Франц, чувствуя, что сдает позиции, раздраженно передернул плечами и резким движением открыв одну из лежащих на столе папок, повернул ее к собеседнику.

…Материалы Курт Рейнвальд просмотрел довольно бегло, но, судя по всему, главное из них почерпнуть успел.

– Стало быть, наш убийца – оригинал, – усмехнулся он, чиркая зажигалкой и поджигая уже вторую сигарету, – Не ограничивается одним способом – и душит, и стреляет, и режет…

Комиссар согласно опустил подбородок и, пролистав несколько страниц дела, открыл нужную.

– Вот эту жертву он ухитрился заставить проглотить яд. Никогда такого не видел, этот парень…

Рука с зажатой между пальцами сигаретой взмыла в воздух в останавливающем жесте.

– Почему ты думаешь, что это парень, сынок?

Франц откровенно растерялся – таких заявлений от матерого сыщика он не ждал, и полагал собственные выводы более, чем логичными.

– Потому что, чтобы задушить человека нужна большая сила, – он пожал плечами, – Как и для того, чтобы заставить его проглотить отраву. Это явно дело рук мужчины, женщины слабы…

Рейнвальд, усмехаясь, погрозил ему пальцем, и вновь взял сигарету в зубы.

– Не недооценивай женщин, сынок, ни к чему это. Встречались мне среди них экземпляры, запросто могущие пару мужиков уделать… Личность убийцы пока под вопросом, как и его половая принадлежность, не вешай на меня свои выводы. Я предпочитаю плясать от печки.

Варжик чуть поморщился и согласно кивнул. Желания спорить с упертым и неприятным «коллегой» не было ни малейшего и, если уж ему так хочется плясать от печки – пусть пляшет. Он ведь лучший, и так далее, может, что и вытанцует.

Курт, попыхивая сигаретой, снова взял пухлую папку с материалами о нескольких убийствах, и принялся ее скрупулезно изучать. Франц ждал, бездумно перебирая скрепки, в беспорядке валяющиеся на столе.

– Ты поляк, сынок?

Неожиданный вопрос заставил молодого человека вздрогнуть, и удивленно поднять взгляд на собеседника. Каким боком его национальность относится к делу, он не понимал.

– Наполовину, – ответить он, тем не менее, не преминул, – Отец эмигрант, мама местная. А что?

Рейнвальд равнодушно пожал плечами, опять опуская взгляд на папку.

– Фамилия у тебя интересная, – буркнул он, – И ведешь себя странновато. Как только тебя комиссаром-то поставили, сынок…

Франц вспыхнул. Он был действительно еще довольно молод, очень порывист, горяч, но от этого ничуть не менее смел и внимателен, ничуть не менее умен и старателен, чем любой из его старших коллег. И уж тем более, чем этот хам, мнящий о себе неизвестно что! Приперся на все готовенькое, а теперь права качает, что все не так сделано – конечно, так проще всего! А попробовал бы сам побегать по местам преступления, посмотрел бы каждый день на новый труп – небось, по-другому бы запел!

– Одно дело теория… – не выдержав, начал, было, молодой человек, но оказался прерван неожиданным скрипом двери.

В кабинет, неловко переставляя ноги, протопал сутулый парень с глуповатой улыбкой на простецком лице, со светлыми, взъерошенными волосами и располагающими голубыми глазами. Он зашел и, остановившись, окинул долгим взглядом двух людей, находящихся здесь, будто выбирая, к кому обратиться. Потом поковырял в носу и, шмыгнув им, вытер руку о грязноватую футболку.

– А мне Штеффи сказала, вы тут всех расспрашиваете, что да как было, – он кивнул в такт своим словам и принялся неловко теребить волосы за ухом, – А вы заняты, да? Ну, тогда я позже приду, комиссар.

Франц вздохнул и, заставляя себя улыбнуться, одновременно душа все еще бушующий в душе гнев, приветливо поманил парня рукой.

– Ничего страшного, Дамиан, иди сюда. Ты что-то видел вчера?

Дамиан мотнул головой и страдальчески нахмурился, явственно пытаясь сообразить, как ответить на вопрос и, по-видимому, стесняясь чужого присутствия. Курт Рейнвальд наблюдал за ним с интересом голодного волка, и парню под этим взглядом было явно не по себе.

– Нет, я только слышал как мотоцикл уехал, – он опять кивнул и, почесав ухо, пожал плечами, – Штеффи сказала, вам надо знать все, что тут было, вот я и пришел. А кто этот человек с крысиным хвостиком?

Франц едва не прыснул. Дамиан попал в точку – герра Рейнвальда нельзя было бы характеризовать лучше и, судя по всему, самого Курта это высказывание изрядно задело. Он тяжело поднялся со стула, на котором восседал и, бросив перед кусающим губы комиссаром на стол папку с материалами дела, выразительно кашлянул.

– Курт Рейнвальд, – голос сыщика был холоден, как лед, но на парня впечатления явно не произвел, вызывая лишь наивное недоумение, – Сыщик, расследую дело об убийствах, что произошли в этом городе. Вы местный, юноша?

Дамиан закивал, как китайский болванчик и, стиснув руки, принялся ломать пальцы.

– Я несколько лет назад приехал, живу тут давно уже. Я – грузчик! – в его голосе зазвучали нотки неоправданной гордости, – Как к Штеффи товары привозят, так я их помогаю вытащить и на место поставить. А почему у вас крысиный хвостик на затылке?

Сыщик скрипнул зубами, доставляя этим Францу Варжику ни с чем не сравнимое наслаждение, и заставил себя улыбнуться.

– Потому что мне нравится такая прическа. Ты вот лохматый, как я вижу, почему?

Дамиан откровенно обрадовался.

– А это потому, что я волосы все время тереблю, вот так! – он тотчас же принялся теребить волосы, потом демонстративно повозил рукой по голове, взъерошивая их и тотчас же озадачился, – А вы что, тоже так делаете, а потом делаете крысиный хвостик?

– Нет, – терпение Рейнвальда уже определенно заканчивалось, однако он все еще тщился его сохранить, – Значит, после вчерашнего убийства ты слышал, как уехал мотоцикл?

Парень согласно кивнул и, почесав нос, пожал плечами.

– Штеффи сказала, это важно. Ей Сирена передавала, что комиссар тут всем вопросы задает, вот я и пришел, рассказать, что слышал. А что, это неважно?

Франц, приходя бедолаге на помощь, поднялся из-за стола и подарил ему еще одну располагающую улыбку.

– Важно, важно, Дамиан, не бойся. Герр Рейнвальд просто недавно прибыл, он ничего здесь не знает, вот и спрашивает.

– Спрашиваю, – согласился Курт и неожиданно резко бросил, обращаясь, похоже, сразу к обоим своим собеседникам, – Кто такая Штеффи?

Дамиан растерянно заморгал, переводя взгляд с комиссара на его коллегу и, видимо, не зная, кому отвечать. Варжик махнул ему рукой.

– Иди, Дамиан, на остальные вопросы герра Рейнвальда я отвечу сам. Иди и, знаешь… позови ко мне Штеффи. Если она отправляет тебя ко мне, и считает, что тебе есть, что мне рассказать, может, и ей есть, что поведать?

Дамиан торопливо закивал, пятясь к двери.

– Ладно, комиссар, я скажу! Но Штеффи добрая, она меня всегда угощает булочками, когда я разгружаю ей товары, она ничего плохого не делала!

– Я не думаю, что она сделала что-то плохое, – Франц быстро улыбнулся, взглядом указывая собеседнику на дверь, – Иди, иди, Дамиан. Нам с господином сыщиком нужно побеседовать.

Парень еще раз кивнул и, поспешно топая, покинул оказавшийся сегодня неприветливым кабинет.

Рейнвальд рывком повернулся к комиссару; косичка его от резкого движения взметнулась в воздух.

– Что это за придурок?! – голос лучшего сыщика напоминал шипение: чувствовалось, что он взбешен.

Варжик равнодушно махнул рукой, усаживаясь обратно на свое место.

– Да так, грузчик местный. У него это, с кукушкой не фонтан, на самом деле. Так что вы бы с ним помягче в следующий раз.

Курт выдавил из себя улыбку и, лишь сейчас обнаружив, что сигарета за время разговора потухла, а он даже не обратил на это внимания, яростно щелкнул зажигалкой.

– Буду вам весьма признателен, молодой человек, если вы в беседе со мной будете выражаться нормальным человеческим языком, – ядовито процедил он, с наслаждением затягиваясь, – И на вашем месте я бы не был столь приветлив с подозреваемыми!

Франц не выдержал, и расхохотался. Такого глупого предположения от этого человека он все-таки не ждал.