— Вот и чудесно. Повесим его в спальне. — Он обнял ее, но в этот момент показалась заспанная Сара.
— Мсье Бернар, — проговорила она заунывным голосом, — я хочу домой. Мне надоело море. Куда ни глянешь — кругом вода. Жду не дождусь, когда увижу ванну, наполненную до краев горячей водой. Вы только посмотрите на мои руки — они же в цыпках от холодной воды.
Здесь нет ни приличной кофеварки, ни электрической мясорубки, ничего… Я так не привыкла. Отпустите меня домой.
Бернар посмотрел на Еву, та пожала плечами.
— Вот только дойдем до Гавра, и сразу же повернем назад, хорошо?
Сара вздохнула.
— Когда завтрак?
— Вечером, — задрав голову и устремив гордый взгляд на плывущую мимо баржу, ответила Сара и направилась в кухню.
— Знаешь, а ведь я тоже хотела просить тебя вернуться домой, — сказала Ева, любуясь Бернаром и ластясь к нему. — Просто боялась тебя разочаровать. Но, по-моему, путешествие несколько затянулось. Да и тебе тяжело, наверное, вести яхту?
— Домой так домой. Ты мне только скажи: ты довольна?
Вместе ответа она поцеловала его.
Примерно в двух днях пути до Парижа, возвращаясь, они остановились у небольшой деревушки. На берегу светились огни, и, несмотря на позднее время, были в самом разгаре танцы.
Сара наотрез отказалась идти, но в последнюю минуту передумала и даже спросила, не помогут ли они ей отыскать телефон.
— И куда это мы собираемся звонить? — спросил Бернар, причесываясь перед зеркалом.
Ева тоже бросила на Сару недвусмысленный взгляд. Она вновь вспомнила беседку в саду и Франсуа, занимающегося любовью с Сарой.
— Вы что думаете, что моя жизнь сводится только к стоянию у плиты? Что у меня не может быть личной жизни? — Она начала заводиться, но Бернар ласковым жестом утихомирил ее.
— Вот возьми на карманные расходы. — Он протянул ей деньги и подмигнул:
— Успокойся. Сейчас позвонишь, кому захочешь. Захвати сумку, может, купим вина или пива.
Сойдя с яхты, они смешались с толпой танцующих на берегу, но, как ни старалась Ева отыскать глазами Сару, та словно сквозь землю провалилась. Бернар сказал, что здесь неподалеку должен быть бар, и они, выбравшись на освещенную площадку с расставленными на ней плетеными стульями и столами, за которыми сидели в основном подвыпившие мужчины, вошли в заведение под яркой вывеской «Гийом». Внутри было шумно, светло и накурено, звучала музыка. Девушки разносили на больших подносах блюда с дымящимися толстыми кусками мяса и высокие прозрачные бокалы с пивом. За стойкой бара стоял толстяк с малиновыми щеками, он улыбался.
— Сегодня у Гийома день рождения, — сказала Бернару официантка. — Праздник, понимаете?
— А вы не видели здесь девушку, такую… яркую, черноволосую, она искала телефон, — спросила Ева.
— Она вон там, за красной занавеской, там у нас телефон. А это вам, — сказала она, протягивая Бернару бокал с пивом. — Выпейте за здоровье нашего хозяина.
Пока Бернар пил пиво, Ева проскользнула за красную бархатную занавеску и оказалась возле телефонной кабинки, за прозрачным стеклом которой она увидела Сару.
— Ты хочешь, чтобы я это сама им сказала? Хорошо. Во всяком случае, так будет безопаснее. Что? Понятно. Думаю, что уже скоро.
Меня уже тошнит от моря. И я тебя целую. Да, чувствую.
Она резко обернулась и тут же повесила трубку. Взгляд ее стал жестким, в эту минуту она просто ненавидела Еву.
— Подслушали? — спросила она.
— Что ты, Сара, я решила позвонить Натали и предупредить, что в субботу уже будем дома. Бернар сказал даже, что в Париже окажемся в полдень. А ты кому звонила? Франсуа?
— Зачем это? У меня что, не может быть других мужчин? — ответила Сара и вышла.
Ева позвонила в Париж. Трубку взяла Натали. Она обрадовалась, узнав, что они возвращаются так скоро.
— Я позвонила Франсуа. Его что, нет?
— Нет. Я отправила его по делам. Как там Сара? Она вас не измучила?
— Нет, что вы, мы очень благодарны вам за совет. Если бы не она, я бы только и знала, что стряпать.
* * *
Ева попрощалась с Натали и повесила трубку. «Значит, Сара действительно звонила не Франсуа. Чувство собственности по отношению к Франсуа надо в себе истребить», — подумала она и вспомнила, как провела с ним первую ночь в мастерской. Но это не так просто.
Она вернулась к Бернару и передала ему разговор с Натали.
— Только не говори мне, что ты ходила просто звонить, — улыбнулся он, приглашая ее присесть за столик. — Ты подслушала, кому звонила наша Сара?
— Думаю, мужчине. Это так естественно, ведь она в отличие от нас все путешествие спала одна. И вообще, сколько можно о ней говорить? Закажи-ка мне мяса, здесь так аппетитно пахнет…
В субботу в условленном месте, на одном из каналов Сены, их уже ждал фургончик Франсуа. Они опоздали всего на полтора часа.
— Франсуа, вези нас скорее домой, — вскричала возбужденная и радостная по поводу возвращения в Париж Сара и легко сбежала с мостика почти к нему в объятия. Франсуа же, в свою очередь, скользнув взглядом по Еве, поцеловал воздух, адресовав ей поцелуй.
Она ответила таким же образом и улыбнулась. Нет, все-таки хорошо возвращаться, зная, что тебя ждут близкие люди и приятные дела и заботы.
— Вы поезжайте, а мы с Франсуа все разгрузим и сообщим хозяину, что яхта в Париже. — Бернар поцеловал Еву и, поймав такси, отправил их с Сарой домой.
Натали встретила ее комплиментом и сказала:
— Сегодня в честь приезда освобождаю Сару от приготовления ужина, поскольку все необходимое Франсуа привез из ресторана.
Если ты голодна, то мы можем сесть за стол прямо сейчас, а если нет…
— Я подожду, — ответила Ева. — Мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к суше, а то мне до сих пор кажется, что я на яхте. Меня качает…
— Ну а как прошло путешествие?
— Все хорошо. Только для начала с меня хватило бы и одних каналов. Бернар вам сам все расскажет. А как вы?
— Собираемся. Хотя мне, признаться, будет очень жаль покидать вас, этот дом, Париж…
Но на Корфу спокойнее, там я хочу начать новый виток жизни.
— С Симоном?
— Да. Одна бы я не решилась… Хотя… Не до такой же степени я эгоистка, чтобы везти с собой Бернара. Ты же знаешь, что с твоим появлением наши с ним отношения усложнились.
— Давно хотела вас спросить, Натали. Зачем же вам нужно было вкладывать в меня столько денег, не зная наверняка, что я буду приносить дивиденды? Вот видите, и выставка прошла неудачно, ни одной картины не продали. Зачем я вам, Натали? Или, может, я ничего не понимаю? Что это: благотворительность или желание потратить деньги на полезное дело?
Облагодетельствовать избранницу Бернара?
Объясните мне, пожалуйста.
— И то, и другое, и третье… Понимаешь, Ева, к сожалению, только с возрастом приходит прозрение. В свое время я поступила очень дурно. Я испортила жизнь сразу двум, а может, и трем людям. Но не со зла — по глупости. И я всю жизнь старалась их не вспоминать и все делала, чтобы и меня считали исчезнувшей бесследно. Кто знает, что было бы со мной, не встреть я Ги. Он полюбил меня и сделал по-настоящему счастливой. Если бы не он, меня бы давно не было в живых. Ведь я ничего не умела, у меня не было никакого образования.
Я приехала в Париж с человеком, которого безумно любила. Я ходила как помешанная, но он бросил меня через два месяца.
У меня не то что не было денег на то, чтобы возвратиться в Москву, у меня не было денег даже на молоко. Но я была молода и красива. И меня увидел Ги Субиз. Он тоже, конечно, не был святым, но с ним всегда было легко и спокойно. Он не ограничивал меня ни в чем.
Я жила как хотела.
— А вы тоже его любили?
— Ева, детка, его невозможно было не любить. Так вот, считай, что тебе просто повезло.
Не пытайся найти глубокий смысл в моих поступках. Считай, что все, что я делаю, — блажь, каприз. Но ведь ты же не можешь не заметить, что я полюбила тебя. Я верю, что ты станешь знаменитой художницей. А если нет, то не беда, будешь прекрасной женой Бернару. Знай, бывшие жены всегда переживают, в какие руки попадут их мужья. Так что не бери в голову. Поди, милочка, прими ванну, я велела Саре отнести тебе в комнату новые шампуни, кремы и прочее… Я ждала тебя… Отдохнешь после ванны и сразу спускайся ужинать. Сегодня у нас сыр с грибами, английская ветчина и цветная капуста. А на десерт — саварен. Я пекла его сама, вот только коньяку в крем налила многовато…
