– Любуешься собой? – заглянула в комнату мама. – Хороша! Ничего не могу сказать.

– Ой! – Аня плюхнулась на кровать. – Напугала до чертиков!

– А чего тебе бояться? Это ты всех пугаешь, – засмеялась мама и провела теплой рукой по волосам Анюты. Хочешь, косу заплету?

– Давай.

Анюта закрыла глаза, чтобы ничто не мешало насладиться удовольствием. Мама медленно водила расческой по волосам и приговаривала:

– Созрела девка, в полном соку. Замуж пора.

– Скажешь тоже. Мне еще восемнадцать. Успею. Вон, ты, много счастья с папкой видела?

Мать грустно улыбнулась и покосилась на дверь, которая вела прямо из проходной кухни в сени, а оттуда на крыльцо и во двор. У Анюты сжалось от жалости сердце: она знала, как мать боится отца, который управлял их семьей жесткой рукой. Никто не смел перечить в их доме: ни старшие сыновья, жившие давно отдельно, ни мать. Не рисковала спорить и Анюта.

– Слышь, Ань, я чо скажу. Ты только не злись, ладно?

– Ты, о чем?

– Петька Анисимов в жены тебя просит.

– Что? – Анюта испуганно посмотрела на мать и вскочила.

Не заплетенная до конца коса змейкой побежала по спине.

– Петька, говорю, вчера к отцу приходил, пока ты у Катьки сидела. Замуж тебя зовет, – голос матери звучал тихо.

– А я почему ничего не знаю?

Возмущению девушки не было предела. Мало того, что этот лысоватый мужик не дает ей прохода: то подмигнет, то, когда она стоит в очереди магазине, ущипнет, то куклой назовет, так теперь еще и замуж за него надо идти?

Фигушки! Не выйдет!

– Отец сегодня вечером и собирался сказать. Петька свататься придет. Друзей на смотрины позвал.

– Мама, какие смотрины? Ты что, не знаешь, какой этот Петька ненормальный?

– Ну, ты осторожнее-то со словами, – нахмурилась мать.

– Помнишь, лису на опушке нашли?

– Ну, нашли. Что с того?

– Так у нее весь бок был дырявый. А знаешь почему? Петька прострелил. Она к нему в курятник залезла.

– А что? На нее любоваться надо было? Весь выводок цыплят передушила.

– Да дело не в том. Он мог это лису пристрелить и закопать где-нибудь, а он просто кинул чуть ли не на дороге. Вот дети и наткнулись. Перепугались, жуть! Ненормальный твой Петька. Его сын в школе хвастался, какой папка сильный, чуть что, за ружье хватается.

– Ты басни мне не рассказывай! Нормальный мужик, крепкий хозяин.

– Ага! А все работники бегут от него, – не соглашалась Анюта. – и за такого козла вы меня хотите замуж выдать? Ни за что! Еще неизвестно, отчего его жена так рано померла.

– Не выдумывай! Отец все равно по-своему сделает.

– Мама, я учиться хочу! – возмутилась Анюта. Это известие ее просто шокировало. – Зачем мне деревенский мужик? Если я и выйду замуж, то за самого красивого и крутого парня.

– Ейбо! – всплеснула руками мать, повернулась к красному углу перекреститься, вспомнила, что вы их доме иконы не водились, и просто так осенила себя крестным знамением. – Разбежалась! Энтот, как его, Аполлон с квартирой, машиной и богатыми родителями – та еще басенка! К знахарке не ходи, любой скажет: деревня к деревне, город к городу, богатый к богатому, а нищеброд к нищеброду.

– А зачем вы меня за нищеброда замуж выдаете?

– За Петьку? Так, он прочно на ногах стоит. Свое хозяйство, с рынками и магазинами состыковался, вон, мясо на базар возит. Свежачок.

– Ага! А я, значит, хвосты его свиньям крутить буду?

– Тьфу на тебя! – в сердцах сплюнула мать. – Я тебе слово, а ты мне двадцать!

– Мам, не обижайся, – Анюта как была, в трусиках, обняла мать сзади. – Я хочу по-другому жить.

Где-то стукнула дверь, мать нервно оглянулась, подняла полотенце, которое раньше держала в руках, повесила его на локтевой сгиб и еще раз оглянулась. Аня тоже испуганно посмотрела в сторону кухни: неужели отец пришел? Она схватила бюстгальтер и, путаясь в застежке, стала ловить пальцами крючки. Мать бросилась помогать.

– Мама, Петька же старик. Зачем он мне?

– Какой старик? Типун тебе на язык! Ты при отце так не брякни. Парню всего тридцать лет.

– Ага! Сразу и типун! Мужик уже и двое детей у него есть. Мама, вы меня в няньки отдаете? Свою бабу в гроб загнал, теперь решил меня захомутать?

– Чушь не болтай! – мать хлестанула ее полотенцем вдоль спины.

Аня взвилась и отбежала в другой конец комнаты.

– Не пойду за него! Лучше утоплюсь!

Она натянула футболку, сунула ноги в старенькие джинсы, одним движением дернула молнию вверх и вылетела в кухню.

– Куда сорвалась, оглашенная? Сейчас отец придет! – крикнула ей вслед мать, но Анюта ее уже не слушала.

Она схватила со стола кусок свежего хлеба, залпом выпила кружку молока, потом подняла кеды и бросилась со двора. У нее на жизнь были другие планы, и слушаться отца она не собиралась.

Анюта, смеясь, побежала между всходами картошки, еще не догадываясь, что судьба уже разложила свои карты и перетасовала их так, как только ей одной ведомо.

Аня проскользнула огородами и выскочила на тропинку к речке, где у них с подружками было облюбовано местечко. Она неслась вперед, и радостное настроение переполняло ее сердце и голову. Сегодня ночью она сбежит. Точно!

Проблема была только в деньгах, и тут девушка надеялась, что мать подбросит немного. Да и сама она собирала копейки, которые давал ей отец на школьные обеды и завтраки, но накопила, увы, маловато. На маршрутку до райцентра хватит, может, еще и на электричку, а вот дальше… Так далеко она не загадывала. Жизнь покажет.

Будто на крыльях, она вылетела на берег и помчалась вдоль кромки леса, чтобы не набрать в кеды песка. Вода мягко плескалась о плес и шептала: «Беги! Беги! Беги!»

Здесь, среди ракит, зеленел пятачок травы, примерно три на три метра. Здесь подружки обычно переодевались, если хотели купаться, здесь же делились секретами. Закрытые со всех сторон кустами, они могли валяться целый день, не замеченные никем.

– Ути-пути! Какие тут в деревне цыпочки живут!

Перед Аней стояли два здоровенных парня, как говорили раньше, косая сажень в плечах. Брюнет с очень короткой стрижкой и блондин с хвостиком на затылке и выбритыми висками внезапно материализовались из кустов и перегородили дорогу.

Голые торсы бугрились рельефными мышцами, загорелая кожа золотилась на солнце, на плечах у обоих красовались татуировки. Джинсы, закатанные до колен, открывали мощные волосатые ноги. Оба высокие, накачанные, можно даже сказать красивые, если бы не похотливый огонь в глазах и не развязная манера держаться.

Аня окинула взглядом плес – никого, даже рыбаки сегодня поленились выйти к реке. Нутром почувствовав опасность, она подалась назад, но парни были проворнее: сделав мягкое кошачье движение телом, брюнет мгновенно оказался сзади и отрезал путь к отступлению.

– Ну, что, телочка, поиграем? Никогда еще с принцессами не развлекался, – хохотнул блондин, накрутил ее волосы на руку и сделал недвусмысленное движение бедрами.

«И не будешь! Спокойно, Анюта, спокойно!» – уговаривала себя девушка, прикидывая, каким способом она может избавиться от навязчивых кавалеров.

Савелий Петрович, тренер секции самбо, всегда внушал своим девчонкам: «Самое страшное в сложной ситуации – паника. Спасаться надо, используя холодную голову. Все эмоции – на помойку! Насильники нюхом чувствуют страх жертвы и свою власть над ней».

– А как это, нюхом? Они же не собаки, – удивилась немного тормозная подружка Катька.

– В прямом смысле. Страх, знаешь, как пахнет?

– Как? – все девочки уже слушали, затаив дыхание.

– Слезами, потом, иногда мочой, – засмеялся тренер.

– Фу-у-у, скажете тоже! – возмутились девчонки.

Откуда им было знать, еще не пережившим настоящий ужас, что Савелий Петрович был абсолютно прав. Анюта испугалась, но, вспомнив этот давний разговор, изо всех сил делала вид, что ей не страшно.

– А во что играть будем? – округлила глаза она и хлопнула ресницами, придав лицу глуповатый вид.