Нелегко приходилось изнеженной дочери персидского вельможи. Привыкшая к изысканным яствам, мягкой постели и неспешному передвижению в роскошном паланкине, она порой невыносимо страдала от бесчисленных тягот долгого пути, но все свои переживания хранила в себе. Воспитанная на мудром Востоке, девушка понимала, что в жизни все преходяще, и когда-нибудь они все равно достигнут родины любимого, где совьют свое уютное гнездышко, позабыв о прежних трудностях и неприятностях.
Пехлибей нежно заботился о жене, помогая ей во всем, где только могла потребоваться его помощь. А в часы отдыха рассказывал Фариде об интересных обычаях и удивительных особенностях быта тех народов и народностей, что довелось ему повидать за время своего длительного путешествия. Эти любопытные рассказы звучали для его юной жены, как сказки, которые хотелось слушать вновь и вновь. Немало интересного они видели в дороге, пролегавшей через различные восточные страны, где когда-то уже проходил Пехлибей, будучи молодым и малоопытным юношей.
Каждый день они оба с нетерпением ожидали ночи, чтобы отдаться во власть всепоглощающей страстной любви. Никогда не забыть Фариде тех жарких ночей, проведенных на какой-нибудь нежной лужайке, окутанной душистым ароматом цветущей зелени, под высоким звездным небом, когда в целом мире оставались только Он и Она, сжимающие друг друга в горячих тесных объятиях, соединяющиеся в таком долгом и страстном поцелуе, от которого кружилась голова и было не понять, где ж находится небо: то ли над ними, в недосягаемо далекой высоте, то ли они парят в восхитительно невесомом полете среди загадочно мерцающих звезд, которых при желании можно было легко коснуться рукой, а то и положить на ладонь, чтоб от души насладиться их ярким и очень притягательным светом.
Порой их взаимные ласки были такими чарующе нежными, словно прикосновение лепестков распускающейся розы. Порой, охваченные неистовой страстью, возлюбленные оставляли на обнаженных телах друг друга такие царапины и полосы, будто по ним нещадно прошлись колючие шипы обманчивого в своей манящей красе дивного, но коварного цветка.
Не было на большом мужественном теле Пехлибея ни единого местечка, которое не было бы всласть обласкано чувственными губами, горячим гибким язычком и ласковыми умелыми руками любимой, доставлявшей своему господину неземное наслаждение, и получавшей при этом не меньшее удовольствие, чем он, в силу известного закона любви: Чем больше ты отдаешь, тем больше приобретаешь. Не было у юной пылкой Фариды ни единой ночи, когда, вконец обессилевшая от разнообразных любовных утех, от невероятной мужской мощи своего возлюбленного, не запросила бы она пощады у любвеобильного неутомимого мужа. С каждым днем влюбленные открывали друг в друге что-то новое, с каждым днем их чувства все более крепчали.
В степные просторы Азии пришла осень, когда молодожены вошли в город Архот Хоршикского ханства. Здесь Пехлибей узнал, что за время его долгих странствий скончались его родители, так и не дождавшись любимого младшего сына. После них от укуса змеи погиб старший брат. И теперь из близкой родни у него оставалась только сестренка Айзада, ныне жена ремесленника и мать четверых детей. Остановившись в первые дни своего возвращения на родину в ее гостеприимном доме, в скором времени на деньги, что выплатил ему Сатар-визирь за лечение дочери, Пехлибей приобрел небольшой уютный светлый дом с просторным двором и фруктовым садом.
В дороге они часто мечтали с Фаридой о своем собственном очаге, который защитит их от непогоды, жарким летом одарит прохладой, ночами укроет от любопытных глаз, надежно оберегая их чистую и горячую любовь, и теперь, когда заветная мечта сбылась, не было пределов радости влюбленных. Тогда же Фарида сообщила мужу счастливую весть, что она ждет ребенка. Недавние путешественники зажили дружной семьей на зависть многим, позабывшим за повседневными хлопотами о великом счастье, что способна подарить человеку только любовь.
Пехлибей занялся врачеванием, возродив былую славу своего рода, как непревзойденных целителей. Овладев за годы странствий тайнами тибетской и индийской медицины, гармонично дополнившими его прежние знания, унаследованные от предков, в довольно короткий срок он стал широко известен, как один из лучших лекарей Великой Степи. И если раньше город Архот жителями Хоршикского ханства, а также сопредельных кочевых племен воспринимался, как некая огромная мастерская по изготовлению одежды и всевозможных изделий из кожи, то теперь название города нередко связывали с именем талантливого врачевателя Пехлибея.
Фарида при теплой поддержке и деликатных наставлениях своей золовки Айзады, терпеливо обучавшей юную персиянку многим вещам, о которых она прежде и не ведала, занималась милыми хозяйственными хлопотами. Надо сказать, что ее появление в городе вызвало большой интерес.
Во-первых, она не была похожа на здешних жителей. Хоршики в большинстве своем отличались коренастым плотным телосложением, имели смуглый цвет кожи и раскосый разрез глаз, говорили на незнакомом наречии, мало жестикулировали и, вообще, выглядели чересчур серьезными и основательными. Во-вторых, при всей внешней степенности и внутренней суровости хоршиков, они отнюдь не были чужды простому человеческому любопытству и склонности к невероятно раздутым домыслам.
Так, по сведениям вездесущей степной почты, лекарь Пехлибей был направлен в самую глубь Востока никем иным, как могущественным правителем Хоршикского ханства с тайной и ответственной миссией. Суть дела заключалась в том, что якобы персидский падишах, прознав каким-то образом о готовящемся на его богатые земли грозном набеге со стороны неких иноземных захватчиков, послал к хоршикскому хану своего посла с просьбой спасти от бесчестия его единственную и горячо-любимую дочь.
Азиатский владыка, славящийся великодушием и благородством, ответил согласием, но чтобы не вызвать никаких подозрений и тем самым не навредить несчастной принцессе, вместо лихого войска он отправил в далекую Персию Пехлибея, отец которого некогда излечил хана от какого-то тяжкого недуга, пообещав ему в случае успешного исхода дела, попросить для него у падишаха руки его прекрасной юной дочери. С огромным трудом, не раз подвергая свою молодую жизнь всевозможным лишениям и опасностям, скромный лекарь сумел выполнить поручение повелителя, за что и был по возвращении щедро награжден.
Так, в устах народной молвы, дочь Сатар-визиря вдруг стала персидской принцессой, спасшейся от унизительного плена, благодаря храбрости хоршикского юноши. Подтверждением абсолютной правдивости сего поистине удивительного рассказа являлись слова, звучавшие из уст самого Пехлибея. Его соседи, коим сам Аллах велел всегда все знать и все видеть, не раз слышали, как их доблестный земляк называл свою молодую жену: «О, моя прекрасная принцесса!»
Между тем, сами герои этой романтической истории не обращали на слухи никакого внимания. Они жили в своем сказочно – красивом мире, где были только Он и Она. Их отношения, пронизанные удивительной нежностью и трогательной заботой друг о друге, у одних вызывали восхищение, у других – зависть. Однако этой идиллии не суждено было продолжаться долго. Не прошло и года, как Фарида отошла в мир иной сразу же после крайне тяжелых родов. К счастью, ребенок остался жив. Родилась девочка, которую отец назвал звучным восточным именем Эльнара.
Детство Эльнары
Потрясенный смертью жены, Пехлибей долго не мог найти себе места от горя. К нему на помощь пришла сестра Айзада, незадолго перед этим разрешившаяся пятым по счету ребенком. Она стала кормилицей маленькой Эльнары, уже в младенчестве чертами лица так сильно напоминавшей свою безвременно умершую мать, что Пехлибей, глядя на дочь, в первое время не мог сдержать слез. Лишь раскосый разрез ее огромных черных глаз, опушенных густыми, красиво – изогнутыми ресницами, свидетельствовал о том, что в жилах малютки течет кровь уроженцев знойной Азии.
Кое-как оправившись от ужасного потрясения, Пехлибей вернулся к привычным делам. Он по-прежнему собирал целебные травы, лечил больных, но в его задумчивых, словно слегка прикрытых от солнца глазах, навсегда поселилась неутихающая боль от невосполнимой потери. Он мало с кем общался, часами просиживая в свободное от дел и домашних забот время в уютной, со всех сторон увитой виноградом беседке, которую сам построил во дворе своего дома по просьбе покойной жены, порой испытывавшей ностальгию по далекой родине.
