Обладание Викой требовало не только крепких бицепсов и решимости. Ещё такие девочки требуют денег. Ромка в свои двадцать один неплохо знал, что такое деньги и откуда они берутся. Он и в армии-то оказался по прихоти этой могущественной субстанции, известной человечеству ещё с момента зарождения цивилизации. Некоторые учёные считают, что человек стал разумным с появлением второй сигнальной системы, то есть речи. Наверное, они правы. Но примитивные формы речи есть и у высокоорганизованных млекопитающих. А вот использование универсального эквивалента овеществлённого труда уже однозначно выделяет человека из животного мира. Собственно, это то, что на экономическом факультете проходили в рамках основного предмета – политэкономии, изучая «Капитал» Маркса вдоль и поперёк, фактически заучивая наизусть. Карл Маркс был большим знатоком природы денег, их форм и функций. Знатоком сугубо теоретическим. Сам он зарабатывать деньги не умел. Зато тратил легко и со вкусом. Спуская в том числе в Сохо – на тот момент район красных фонарей в Лондоне. Деньгами основоположника теории прибавочной стоимости снабжал друг и соавтор, так и просится сказать «подельник», Фридрих Энгельс – потомственный фабрикант, на предприятиях которого ирландские дети трудились по одиннадцать часов, что не помешало Энгельсу вкупе с Марксом стать идолами в стране победившего пролетариата. Ромка добросовестно заучивал целые абзацы из трудов классиков. И ему очень нравились все эти формулы, наглядно показывающие, как деньги воспроизводят сами себя, как они, впитывая человеческий труд и энергию, растут и пухнут, словно тесто на дрожжах. Вот только у него имелся собственный опыт взаимоотношений с деньгами и опыт этот был весьма неоднозначным. За год, проведённый в Москве до армии, Ромка прошёл тернистый путь стремительного взросления. Прибыв в столицу наивным романтиком и бессребреником, верящим в коммунистические идеалы, он волею судьбы попал в торговую среду, где царили совсем иные представления о мире и благополучии. Отчаявшись переубедить собственное окружение, он с юношеским максимализмом решил продемонстрировать, что не в деньгах счастье, предварительно доказав, что может заработать, сколько захочет. Заработал больше. Значительно больше. Начав с мелкой спекуляции, через год он имел уже целую сбытовую сеть, как тогда говорили, дефицита. С филиалами в Ереване, Тбилиси и Сочи. Вот только деньги никогда не заходят просто так, чайку попить. Заглянув на огонёк однажды, они, если им понравилось в доме, норовят остаться там за главного. Как в сказке про лису и зайца с лубяной избушкой. Глупо считать, что можно быть хозяином денег. В лучшем случае – партнёром. И очень трудно, имея такого могущественного, повидавшего всё на своём долгом веку партнёра, играть по собственным правилам. Играя же по чужим, не стоит удивляться крутым, непредсказуемым и далеко не всегда приятным поворотам в жизни. Ромка сам не заметил, как был поставлен перед выбором: поступиться жизненными принципами, пойти на подлость, лишь бы сберечь и приумножить нажитое, или отдать всё и физическую свободу на сдачу, но сохранить свободу внутреннюю. Всё ещё оставаясь романтиком в душе, он выбрал второе. К счастью, тюрьмы удалось избежать, отделавшись армией, но тоже – то ещё приключение. Два года, с кровью вырванные из юности! Помнится, тогда он дал себе слово, что никогда больше не станет рабом денег. А самый надёжный способ избежать этого – не иметь их вовсе. Кроме как на покрытие базовых потребностей – на одежду и пропитание. Интересно, Вика относится к его базовым потребностям? Он на секунду задумался. Ответ не заставил себя ждать: несомненно. Он без неё жить не может! Вот так и повисло данное себе обещание в воздухе. И Ромка позвонил по нескольким телефонным номерам, которые помнил наизусть. Седой ответил сразу.

– Что, Фарт, откинулся?

– С чего ты взял? Я в армии служил.

– А-ха-ха! Ну да, ты же у нас малолетка!

– Седой, а ты знаешь, как во времена Ивана Грозного наказывали колокол, если он звонил не по делу?

– Нет, а что? – голос Седого перестал быть вальяжно-самоуверенным. В нём прозвучали нотки удивления и растерянности.

– Колоколу отрезали «язык»… – короткая пауза на другом конце провода.

– Рома, я не хотел тебя задеть. А ты не успел вернуться, уже наезжаешь…

– Седой, наезжаю я совсем иначе, ты знаешь. Давай встретимся, поговорим.

– Хорошо. Где, когда? – голос стал сухим и деловым. Что и требовалось доказать.

Ответили и остальные. И тоже согласились встретиться. Ромке вообще отказывали редко. Повесив трубку после очередного короткого разговора, он поймал себя на ощущении, что всегда на подсознательном уровне чувствовал – рано или поздно он снова начнёт «делать деньги» – от себя не убежишь. На Западе это называлось простым и вполне приличным словом бизнес, то есть дело. А люди, которые им занимались, являлись бизнесменами – уважаемыми членами общества. В СССР за то же самое давали лет по семь с конфискацией. Такой вот неочевидный выбор…

Вика залетела. То есть залетели они вместе, потому что Вика забеременела. Залетела и теперь уже вполне потенциальная тёща со своими хитроумными планами, потому что беременность в шестнадцать лет в пуританском, по крайней мере на словах, советском обществе являлась фактом вопиющим. Счастлив был только Ромка. Он, дурачок, до конца не понимал, к каким последствиям для него лично может привести эта беременность. Ему казалось, что ребёнок от любимой женщины – это прекрасно! Вот только любимая женщина формально являлась несовершеннолетним подростком. И соответствующую статью в УК никто не отменял. После короткого, но бурного обсуждения сложившейся ситуации с мужем Зинаида Алексеевна приняла единоличное и единственно приемлемое, по её мнению, в данной ситуации решение – молодые женятся! Иначе позора не оберёшься. А репутация в обществе для Зинаиды Алексеевны была превыше всего! Мнение молодых, равно как и матери жениха, её не интересовало. Впрочем, они были вполне «за»! Мама только спросила Рому: «Сынок, ты её любишь?» И по счастливым глазам сына уже поняла ответ. Вика ужасно боялась родов, но возможность законно трахаться с Ромкой, где и сколько захочется, а также долгожданное освобождение от материнского диктата перевешивали. Герой Советского Союза Евгений Иванович Горовой тоже был совсем не против такого развития событий. Парень ему нравился. К тому же он всегда хотел иметь сына, но Зинаида Алексеевна в своё время твёрдо заявила, что больше рожать не намерена: «Пока ты там летаешь не пойми где, а я тут с двумя колупайся? Нет уж, увольте!»

В результате в райисполком Бауманского района Москвы было подано прелюбопытнейшее заявление, где после идеологически выдержанной преамбулы говорилось: «Поскольку моя несовершеннолетняя дочь, Горовая Виктория Евгеньевна, 1971 года рождения фактически сожительствует с гражданином Романовым Романом Александровичем и ждёт от него ребёнка, прошу разрешить заключение брака между ними в порядке исключения…» Заявление отвозил лично Евгений Иванович, а потому и принят был лично председателем райисполкома, его хорошим знакомым. Они тяпнули по пятьдесят коньячку, привезённого космонавтом, и на заявление немедленно была наложена резолюция «Разрешаю!» И с такой резолюцией начальница ЗАГСа тут же взяла под козырёк. Иначе ещё неизвестно, как сложилась бы Ромкина судьба.

Подготовка к свадьбе шла ускоренными темпами. То есть Ромка вообще не понимал, зачем нужна какая-то подготовка, но, когда мельком услышал, что гостей будет под сотню, опешил и оробел. С его стороны гостей предполагалось ровно двое – мама и Женька. Нет, он, конечно, мог привести сколько угодно пацанов, но зачем? Вика тоже не очень представляла, кто будут все эти люди, поскольку ей был поставлен жёсткий лимит на подруг – пять человек, не больше. Зато Зинаида Алексеевна почувствовала свой звёздный час. В кои-то веки ей предстояло быть не малозаметной тенью знаменитого мужа, но хозяйкой бала! Как же, она презентует обществу своё главное произведение, квинтэссенцию, так сказать, всей жизни – свою Вику. И уж тут следовало не ударить в грязь лицом! Изменившиеся обстоятельства сыграли с ней странную шутку. Теперь она считала, что это замечательно – так рано выдать дочь замуж. А то вон у скольких друзей и знакомых дочери на выданье уже по пять-шесть лет, а результата ноль. Или отрицательный. Это если жених не подходит по статусу. Их же Рома (она уже считала, что всегда относилась к нему как к сыну) и красавец, и студент МГУ, будущий экономист-международник. Именно так она представляла его приятельницам, когда те, сгорая от любопытства, расспрашивали про потенциального зятя. Да уж и армию отслужил, самостоятельный. Не то, что у дважды Героя Поспелова – зятёк-филолог, носки и то постирать не умеет. А наш всё умеет и будет Вику на руках носить! На крепких мужских руках. И обеспечивать будет – они с мужем рассчитывают отправить его после окончания университета в длительную загранкомандировку по работе. Ну, с женой, то есть с Викой, естественно. Вот где пригодится её талант пианистки – в Западной Европе умеют ценить классическую музыку. Приятельницы сгорали от зависти, и Зинаида Алексеевна наслаждалась минутой триумфа – не зря все силы в дочь вкладывала. О том, что «зять – нехрен взять» родом из какой-то Пензы и вовсе не голубых кровей (мама инженер, отца и подавно нет), она предпочитала не распространяться. Для себя же твёрдо решила, что московской прописки зятьку не видать, как своих ушей. Не на ту напал! Ишь, какой прыткий выискался! И помчалась к портнихе на примерку очередного платья. Их предполагалось менять по ходу вечера, и это было очень важно. Ещё неизвестно, в чём припрётся Поспелиха. Не дай бог фасон или цветовая гамма совпадут! Но ничего, на этот случай у неё были припасены запасные и резервные варианты. И не подумайте, что это – одно и то же…