— Что ты предлагаешь? — спрашивает Адриан.

— Я ничего не скажу, пока мне не дадут слово.

— Говори, или я всажу тебе пулю между глаз.

Влад не тянется к поясу, но мне не нужно видеть его, чтобы понять, что там пистолет.

Я испускаю прерывистый вздох и крепко сжимаю потную руку Нокса, затем шепчу:

— Просто скажи все, что ты пришел сказать... пожалуйста..

Если он не скажет, папа без колебаний отдаст приказ убить его. И если я стану свидетелем этого, я не смогу выжить.

Я вижу, что Нокс не хочет уступать, но играть в горячность с лидерами братства последнее, что он хочет делать. Это люди, привыкшие к насилию и без колебаний, применят его к нему.

Когда я сжимаю его руку еще раз, он говорит:

— Я слышал, что вы хотите узаконить больше своих доходов через свою юридическую фирму V Corp, и я могу помочь в этом.

— Как? — спрашивает Адриан.

— Мне принадлежит треть многомиллиардной империи, которой в настоящее время управляют мой отец и моя сестра. Вот как.

— Значит, ты будешь инвестировать в V Corp.

Это не вопрос. Адриан перебирает детали и строит свои собственные теории.

— О какой сумме идет речь?

— Каждый пенни на мою фамилию.

Я задыхаюсь, прижимая руку ко рту, скрывая звук. Он только что сказал, что отдаст все свои деньги моей семье?

Мне?

Папа смотрит на Нокса, не меняя выражения лица, а у Владимира на лице по-прежнему написано подозрение.

Только Адриан сохраняет спокойствие и продолжает свой допрос.

— Разве твой отец не был бы против такого шага? Думаю, что такой успешный бизнесмен, как он, не захочет иметь с нами никаких связей.

— Я уже говорил с ним, и он не станет вмешиваться в любые решения, которые я приму относительно моего наследства.

В зале воцаряется недолгая тишина, и я ерзаю, мои руки крепче сжимают руки Нокса, и я жду с затаенным дыханием. Теоретически, они должны согласиться. Адриан, как никто другой, согласится, потому что прибыль его первая цель, но Влад и папа гораздо более традиционны и не станут смотреть на это с такой точки зрения.

Он все еще чужак и определенно не русский.

— Уходи, — говорит папа Ноксу.

— Я сказал, что не уйду, пока вы не дадите мне слово...

— Уходи, — обрывает его отец, но не угрожает ему снова.

Он не говорит ему, что если он не уйдет, то убьет его.

Это значит, что он о чем-то передумал, или, возможно, рассматривает другой вариант.

Я не могу побороть надежду, которая расцветает у меня под грудной клеткой и распространяется по всему телу.

Нокс собирается что-то сказать, но я хватаю его за руку и качаю головой. Поднимаясь на цыпочки, я шепчу ему на ухо:

— Это самое близкое к перемирию, которое он может предложить, так что просто уходи... Я позвоню тебе.

— Нет.

— Нокс, пожалуйста... у тебя не будет другого шанса выйти из этого дома живым.

— Я не хочу этого, если это означает разлуку с тобой.

На нас падает тень, и это Влад, смотрящий на нас обоих.

— Ты собираешься уйти с головой на месте или мне сначала отрубить ее?

— Он сделает это, — твердо говорю я, а затем подталкиваю Нокса, умоляя его глазами сделать разумный выбор.

Его челюсть напрягается, а прекрасные золотые глаза темнеют. На секунду я думаю, что он откажется и попадет в неприятности, но он медленно расслабляет челюсть.

— Если она не позвонит мне через день, — говорит он моему отцу, — Я вернусь, и на этот раз вы не сможете меня выгнать.

Влад делает шаг вперед, вероятно, чтобы ударить его за дерзость говорить с Паханом таким тоном, но папа качает головой.

Нокс притягивает меня к себе, проводит губами по моей макушке, затем говорит:

— Я вернусь, красавица.

И с этими словами он медленно отпускает меня и уверенно идет между папой и Адрианом.

Я делаю большой глоток воздуха, когда никто из охранников не следует за ним.

Он должен быть в безопасности.

Пока что.

— Адриан, Владимир, — начинает отец. — Ждите меня в моем кабинете.

Они послушно кивают, хотя Влад колеблется. Адриан бросает на меня знающий взгляд, который я не очень понимаю, но почему-то хочу верить, что это хороший знак.

Папа заходит в мою комнату, и я следую за ним, мое тело тяжелое и измученное, что не имеет ничего общего с тем, как Нокс брал меня то безжалостно, то нежно, поклоняясь моему телу так, как я никогда не чувствовала раньше.

Как бы мне ни хотелось думать о нем, я заставляю себя отогнать эти мысли. Я не должна представлять себе Нокса и секс, когда папины плечи напряжены. Он стоит у моего стола и смотрит на мониторы, будто видит их впервые.

Ну, он редко заходит в мою комнату, но именно он купил мне установку, когда я только начала увлекаться кодами и компьютерами.

Он также тот, кто забрал это все, когда я вернулась, перерезав кабели питания в моей комнате.

— Может, мне не следовало позволять тебе заниматься компьютерной техникой, — говорит он без всякой враждебности, проводя своими длинными мясистыми пальцами по коврику для мышки.

Папа, может быть, и постарел, но ничто, абсолютно ничто не может стереть излучаемую им силу. Мой дядя был более безжалостным, громким и человеком, с которым не стоит связываться. Мой папа казался более доступным, этаким стратегом, но все знают, что он обладает силой, которая скрывается под поверхностью и проявляется только тогда, когда это необходимо.

То, что все в Братве уважают его, не просто удача. Такие мужчины, как Адриан, Влад, Кирилл и даже Дэмиен, видят в нем своего Пахана, а эти люди не преклоняют колено перед кем попало.

Даже Кайл, муж Рай, безжалостный киллер, не верный никому, кроме себя, считает отца лидером. Любовь и обожание Рай к моему отцу играют свою роль, но все же.

— Если бы ты этим не занималась, возможно, ты бы не ушла, — продолжает он.

— Я бы нашла способ защитить Бабушку после того, как ты отправил ее обратно в Россию.

— Она тебе не ровня. Эта женщина лишь наполняет твою голову цветистыми мечтами, которым нет места в нашем мире.

— Папа, пожалуйста, не делай ей больно...

— Думаешь, я настолько бессердечен, чтобы обидеть умирающую женщину?

— Я не знаю. Ты действительно не причинишь ей вреда?

— Нет.

— С-спасибо, отец.

— Если ты действительно хочешь поблагодарить меня, тогда делай, что тебе говорят, и забудь о британском адвокате.

Моя грудь сдувается.

— Это не зависит от меня. Я... не могу. Он заставляет меня чувствовать себя особенной, будто мое существование имеет смысл. Он не видит во мне твою дочь или защищенную принцессу Братвы, он видит во мне меня. Просто меня. И я хочу этого, папа. Я хочу выйти из твоей тени и тени братства. Я хочу быть собой. — я глотаю воздух после словесной рвоты.

Я бы не смогла произнести эти слова, если бы он стоял передо мной. Хотя я уже выросла, он все еще остается тем богоподобным человеком, который в мгновение ока покончил с жизнью моего отчима.

Отец медленно поворачивается, и я ожидаю гнева, но выражение его лица остается невозмутимым.

Я жду, что он что-то скажет, но тут дверь распахивается, и я вздрагиваю. Внутрь вальсирует Дэмиен со своей черной кошачьей повадкой.

— Простите, босс. — заглядывает старший охранник моего отца. — Я выпровожу его.

Дэмиен наклоняет голову в сторону охранника.

— Во-первых, пошел ты. Во-вторых, отвали, пока я тебя не зарезал.

Папа жестом велит старшему охраннику уйти, а сам рычит на Дэмиена.

— Подожди в моем кабинете с остальными, Орлов.

— Я просто хочу кое-что сказать, а потом уйду от тебя.

— Что? — спрашивает мой отец с ноткой нетерпения.

— Как бы я ни ценил Настюшу за то, что она любит водку, я не могу на ней жениться.

Мои губы размыкаются, и я смотрю на Дэмиана широко раскрытыми глазами. Никогда в своих самых смелых мечтах я не ожидала, что он отступит. Не после того, как он сказал, что не будет нарываться на плохое отношение моего отца из-за того, что он считает пустяком женитьбы.