- Но озмисты, - потребовал Рейна, - Мы ничего о них не знаем.
- Я думаю, что это частицы призраков, - поспешил Лев, - призраки, которые не могут превратиться ни во что похожее на тех людей, которыми они когда-то были. Фрагменты гнилых листьев в луже никогда больше не соединяются в живые листья. Послушай, однажды я видел, как друг сбился с пути в жизни, забыв сообщить им новости. Видите ли, озмисты существуют - это не жизнь, но она существует, я думаю, - для их будущего. Их будущее, которое является нашим настоящим. Они жаждут узнать то, чего не могли знать в жизни, - и они могли бы ответить на вопрос, если бы мы решили его задать. Но наш вопрос не может быть о настоящем, потому что они мертвы и сейчас не знают. Сейчас - это то, чего они жаждут. Наш вопрос должен касаться чего-то из прошлого, о чем они могли знать - это важно, обратите внимание! Или ты заплатишь слишком высокую цену.
Они услышали дрожь в его голосе; это был их старый Лев, сильный и беспокоящийся за них, собиравший их вместе. Они собрались в круг, и даже когда он говорил, облако искр, казалось, мерцало своей собственной вспышкой, оргия молниеносных насекомых, упакованных в пространство размером с конюшню.
- Подожди, - сказал Бррр. Его голос звучал для них издалека, хотя он был совсем рядом; они были совсем рядом.
Они скорее висели, чем стояли в пустоте, не похожей на мир. Какое-то время они не могли видеть свои ступни, лапы или руки, только их профили, похожие на дольмены, ставшие плоскими и задумчивыми из-за мягкой погоды.
Затем озмисты поприветствовали свою аудиторию, точно так же, как Лев помнил это, в один голос, хотя и неразборчиво. Так у одной головы может быть тысяча перекрывающихся теневых профилей, если вокруг нее поставить тысячу свечей. Бартер, - пробормотали озмисты.
Компаньоны ждали, пока Бррр ответит за них. Хватит ли у него смелости? Это заняло мгновение. Или неделю.
- Я знаю о бартере, - ответил Бррр, - Что ты хочешь знать?
Вернулась ли Озма на трон страны Оз?
- Нет, - сказал Лев.
- Насколько нам известно, нет, - сказала Малышка Даффи, - Я имею в виду, что у нас не было новостей об Изумрудном городе, - она услышала, как Лев притворно кашлянул, и вовремя исправила свое заявление, - конечно, не об Изумрудном городе; но мы знаем, что Манчкиния борется за то, чтобы оставаться независимым, удерживая оборону в Крепости Хаугаарда, удерживая оборону в Мадлен, сохраняя верность гликкунам на севере и сметая ядовитый песок с их порогов у задней двери пустыни.
Озмистам, казалось, потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить этот значительный поток новостей. Где Озма? они ответили.
- Теперь наша очередь задать вопрос, - сказал Бррр. Рейна потянула его за гриву, чтобы успокоить, но он не хотел умолкать.
- Где Нор? - спросил он.
- Нет, Бррр, не надо, - прошептал мистер Босс, - Не делай этого, - Но вопрос был задан.
Лев ждал, пока огни вращались по спирали, мало чем отличаясь от вальса корпускул, которые иногда струятся по поверхности глаза.
- Где Нор? - снова спросил Бррр, все еще более твердо, - Я знаю, как это работает. Я уже бывал здесь раньше. Мы ответили на ваш вопрос. Теперь вы отвечаете на наши вопросы. Вы не можешь ничего от нас скрывать.
- Здесь нет ничего подобного, - последовал ответ.
- Она не умерла? Но, конечно, она мертва, - пробормотала Малышка Даффи.
Мы состоим только из аппетитов, которые не умерли бы, взбили озмисты. От нее не осталось ничего, что хотело бы знать больше. Вот как обстоит дело с некоторыми смертями. Мы знаем о том, где находится ее дух, немногим больше, чем о жизни живых. Мы застряли посередине из-за нашей жажды ответов. Мы - часть прошлого страны Оз, которая не может отказаться от надежды на настоящее. Вот и все.
- Раз ты спрашиваешь об Озме, - сказала Рейна, - значит, ее там нет с тобой. Но, возможно, Озма, как и Нор, канула в небытие. Она была всего лишь младенцем, когда ее убили. У нее не могло быть аппетита к настоящему; она была слишком молода, чтобы понимать разницу между прошлым, настоящим и грядущим временем.
Она никогда не проходила через нас, сказали Озмисты. Здесь считается, что она не умерла.
- Ей было бы тысяча восемьдесят, - удивленно сказала Малышка Даффи.
- Никто не настолько стар, кроме няня, - сказала Рейна.
- Малышка Озма могла бы поехать на омнибусе в хель. Вы, озмисты, не единственный фильтр на Другую Сторону, - твердо сказала Элли тем хулиганским публичным голосом, который у нее иногда был.
Если можно было сказать, что в шипении призрачных фрагментов наступила пауза, то это была пауза.
- Что же тогда случилось с моими родителями? - спросила Элли, - Если вы такие всесторонние? Они погибли во время землетрясения. Где они? Что они хотели знать обо мне? Я не верю, что тебе есть что сказать по этому поводу.
Озмистам нечего было сказать по этому поводу. И, заметил Бррр, они тоже не приставали к Элли за новостями. Возможно, они не хотели знать о Другой Стороне, откуда была родом Элли. Даже у призраков есть свои пределы терпимости.
- Расскажи нам об Бастинде, - сказала Рейна.
Бартер, сказали озмисты с чувством облегчения в голосах.
- Глава больницы Святого Проуда, проктор Гэдфри, пошел в солдаты.
Для нас это не имеет никакого значения.
- Это для него, и это его история, - сказала Рейна, - Если только он не умер и сейчас не с тобой, это так же важно, как и все остальное. История этой войны зависит от того, что каждый из ныне живущих людей решает делать или не делать. А теперь расскажи мне об Бастинде.
