–Мне нужно тебе кое-что сказать…-Николай говорил выдавливая каждое слово из себя. – Возможно мне придётся уехать в экспедицию…и она, очень даже, возможно будет долгая… Он максимально ровным голосом хотел сказать, но на последнем слове голос немного дрогнул, и он, чуть нервно, резко отпил из керамической кружки, которую держал в правой руке, облокотившись на стол, а левой рукой упирался в левое бедро.
–Насколько долгая…?– её голос дрогнул. Надежда, стараясь сохранять спокойствие, подошла к нему вплотную и уселась в торце стола. Она смотрела на него вопросительно.
–Ну это, пока ещё, точно, не решено, но очень может быть…-Николай старался быть убедительным, но, едва заметное, дрожание интонации его голоса, выдавало сильное волнение. Она хорошо знала своего мужа, и когда он так говорил; она знала чего ждать. Однажды; когда она, с Николаем, спустя год после свадьбы, была у его родителей, и ему предстояло ехать, на полгода, на Алтай, он скрывал своё сильное волнение: пытался говорить спокойно и уверенно, но едва уловимая дрожащая интонация его голоса, выдавала его.
–Если так надо значит надо… – сказала женщина сохраняя самообладание, и сдерживая слёзы, которые уже заполнили глаза.
–Ты ведь знаешь, что я человек военный, куда прикажут туда и поеду… Она просто кивнула, и, чуть слышно, вхлипнула. Николай вышел из- за стола и обнял за плечи, сзади, свою жену. Она ему, за годы проведённые вместе, стала близка как никто другой, стала его жизнью, его верным другом и надёжным помощником. Но он не мог её взять с собой туда, откуда, возможно, никогда не вернётся сам. И от этого у него на душе будто железом по стеклу. Он с такой нежностью её обнимал и целовал в шею и плечи, и в светло-русые пряди волос; зарываясь в них носом, шепча: «Моя радость, родная моя, Надюша-моя же ты милая». Она гладила его руки и целовала их. Окружающий мир, вдруг, стал, как-будто, мягче и насыщеннее, запахи стали нежные, а звуки мира; мелодичнее, звонче, веселее, добрее. Мир вокруг, в этот миг, пропитался любовью и нежностью. Запрокинув голову и повернувшись; она открылась ему для поцелуев, и её губы ждали его губ. На кухне они этим не занимались, потому-что дети могли их застать в самый неподходящий момент. Лишь однажды; на Новый Год, после приезда от друзей, они настолько разгорелись страстью друг к другу, что едва не занялись этим в такси. Когда любовь взаимна, и она рождает новую жизнь, у людей возникает настолько глубокое чувство привязанности и необходимости друг в друге, что представить жизнь без любимого – немыслимо трудно. В эту летнюю ночь они любили друг друга как в первый раз.
Роллставни, из композитного фураленового металлопластика, выполняющие роль ворот гаража, быстро и бесшумно сложились в рулон. Нажав на кнопку пульта, на связке ключей, Николай открыл внешние ворота усадьбы, выполненные из высокопрочного сплава – фуралентитана. Само ограждение его участка-усадьбы, по периметру, выполнено из монолитного цементно-металлического раствора; высотой два с половиной метра. Когда открылись внешние ворота, он задумчиво всмотрелся в открывшийся его глазам пейзаж. Метрах в пяти от дороги, проходящей вдоль усадьбы, стоял точно такой-же коттедж как у него, только крыша синего цвета, а у коттеджа Николая – зелёная. Вдоль дороги, между дорогой и домами, были газонные лужайки аккуратно стриженные (за ними ухаживали работники жилищной службы коттеджного посёлка). Солнце встало уже давно, оно светило ещё не ярко, но достаточно жарко, чтобы тем, кто трудится, под открытым небом, от его жаркого света укрываться. Наползавшие тени, от разных объектов, при свете солнечных лучей, становились всё короче, и воздух прогревался всё сильнее. Он смотрел на лужайку, перед соседним, через дорогу, домом, на которой, в тени от дома, лежал, или он сидел – кот. Такая поза кошачьих; лежа-сидячая, когда они сосредоточены – готовятся к прыжку. Его дымчатый окрас, отчётливо выделял кота, на фоне зелёной травы газона. Николай задумчиво смотрел на этого дымчатого кота; пытаясь определить его породу, как внезапно нахлестнувшее чувство дежавю, и предчувствие чего-то очень важного, накрыло и овладело целиком его сознанием. Время будто- бы остановилось, все чувства восприятия действительности обрели резкость: Николай слышал как сердце толкает кровь по жилам, чувствовал все запахи, которыми наполнен салон минивэна, а также запахи своего тела, чувствовал, довольно чётко, вкус утреннего кофе, а пальцы рук, обхватывающие рулевое колесо автомобиля, чувствовали микронеровности кожаной оплётки руля, и зрение стало таким острым, что без труда просматривались, отдельные травинки на газоне, где находился кот. Зелёные глаза этого животного, будто-бы, приблизились, а в этих, магически гипнотизирующих, глазах, Николай видел нечто неподдающееся никакому объяснению. Мелькали какие-то фрагменты на фоне спирали спектра, он будто-бы уже видел всю эту картину, словно воспоминания будущего, из забытого сна. Он встряхнул головой и огляделся по сторонам; чувство тревожного волнения сменилось каким-то другим чувством, он был предельно сосредоточен и весь внимания на этом представителе семейства кошачьих. Зотов, едва коснулся педали движения: плавно двинулся, несколько метров вперёд, на своём минивэне; глаза в глаза смотря этому дымчатому коту. Он проникновенно смотрел в фосфорирующие, магической глубиной, глаза этого существа. Его пробирало чувство какой-то недостающей полноты и абсолютного спокойствия. После нескольких минут внимательного всматривания глаза в глаза с котом на лужайке, этот дымчатый хищник встал, потянулся, зевнул, и плавно – грациозно пошёл вправо, по направлению тени, от дома сторону. Вспомнилась вчерашняя, полная страсти, ночь. «Что нас ждёт в том мире куда мы отправимся, да и нужно ли нам туда вообще? Какой он тот мир? Нашим телам придётся, в буквальном смысле слова, испариться, в результате энтропии; физически мы исчезнем, затратив на это колоссальный выброс энергии в пространство. Затем в точке назначения нашим телам придётся «собраться», сохранив уникальность биометрических данных каждого из нас, включая неорганику, и всю нашу технику и оснастку. Точны ли расчёты? Мультивселенная»: Все эти вопросы как ливень обрушились на него. Он не знал точного ответа ни на один из них. Но ему предстоит вдохновить остальных на этот шаг. Одному выполнить эту, по своей значимости, вселенскую задачу не представляется возможным. Он крепко сдавил рулевое колесо, и голосом дал команду борткомпьютеру включить медиапапку с музыкой – направил свой минивэн, в направлении, где находится "бункер". Так называли между собой участники группы место, где проводились все эксперименты и опыты, на одной из неприметных воинских авиачастей подмосковья. Ехать надо было минут пятнадцать, максимум двадцать, если медленно. Включив музыку он выехал на дорогу, и на датчике приближения/удаления сработала автоматика: ворота закрылись сначала на гараже, а затем и въездные ворота. Посмотрев в зеркало заднего вида, он убедился что всё в порядке и приоткрыл окно водительской двери: в салон пахнуло свежим воздухом и звуками, которыми наполнена жизнь посёлка.
Дежурный на КПП, с уставшим, от продолжительного безделья, видом, нажал на кнопку поднимающую шлагбаум, и синий минивэн Николая, «Вега Икс Ти» концерна «Лада», проехал на территорию авиачасти. Махнув рукой, одному из встретившихся ему офицеров, он припарковался.
– Здорова Алексееич! – с улыбкой на лице, почти во все тридцать два зуба, его приветствовал особист Метличенко, при выходе из здания штаба, протягивая руку для приветствия. Его так звали все: "особист Метличенко". Чуть выше среднего роста, брюнет, с небольшой залысиной, и глазами бусинками, с орлиным носом. Он вызывал неприязнь практически у всех, и от того становился еще более чёрствым и жёстким. «С чего бы это особист, тем более Метличенко, его так улыбчиво приветствовал»: Николай не сразу отыскал в памяти его имя, а ещё труднее было отчество. Поэтому, какое-то мгновение, он на него просто смотрел.
