- Я бы пошел и занялся этим наблюдением прямо сейчас, прежде чем ты получишь дополнительный толчок при старте ботинком сзади, - сказал Лир, и Искинаари подчинилась.

  И тогда Лир подумал: как мы вообще сможем ее защитить?

  Они шли гуськом. Чем дальше от фермы Яблочный Пресс, тем дальше они расходились друг от друга. Даже Тай держался на некотором расстоянии от Рейны. Это было так, как если бы они все поняли, что для них не будет безопасной гавани, пока мир находится в состоянии войны - так что, по-видимому, никогда.

  Лир попытался вспомнить, когда ему было столько же, сколько Рейне, - восемь, девять, десять. Что бы это ни было. Он был в Киамо Ко в этом возрасте, играл с Нор, не так ли? Или его уже забрали Дин Гиор и его люди? В любом случае, он был одинок в своей жизни, так же одинок, как, казалось, была Рейна. Он жил со своей матерью, со Злой Ведьмой Востока (так могли бы звать любую мать, всех матерей, понял он), но он жил отдельно, почти так же, как Рейна держался отдельно от него и Кэндл. Конечно, Бастинда не проявляла к нему особого интереса. Или, если бы она проявила какой-то интерес, он был слишком туп, чтобы истолковать это как таковое - так, по-видимому, Рейна была слишком глупа, чтобы распознать любовь, даже страсть, Лира к ней.

  Какой загадкой мы являемся для самих себя, даже когда идем дальше, узнаем больше, немного разбираемся в этом.

  Чем дальше мы продвигаемся, тем больше в этом смысла, но тем меньше его можно сформулировать. Вы живете своей жизнью, и чем старше вы становитесь - чем больше специфики вы собираете - тем ценнее становится каждая унция и спазм.

  Ваша жизнь и времена не теряют смысла, потому что они становятся более противоречивыми, украшенными парадоксами, необъяснимыми. Может быть, скорее наоборот. Чем менее объяснимо, тем больше смысла. Чем меньше похоже на математическое уравнение (игра с суммой); тем больше похоже на музыку (важный секрет).

  Узнает ли он когда-нибудь что-нибудь о Рейне? Или ему придется смириться с тем, что она будет жить в мире, смежном с ее миром, с ней, дразняще близкой, но всегда загадочной, вырастающей в ее собственную неприкосновенную индивидуальность?

  Может быть, было бы лучше, поймал он себя на мысли, если бы он держал ее рядом с собой, потому что, даже если бы ее вырвали из его рук в возрасте шести лет, она знала бы шесть хороших лет тесной отцовской привязанности-

  Нет, он не мог так думать, он не мог этого вынести. Даже в альтернативной истории. Он не мог смириться с мыслью, что ее отнимут у него. Даже несмотря на то, что он выдал ее.

  Там она побежала вприпрыжку, шлепая по снегу, втянув голову в плечи. Он мог бы ходить всю оставшуюся жизнь. Он никогда не догонит ее.

  Вернулась Искинаари.

  - Она была более права, чем думала, эта старая ворона, - сказала она Лиру. - Опасность угрожает в четырех милях отсюда, и на той самой тропинке, по которой мы тащимся. Нам придется свернуть. В миле к востоку есть параллельная трасса, которая выглядит менее проторенной; мы должны немедленно свернуть на нее через всю страну.

  Они начали переводить стрелки Часов.

  - Мы все дальше и дальше отклоняемся от нашей цели, - пожаловался мистер Босс, но Бррр тащил тележку, а не он. И Лев никогда не возражал свернуть с любой тропы, которая вела прямо в поле зрения стрелков.

  - Позже мы компенсируем это и повернем обратно на запад. Если мы продолжим верить, мы должны попытаться прокрасться через границу в Страну Манчкинов и присутствовать, чтобы защитить Элли, - сказал Бррр, - Хотя, возможно, ей не понадобится наша помощь. Кажется, она оснащена всеми видами фатальной архитектуры, прикрепленной к ней. Сначала фермерский дом, а теперь эта гигантская кованая птичья клетка или что там еще, в чем она была заперта. Девушка действительно сеет хаос в физической вселенной. Почему это так?

  - Ш-ш-ш, - сказал Лир, - Солдаты возможно, разошлись веером с тех пор, как Искинари увидела их полчаса назад.

  - Я сомневаюсь, что они это сделали, - сказала Гусыня, - Они играли в карты. Пятиручная Шлюха, если бы я могла прочитать маркировку, хотя у меня нет орлиного глаза. Они не выглядели особенно спешащими, но я пойду посмотрю еще раз. Если услышишь выстрел и задушенный крик "мир между народами! мир в наше время", найди мой труп, сделай из меня подставку для гусиного пера и используй, чтобы задушить одного из наших врагов, - Она выглядела гордой при этой мысли, - У нас их так много.

  Лир сказал:

  - Ты собираешься продолжать планировать свою собственную поминальную службу или собираешься отправиться на разведку для нас?

  - Этот Дози снова сделал тебя военным. Если бы я была другим типом Гусыни, я бы нашла это довольно сексуальным, - сказала Искинаари и ушла.

  В течение следующих десяти дней или около того Искинаары стали их системой раннего предупреждения. Только после того, как она возвращалась с обхода и давала сигнал тревоги, они продвигались еще на три-четыре мили.

  Лир взвалил Гримуатика на спину. Когда он пытался положить его в ящик в Часах или на полку, ящик не открывался или полка ломалась. Ставни не закрывались из-за нового вздутия косяков. Даже в своем параличе Часы умудрялись иметь свое мнение. Часам больше не нужен был Гримуатика.

  Однажды победившее племя карликовых бородавочников прошло мимо, обнюхивая колеса повозки и мочась повсюду. Тэй зашипел и прыгнул на мертвую морду дракона, и Лев даже в испуге выпрямился во весь рост. Повозка покачнулась, накренилась и, казалось, вот-вот рухнет набок, пока Нор не сорвала с себя шаль. Она дала бородавочникам хлопковую взбучку, на которую они просто рассмеялись, прежде чем продолжить пробираться сквозь подлесок.

  В другой день компаньоны застали врасплох медведя, делающего что-то прямо-таки порнографическое с безымянным ульем меда. Бррр чуть не сказал "Каббинс?" на случай, если это был его старый друг, но Медведь-Гиликин не забрел бы так далеко на юг, и, поскольку этот медведь не проявил способности стыдиться, он не мог быть говорящим Медведем.

  Нор снова сняла шаль и обернула ею голову Рейны, закрыв глаза, чтобы та не слишком пристально рассматривала неуместное.