появились ямочки, и он усмехнулся:

- Если бы только ты была милой. Я мог бы дать тебе куртку. Здесь становится холодно. - Схватив факел из другого бака, он пожал плечами. - Ну что ж, думаю, ты замерзнешь, и мне придется очень постараться, чтобы согреть тебя, когда мы вернемся.

Кат отпустил меня, схватив свою куртку и накинув ее на плечи. Он просто улыбнулся и не стал менять решение своего младшенького не давать мне лишнего тепла.

Так тому и быть.

Я стиснула зубы, напрягая мышцы, чтобы скрыть дрожь.

Дэниэль похлопал меня по заднице, проходя мимо.

- Пойдем в счетную комнату, а потом спустимся ниже.

Ниже?

Дальше...вглубь земли?

Я...я…

Я сглотнула, подавляя панику, и сосредоточилась на другом слове, которого боялась.

Подсчет.

Счётная комната?

Как следы на кончиках пальцев?

Я посмотрела на свои связанные запястья. Пятна и грязь покрывали мой указательный палец, но под ними все еще оставались отметки Джетро.

Мое сердце сжалось, когда я вспомнила, как Джетро наклонился и аккуратно начертал на моей коже свои инициалы. Чернила не вечны: они уже поблекли от мытья рук, но мне нравилось иметь его метку там, в некотором смысле, это делало его бессмертным. Даже когда я думала, что он мертв, его подпись оставалась на моей коже.

Он придет за мной.

Я это знала. Но я также знала, что он не успеет вовремя.

Я тяжело вздохнула. Если я никогда больше его не увижу, то, по крайней мере, мы провели ночь в конюшне. По крайней мере, мне удалось увидеть его в последний раз.