Девушка, которую они назвали Элли, сидела немного поодаль на табурете для доения, серьезно слушая, морща нос от вони жареной смерти, проникающей в восходящий поток. Рядом с ней сидела пожилая женщина, которую Рейне еще никто не представил.

  4

  Итак, ее отец исчез, кто знает куда. Ее мать тоже исчезла. Ее тетя Нор зашла еще дальше. Маленькая семья, которую Рейна унаследовала в конце своего детства, была рассеяна. Как социальная единица, семьи имеют лишь ограниченное право владения, хотя редкая душа понимает это, будучи еще ребенком. Рейна был этой душой.

  Все, что ей оставалось, - это Лев.

  Больше, чем Малышка Даффи и мистер Босс, Лев олицетворял Рейну. Для нее, рядом с ней. Его большое морщинистое лицо наконец повернулось к ней, как будто ему потребовалось усилие, чтобы избавиться от горя и понять, кем на самом деле была Рейна.

  Эта прямолинейная молодая женщина, способная смотреть ему в глаза - какой это был острый прямой взгляд. Любящая и непоколебимая, полная противоположность той, какой она казалась несколько лет назад. Жизнь с родителями, а затем интернат в школе, как теперь узнал Бррр, привели ее в порядок. Жизнь дала ей язык. Он был впечатлен и немного напуган - но с той дистанции, которую накладывает новое горе.

  В то время как все, что могла видеть Рейна, оглядываясь на Льва с нежностью и клинической точностью, - это существо, пропитанное горем. Потрясенное и похожее на что-то близкое к старости. Его усы дрожали от паралича.

  Тип попытался помочь ей оценить их ситуацию, их ресурсы. Этот замок Киамо Ко был просто смехотворным. Не место для ночлега, если Рейна хочет быть в безопасности. Как Кэндл и Лир вообще могли подумать, что смогут защитить себя здесь? Бррр, который не видел Лира с тех пор, как расстался с ним в "Разочарованиях" и повернул в Страну Манчкинов, чтобы спасти Элли, не смог ответить.

  - Я же говорил тебе, когда-то давным-давно это был его дом, - настаивал Лев, - Он вырос здесь. В первый раз я увидел его в этом самом дворе, когда летучие обезьяны Ведьмы понесли Элли и меня вверх по склону и бросили на булыжники. Вы знаете, моя левая задняя лодыжка никогда не была прежней. Мне всегда приходилось отдавать ему предпочтение.

  Рейна могла сказать, даже несмотря на тяжелую утрату, что Трусливый Лев пытался подбодрить ее. Это не помогло. Возможно, однажды она оглянется назад, и тогда это поможет.

  Она взрослела, чтобы иметь возможность представить себе "один день" и "оглядываться назад".

  - Но что это был его дом? И что с того? - У Рейны не было сентиментальности по отношению к местам, - Его дом построен на краю пропасти во время сезона землетрясений, и он чувствует себя в безопасности, поэтому остается там? Потому что это, это дом?

  - Нет такого места, как это, - сказал Бррр, - Не увядай, это тебе не идет.

  Рейна этого не понял. Она спросила мистера Босса и его жену, что они думают, но они, похоже, не придавали должного значения трагедии. Они много спали. Может быть, взбираться на такую крутую гору было тяжелее для их маленьких ножек, чем для Бррра или Элли.

  Насчет Элли Рейна сомневалась. Иностранка казалась напуганной, оказавшись здесь, в замке Ведьмы; ей не нравилось оставаться одной. Сначала Рейна боялась, что Элли собирается заирывать с Типом, и это снова будет ужасно, но Элли, казалось, не обращала внимания на милость Типа.

  - Я просто продолжаю думать о Тотошке, - сказала она, - Интересно, он все еще ждет меня где-нибудь, в этом проклятом отвратительном мире, в котором вы, кретины, обитаете.

  - Ты стала дерзкой, да, - сказал мистер Босс.

  - Будучи осужденным за двойное убийство и приговоренным к смертной казни, помогло мне избавиться от части моей родной среднезападной неразговорчивости.

  - Я думаю, что ваша маленькая собачка, вероятно, встретилась с какой-нибудь большой собакой, - сказал мистер Босс, - с которой гораздо веселее общаться, чем с вами

  - Как вы смеете смеяться надо мной в моем бедственном положении. Я бы хотел найти стаю этих огромных больших собак и познакомить их с твоей задницей.

  - Знаешь, они делают это для твоего блага, - сказал Бррр Рейне, но она не была уверена, что поверила ему.

  Она снова вышла с Типом из замка в том направлении, откуда они пришли. Подальше от тлеющих углей. Она заплакала, но отвернула голову от его плеча, не желая так сильно позориться. Тип знал, что лучше не спрашивать, почему она плачет. На самом деле это была не смерть ее тети или раздробленная жизнь, которую вели ее родители, защищая ее, которая никогда не просила, чтобы ее защищали. В этом была вся загвоздка, стресс и безжалостность инцидента. Она чувствовала, что живет на сцене, управляемой машинами тикток, и Дракон Времени, снящийся ей в жизни, был склонен к кошмарам.

  Тип, казалось, знал все это, не говоря ни слова. Он был единственным символом веры, стоявшим между ней и краем обрыва, который, казалось, готов был рухнуть, если бы только она дала ему хоть полшанса.

  Она почти не спала в маленькой комнате, которую ей показала старшая летающая обезьяна. Тай, дрожа, топталась у своей лежанки. Очевидно, рисовая выдра не любила горный воздух. Тип спал рядом, но отдельно, на коврике у ее двери. Она слышала его дыхание, когда он наконец заснул. Это было первое утешение, которое она получила с тех пор, как они приехали.

  Утром она была вся в делах.

  - Кто эта пожилая женщина у окна? - спросила она Искинаари.

  - Ее зовут Кэттери Спандж, ее зовут няней, - сказала Гусыня, - Она уже пережила свое второе детство, и сейчас у нее вторая юность, и она решила снова быть бодрой после того, как провела целое поколение в постели.

  - Что она здесь делает?

  - Она вырастила твою бабушку Бастинду, и она жила здесь с Лиром, пока ему не исполнилось около четырнадцати. Она на пенсии уже около сорока пяти лет, но подумывает о том, чтобы найти новую должность гувернантки или, возможно, управляющей зернохранилищем или чем-то в этом роде.