***

— Раскрытие уже пять сантиметров, поздравляю, — произнесла доктор снимая перчатки и отходя от Гермионы. — Еще часика три, и вы родите.

— Три? — не поверив своим ушам почти выкрикнула Гермиона. Мерлин, целых три часа боли. И кто ее за язык тянул. Кто вообще говорил, что роды — это самое прекрасное событие в мире. Ее вагину сейчас просто разорвет, хотя нет подождите. Это произойдет потом. Святые Салазары и Мерлины.

— Ты справишься, — произнес Малфой без единой нотки уверенности в голосе, что просто в мгновение взбесило Гермиону. А еще эти его нежные поглаживания его руки и чертовы серые глаза. Так и хотелось вмазать по этому хорошенькому личику.

— Малфой, — предупреждающе прошипела Гермиона и глаза мужа округлились еще больше. Она не успела больше ничего сказать потому что таз пронзила тупая боль, и она завыла, она наклонилась к Малфою и просто повисла на его руке, пока другая точно проходилась по ее спине и это… Мерлин… Это помогало.

***

Малфой был просто в ужасе, а ведь это еще не предел. Вроде не предел. Хотя, Салазар, откуда ему знать. Он лишь читал всякую литературу на этот счет, но вот так. Оказаться с этим лицом к лицу. Он был напуган. Видеть, как его любимая женщина страдает было выше его сил, но было бы еще хуже если бы его здесь не было и Гермионе пришлось бы переносить все это в одиночку.

В который раз он благодарил Поттера, который уговорил его на эту идею. И благодарил себя, что не послушал мать и не выбрал классический метод Мунго. Ага, сейчас. Его бы просто вышвырнули за дверь, и он бы бился о стены, слыша, как его Гермиона там кричит, рожая на свет их детей.

***

Его руки мягко массировали ее поясницу и ей стало легче. Правда. Боль не ушла нет, но притупилась утопая в тягостной неге. Все ее внимание было на теплых пальцах рук, которые сминали ее кожу. Она даже слегка улыбнулась.

Опять.

Ей пришлось упереться головой в правую руку и сделать хороший выдох через нос. Спокойней. Что-то такое говорил врач, разве нет. Расслабьтесь — писали все книжки.

— Я люблю тебя, Гермиона, — тихим голосом прошептал Драко где-то у нее над ухом. — Так сильно люблю…

Ага, она тоже его любила. Особенно пока его руки все еще массировали чертову поясницу.

***

— Больно, — почти хныча произнесла Гермиона. Ее опять положили на кровать сказав, что стоять больше не безопасно. — Драко, мне очень больно.

Слеза скатилась по ее щеке.

Драко пришлось вспомнить все уроки по самообладанию, которое и так пошло в тартарары. Потому видя Гермиону такой… Салазар, он готов был на что угодно лишь бы лишить ее этой боли, но она отказалась от эпидуральной анестезии, как назвала это та врач, Малфой сразу понял, что волшебница просто боится, какое влияние такого рода магловская медицина может оказать на нее саму и еще не родившихся детей.

— Все будет хорошо, — тихо нашептывал он ей, примкнув к нее лбом. — Ты справишься, Гермиона. Ты самая крепкая, сильная и храбрая женщина которую только знал этот мир, и ты это сделаешь.

В этот раз он звучал уверенно.

Первый страх сменился наступающей нервозностью и уверенностью что все будет хорошо. А раз уверен он, значит будет уверенна и она.

***

— Еще, еще, вот так. Тужься, Гермиона, тужься.

Ей что-то говорили? Вроде да. А еще ее точно разрывало. На этот раз она была уверена. Сцепив зубы, аж до скрежета она сделала то что хотела. Она тужилась. Организм, как будто сам знал, что ему нужно и поэтому почти бессознательная Гермиона делала все интуитивно.

— …хорошая девочка…вот так…молодец… Мерлин, Гермиона…я горжусь тобой.

Голос был такой знакомый и далекий. Как будто между ней и голосом прозрачная стена, не дающая ему проникнуть дальше, но почему-то все равно становилось легче.

Она прокричала сквозь сжатые зубы и со всей силой впилась в чью-то руку. Плевать, ей было плевать. Главное, что от этого стало легче.

— Вижу головку, — донесся до ее сознания твердый голос. Женщина. — Давай Гермиона, еще раз. Тужься.

И она сделала это.

А потом плач.

Такой громкий и звонкий что хотелось рассмеяться. Чьи-то губы коснулись ее виска, лба, щеки. Голос что-то нашептывал, что-то очень хорошее, но она ничего не слышала. Ничего, кроме детского крика.

Так. Подождите. Их же двое. Почему крик один… Что? Ах, да. Пока не родила.

Салазар, спаси ее.

Девять месяцев Ада, только что превратились в девять часов или ей показалось. Хотя… Кажется оно того стоило.

— Тужься.

Опять…

***

Он не переставал нашептывать ей слова поддержки и утешения. Все что только приходило ему в голову. Все и сразу. Мерлин, он распевал ей тут о своей любви и как гордиться ей и был уверен, что она точно не слышит его.

Ее глаза словно заволокло легкой пеленой. Челюсти намертво сжаты и от этого его сердце надрывалось. С каждым хриплым вздохом делая надрыв еще сильнее. С ее лба текли маленькие дорожки пота, которые перемешивались с солью слез в районе ее щек.

— Вижу головку, — радостно произнесла врач и Драко сделал усилие чтобы не смотреть на это. Салазар ему свидетель если бы он увидел, как это происходит целиком то никогда бы даже не заикнулся бы о детях. Так ладно, а если… Мерлин. Его глаза широко раскрылись, и он мигом оттуда отвернулся. Гермиона. Все внимание на Гермиону. — Тужься.

Малфой почувствовал, как ее ногти проткнули кожу его руки. Видел, как побелели костяшки ее пальцев, а потом…

Плач.

Детский и такой звонкий.

И вот маленький синий клубок лежит на руках у женщины в халате и кричит. Он даже не понял, как заплакал, а его губы расплылись в широкой улыбке.

— Хотите разрезать пуповину?

В его руках ножницы, а врач показывает где резать.

Раз.

И все.

Девочка, так они сказали.

А затем успокоив его тем, что малышку нужно осмотреть и проверить и напомнив, что вообще то это еще не все, врачи принялись проводить разные манипуляции, давая Гермионе пару минут отдыха.

Ее голова слегка наклонилась набок. Глаза прикрыты, а на губах мягкая улыбка.

***

Адхил родился на четыре минуты позже своей сестры.

***

Она была вымотана до самого конца. Казалось у нее не оставалось сил даже открыть глаза. Но это было только до того момента как врач спросила Гермиону не хочет ли та взять малышей. Все. Усталости, как и не было вовсе. Вот это волшебство так волшебство.

Прошло мгновение и вот на ее руках лежит маленький человечек. Адара. Гермиона знала, что это она. Платинового оттенка волосы слегка завивались и обрамили кукольное личико спящего ребенка.

Святой Мерлин, она родила. То есть действительно родила это чудо. И это тоже.

Женщина положила второй спящий кулек на другую руку. Адхил. Его темные волосы тоже смешно завивались маленькими барашками.

— Драко, — тихо вымолвила Гермиона, держа в руках их с ним детей. Вот они настоящие. Не маленькие монстрики, которые танцевали буги вуги в ее животе по ночам, а самые красивые малыши которых она когда-либо видела. Такие хорошенькие, что от умиления волна бабочек прошлась по ее телу.

***

Драко смотрел на свою жену, в руках у которой были их дети. Она была так спокойна, как будто это не она буквально пару минут назад плакала и вообще билась в чертовой агонии.

Малфой сидел в кресле рядом и с божественным взглядом смотрел на эту картину. Мягко улыбающуюся Гермиону и двух сладко спящих малышей у нее в руках. Чертова улыбка не сползала с его лица.

***

— Ты устала, — сказал Драко смотря на Гермиону, которая так и не расставалась с малышами. — Давай я переложу их в кроватку. Тебе нужно поспасть, — более твердым голосом закончил он.

Гермиона вяло кивнула.

Драко забрал у нее Адхила. Казалось, что он знал, как это делать всю свою жизнь, хотя держал его впервые. Малыш не проснулся. Прежде чем положить малыша спать дальше в небольшую люльку, Драко поцеловал крохотную головку.

Во второй раз ему не повезло. Как только он прикоснулся к маленькой принцессе. А она принцесса. Его принцесса. Маленькие глазки резко распахнулись заставляя обоих родителей замереть. Может Гермионе и было плохо видно, но вот Драко словил весь утонченные взгляд бледно серых глаз. Его.