Дым

  Табачный дым кружил танго на фоне огней проезжающих машин. Ему играла музыку погода - уже третий день лил дождь. Звуки разгоняющихся двигателей ночного города то ускоряли, то замедляли этот танец.

  На жалюзи играли краски всех цветов - ночной бар Бойлерная привлекал гостей любыми способами. Несмотря на непогоду, ко входу стояла большая очередь. Ночь была в своем апогее - дело шло к первому часу. Но поток людей лишь увеличивался, а те, кто были там - не собирались уходить. Так они и стояли, мокрые, злые и жаждущие. Чего? Каждый ответил бы по-своему. Но суть бы от этого не изменилась.

  Арли подложил под спину подушки, облокотился на спинку кровати. Открыл очередную пачку сигарет, закурил своей любимой зажигалкой. На бензине, зеленая, с рисунком четырехлистного клевера. Привычными жестами сигарета куда-то стряхивалась. Пепельница подходила к концу.

  Молодой человек подошел к окну. Одной рукой держал сигарету, другой - гладил свое плече. По его коже пошли мурашки. Отопление было на максимуме. Он раздвинул ламели пальцами, а затем пристально вгляделся в очередь. Кого-то искал. Или ждал. Не затушив сигарету, он бросил её к остальным и направился к выходу. Включил тусклый желтый свет одной лампы в прихожей. Открыл шкаф и начал выбирать одежду. "Мятое, старое... Пахнет... Тут воротник не подходит... А это? Нет, точно не это, это же тогда было...", - каждую вещь он со злобой выбрасывал на пол.

  Дойдя до конца гардероба он остановился. Оглядел кучу одежды, что валялась на полу. Посмотрел на лампу, что свисала с потолка на одном черном проводе. И сел на пол, облокотившись на стену. Запрокинул голову и смотрел в потолок, считая количество волн неровной побелки на потолке. Прошло несколько минут. Встав, он начал раскидывать ногами одежду, просто заталкивая её в шкаф обратно, чтобы просто её не видеть. Свет погас сам собою - перепады напряжения. Такое часто бывало в проливные дожди.

  Побродив по комнате с зажжённой сигаретой Арли вспомнил про живот. Он вновь начал крутить. В холодильнике крошечной, грязной кухни было пусто. Лишь в морозильнике лежал старый замороженный суп. На столе - вчерашний хлеб, черствый, Арли забыл накрыть его. В раковине лежала гора немытой посуды. Найдя небольшой сотейник, вытряхнув кусок острого, жирного, бурого льда, поставив его затем на плиту, Арли принялся мыть другую посуду. Посмотрев на плавящийся кусок супа, он задумался. Посмотрел на свои руки в мыле. Гору посуды. И бросил это дело, предварительно сполоснув ложку. Поест из сотейника.

  Спустя несколько минут он окунал черствый хлеб в жижу, ей же это и запивая. Живот перестал крутить, но появилась боль в его верхней части. Он не ел больше суток. Отужинав, он пошел за сигаретой. Эта зашла легче.

  Очередь за окном стала чуть меньше, но все еще была внушительной. Вновь обняв себя, он пристально вглядывался пустыми глазами в вывеску. "Бойлерная" - так было там написано. Ничего нового. Как вчера, как сегодня, так и завтра.

  - Стерва.

  Спустя очередной виток сквозь препятствия комнаты, Арли кинулся в ванну. Оглядел себя в зеркало. Недельная щетина. Немытые волосы, как у собаки, лоснящиеся и завивающиеся на концах. Сколько он уже не ходил в парикмахерскую? Казалось - никогда. Это было так давно... Взяв машинку в руки он начал бриться. Оставил немного длинны - так выглядит по-мужски. Должна быть небольшая неряшливость. Арли включил воду в ванной, она медленно набиралась. В тусклом свете лампы был виден пар. Наблюдая за ней, он решил отойти - успеет покурить еще одну.

  Он разлегся в горячей, парной ванне. Расслабил шею, выпрямил руки и ноги. Ушел с головой под воду, зажав себе нос. Помотал там головой в разные стороны, чувствуя, как волосы, словно щупальцы медузы, касаются лица. Вынырнул и расслабился. Пролежал так минут пятнадцать - вода начала остывать. Поддал горячей - полежал еще. Пора было начать непосредственно мыться, но руки и ноги не слушались - их разморило. Он вынул пробку и стал ждать, пока вода медленно уходила и наполняла его тело привычной тягой к земле. Когда стало холодно он вышел, обтерся, как мог, и пошёл в комнату. Прыгнул на кровать, подтянул подушку к лицу и уткнулся в неё носом.

  Пролежав так около часа, ворочаясь, собирая одеяло в кучу и раздраженно его потом поправляя, он вновь собрал все у борта кровати, сел и закурил. Неоновые огни не давали покоя. Нервировали. Манили. Воображали. Отпускали. Затягивали. Невозможно было уснуть. Невозможно было не спать. На старых электронных часах красными цифрами мерцали 03:13. До утра оставалось еще три часа. Потом начнется массовый расход. "Может быть тогда? Подожду около... Нет, плохая затея. Сделаю вид, что проходил мимо? А зачем? Говорить нам не о чем. Да пошла она!", - мысли носились беспорядочно, как мячик в пинболе, от извилины к извилине. Иногда мяч попадал в лунку, когда Арли забывал нажать на кнопку. Тогда вновь начиналось бурление и пустота, пока он снова не вытаскивал свои мысли на позицию для следующего забега.

  Запах табачного дыма уже въелся в нос. Был не просто табачным, а стал сладко-противным. Вязким и липким, будто жир на конфорке. Вихри носились в свету проскакивающих мимо окон стоп-огней.

  Напряжённо заныла шея, в голове появилась отчетливая тягость. Арли вновь оказался на кухне, в этот раз в поисках стакана для воды и аспирина. Он выпил свой коктейль, когда таблетка на дне не растворилась до конца. Попав в рот, она была просто разжевана. Во рту появился кислый вкус. Губы сжались.

  ***

  Ночь прошла мимо. Солнце не выглянуло, облака заполонили все вокруг, словно купол. Дождь уже не лил, но мерзко моросил. Огни клуба выключились. Люди начали расходиться. Такси шныряли туда-сюда, забирая своих пьяных, не стоявших на ногах клиентах. Арли лежал на ковре близ кровати. Под боком было скомканное одеяло, на которое он опирался. Подушка лежала где-то в углу. На лице написана усталая, изнеможденная безмятежность. Слюни стекали.

  Раздался стук в дверь. Сначала обычный, самый обычный стук, который бывает, когда кто-то знакомый хочет зайти. Затем он стал сильнее. Через несколько минут послышался спертый дверью и пространством голос, а еще через мгновенье - удары ногой. Арли открыл свои тяжелые веки. Голова гудела, перед глазами все качалось из стороны в сторону. Он нащупал руками пол, оперся и начал привставать. Сев и оглядевшись - начал вспоминать, как оказался на полу. Вспомнить не удалось. Видимо в припадке мыслей что-то вышло и он прилег подумать на теплый, ворсистый, пыльный ковролин.