Хамское поведение домработницы сильно досаждало Алене, и она решила попросить помощи у Димы. Она подошла к нему в коридоре, когда он уже уходил, и спросила:

– Можно как-нибудь сделать так, чтобы я сама прибирала в доме?..

Дима сразу вспылил:

– Чем ты недовольна? Тебя обслуживают, выполняют все твои капризы. Что тебе еще надо? Это моя квартира! И я буду решать, кто будет чем здесь заниматься, – и вышел, громко хлопнув дверью.

Почти сразу он пожалел, конечно же, о том, что нагрубил Алене, даже не дослушав ее толком. Долго не мог заснуть и на следующий день решил поговорить с Сашкой.

Вечерами тот почти все время отсиживался в своей комнате и не общался с Димой. Он не испытывал к нему отвращения, просто интуитивно понимал, что Дима сделал Алене больно и виноват перед ней. И поэтому они живут в его шикарной квартире и едят такие продукты, которые он видел, только когда его бабушка была жива. Да и мешать общению с близнецами не хотел. Он чувствовал себя лишним.

Отец уложил спать сыновей и постучался в комнату Сашки:

– Привет. Как ты? – спросил он и зашел.

Сашка сидел у включенного торшера и читал книгу.

– Здравствуйте! – Он не ожидал, что Дима когда-то зайдет к нему и поинтересуется его самочувствием.

Мальчик был так явно растерян, что Диму это смутило, и он поспешно спросил:

– Как ты освоился на новом месте? Тебе тут нравится?

– Нет, – тихо ответил тот и отвел серые глаза, – мне на той квартире нравилось больше.

– Почему? Я вроде все установил для тебя. Нужно что-то еще?

Сашка мотал головой и прятал глаза.

Дима опустился на корточки и дотронулся до его руки:

– Ну что? Ну, скажи мне, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя как дома, чтобы вам всем было хорошо.

Мальчик вздохнул, посмотрел на дверь, которую Дима оставил открытой, и колебался.

Дима быстро встал, закрыл ее и опять опустился на корточки.

– Мария Сергеевна обижает Алену, постоянно учит, ругает, вчера даже обозвала и ее, и мальчиков. Алена все время рыдает, – прошептал Сашка.

Дима опешил:

– Ты серьезно? О боже!

Он встал, сунул руки в карманы, сделал пару шагов вправо, влево, потом пообещал:

– Я все улажу. Дай мне пару дней!

Сашкино лицо просветлело, он захлопал длинными ресницами, стараясь не заплакать.

Диме стало его нестерпимо жалко и захотелось еще что-то сделать для него. И для своих сыновей. И для Алены.

Он направился домой к Давиду. Тот уже укладывался спать.

– Я увольняю твою Марию Сергеевну! – со злостью произнес Дима, когда закрыл за собой дверь.

Друг остолбенел:

– Ты чего? Она на нас пять лет пашет, ни разу не подводила!

– Сашка говорит, что она обзывает Алену, унижает ее, та рыдает целыми днями.

Давид изменился в лице.

– Странно… Мария Сергеевна? Она так на тетю мою похожа и кажется мне таким ангелом!

– Хочешь сказать, что Сашка врет?

Давид почесал щетину, задумался, постучал пальцами по двери.

– Не думаю. Проходи, чего встал.

Он сел в гостиной на диван, Дима расположился рядом и предложил:

– Я камеру установлю. И все сразу станет ясно.

– Подло это…

– Почему? Моя квартира, что хочу, то и делаю. Но не в этом дело. Надо ведь разобраться…

– Сашка постоянно в квартире, если увидит – догадается.

– Я решу этот вопрос. Утром ты говоришь своему ангелу, чтобы у тебя делала генеральную уборку, потому что приедут гости. Алена утром уйдет в подвал работать, мальчишки в садике, Сашку я возьму на себя.

– Договорились!

– Спасибо, друг! – Он похлопал Давида по плечу.

Наутро Дима дал указания Николаю, где установить камеры в квартире: одну в гостиной, чтобы был обзор всей комнаты и кухни, другую в спальне Алены. Сам же собирался прогуляться с мальчиком, пока Николай будет работать.

Сашка сидел в коляске у окна и читал книгу.

– Здравствуйте, дядя Дима. – Мальчик улыбнулся уголками губ.

– Саш, как я не люблю, когда меня дядей называют, ты бы знал. Давай просто Дима и на ты. – Он протянул Сашке ладонь.

Сашка пожал и уже улыбнулся по-настоящему.

– Тебе не надоело сидеть дома? На улице весна вовсю!

Мальчик удивленно повел плечами и развел руками, указывая на инвалидную коляску.

– Давай прогуляемся?

Сашка замотал головой:

– Алена ругаться будет. Холодно еще на улице, и тут такие ступеньки узкие, она пыталась меня вывезти, но не смогла.

– Ступеньки беру на себя, а маме мы не скажем.

– Догадается. Коляска будет грязная, колеса…

– Мы все вытрем, помоем, не переживай.

В глазах подростка читалось огромное желание прогуляться, и поэтому он так жалобно посмотрел на мужчину, что Диме стало стыдно. Но он быстро пришел в себя, набрал телефон водителя и приказал:

– Валера, поднимись ко мне, нужна помощь, – и, уже обращаясь к Сашке, добавил: – Так, давай одеваться.

Когда открыл входную дверь, Валера уже ждал.

– Шапку! – вспомнил Сашка.

Дима схватил головной убор неопределенного цвета, покрутил в руках, вздыхая, и подал подростку.

Они выкатили коляску на площадку, с двух сторон с Валерой подняли и понесли по ступенькам вниз.

Прохладный, но уже пахнущий весной воздух коснулся Сашкиных щек. Он радостно вдохнул, задрал голову и уставился в голубое небо.

Дима взялся за ручки коляски и повез ее. Мальчик жадно смотрел по сторонам, разглядывая деревья, дома, прохожих. Дима чувствовал себя самой подлой тварью на свете, бесчувственным чурбаном, ведь он совершал эту прогулку не потому, что хотел сделать мальчику приятное, а потому, что ему нужно было избавиться от людей в квартире.

Они вышли на Арбат, и Сашка обомлел: много людей, они все бежали куда-то, спешили. Справа и слева расположились художники, которые стали наперебой предлагать Диме «нарисовать вашего мальчика», дальше по дороге люди продавали плакаты, матрешки, военную форму и какую-то символику. Дима подкатил туда, подросток уставился на витрину со значками и дотронулся до красной звездочки:

– Это значок октябренка! Я знаю! Читал недавно.

Дима достал портмоне:

– Выбирай еще, что хочешь!

– Нет-нет, вы что, дядя Дима, мне ничего не надо.

– Я не дядя, – грубо выпалил Дима, но потом очень быстро смягчился, дотронулся до щеки мальчика и добавил: – Мы же договорились с тобой, ну ты чего? Давай, бери еще.

– Не могу, – огорчился тот, – Алена увидит, спросит, а этот значок я буду носить в кармане.

Дима заплатил за красную звездочку, и они поехали дальше.

Прогулка заняла чуть больше часа. За это время Николай выполнил всю работу.

Когда вернулись, Дима лично вымыл и вытер колеса на коляске и незаметно проверил установку скрытых камер, не наследил ли его специалист. Нет, все было чисто. Камеру, даже зная, где она находится, рассмотреть было практически невозможно. Он вернулся к Сашке.

– Щеки у тебя горят, – с улыбкой заметил он, – надеюсь, мама не скоро придет.

– После пяти. Я успею остыть, этот румянец после холодного воздуха. Спасибо вам большое, – Сашка запнулся, – спасибо тебе большое, Дима, я давно так долго не гулял.

В соседней квартире Николай закончил свою работу: подсоединил все провода к нужной аппаратуре и стоял довольный – ждал следующих указаний.

– Спасибо, Коля, дальше я сам разберусь.

Проводив Николая, он завалился на диван. Пролежал, глядя в потолок, полчаса, потом сел проверять камеры на мониторе: вся аппаратура работала прекрасно.

На экране он увидел Сашку, который хрустел яблоком, улыбнулся и набрал Давида:

– Я все закончил. Сил идти в офис нет. Приходи ко мне после пяти? Посмотрим на нашего ангела Марию Сергеевну. Сашка не врет, я в этом мальчике уверен на миллион процентов.

– Хорошо, Димон, буду. Хавчик заказать?

– Да, возьми что-нибудь. Я уже голодный как черт.

Потом он набрал водителя:

– Валера, езжай, купи продукты детям, все по списку, который я тебе дал.