– Ты должна быть в постели, – беспокойно настаивала Дорна, и не в первый раз, когда Элия принимала двор в Зале Лорда, месте, которое обычно занимал ее муж, чтобы выслушать жалобы и заботы мелких лордов и простонародья. Большинство знаменосцев Ланнистеров были на осаде Королевской Гавани, а потому жалоб знати было меньше, и в основном споры были о землях и животных мелких издольщиков.

– Я должна быть рядом со своим лордом-мужем, но так как мейстер не позволяет мне сделать больше нескольких шагов, не то чтобы ездить верхом, остается только это, – резко возразила Элия, и снова приняла бесстрастный вид, когда перед ней выступил новый человек. Лорейн была поблизости,спала на руках Дженны, пока та наблюдала за слушаниями. Самая юная Ланнстер была маленькой, но хорошенькой крошкой. Элия надеялась, что ее глаза так и останутся темно-зелеными, потому что кроме более светлых чем у ее матери волос и кожи, во всем она была Мартелл.

Она как раз закончила спор о пропитании в Ланниспорте, когда прискакал посланец, дальний кузен Ланнистеров, вбежал с новостями от воронов из Королевских Земель. Элия пыталась удержаться от обморока, когда приказала всем освободить зал и приняла в руки письмо. Солнце светило снаружи, был жаркий летний вечер, и зал утопал в бледно-золотом свете. Элия быстро разорвала печать и немедленно узнала почерк Кивана. Дорна тихо ахнула от облегчения – кто знает, сколько летел ворон, но Киван был жив и достаточно здоров, чтобы писать, это они знали теперь.

Но к концу письма нехорошие ощущения Элии придавили ее словно камнем. Город был взят, в руинах, павших от вступивших в него армий. Большая часть Красного Замка была уничтожена спрятанным диким огнем, запаленным, когда во дворец ворвались армии повстанцев. Рейгар был мертв, это было точно, а Тайвин был тяжело ранен при взрыве. Джейме был цел, но вдовствующая королева Рейла, бывшая принцесса, а теперь королева Робарра и Эшара Дейн пропали, как и дети. Трон теперь занимал Станнис Баратеон.

Зал был тих, кроме металлического скрипа доспехов цвета ланнистерского золота переминающихся гвардейцев. Элии понадобилась минутка, чтобы прийти в себя и пригладить юбки красного бархатного платья, и она медленно встала, ожерелье из золота и рубинов, первый подарок для нее от Тайвина, так давно это было, висело на ее груди.

– Я выезжаю в Королевскую Гавань в конце этой недели.

– Вы не можете путешествовать в вашем состоянии, миледи, – начал спорить юный мейстер Крейлен, но замолчал при виде взгляда Левина Мартелла. Мужчина, которому было уже за пятьдесят, но он мог сражаться не хуже любого западника, одобрительно посмотрел на племянницу.

– Мы можем добраться туда за три недели, если отправимся с небольшой свитой, поедем севером, через Речные земли.

Она медленно кивнула.

– При первом же признаке хлопот, ты отправишься назад в Утес, – твердо добавил он.

– Я не ребенок, чтобы отправлять меня домой, – огрызнулась Элия и повернулась к Дженне и Дорне. – Вы двое останетесь здесь.

– Я тоже не ребенок, невестка, – сухо сказала Дженна.

– Я останусь, – быстро сказала Дорна. – Если вы будете так добры, чтобы доставить письмо Кивану, если он… – Ее голос задрожал, и она обхватила своего единственного пока ребенка, маленького светловолосого Ланселя, так похожего на своего отца.

– Конечно, – успокоила ее Элия. Ее ноги дрожали, они были слабы, но она заставила себя твердо сойти по ступенькам от высокого стола, крепко держась за руку дяди. – Это должно быть счастливы событием. Власть Таргариенов окончена, и мы держим столицу. Тиреллы уже торгуются о сдаче.

Но она не чувствовала ни радости, ни облегчения. Огромная опасность ушла, но ее муж был тяжело ранен, а ее подруга все еще не нашлась. И путешествие будет опасным и тяжелым для нее, учитывая, как повлияли на нее беременность и рождение Лорейн. Но она не могла сидеть на вершине Утеса, пока ее муж и пасынок страдали. Она могла медленно идти с тростью, и скакать на лошади по-дамски, боком.

Левин заставил ее тренироваться на пони в дни перед отбытием. Они взяли с собой дюжину его лучших людей, так как больше народу замедлило бы их ход. Элия сомневалась, что на Ланнистеров нападут, пока они вдали от Простора,все же было опасно. Если бы только она быстрее оправилась после родов Лорейн, она выехала бы в ту же ночь, но…

– Он может быть уже мертв, – Левин сказал это так по-доброму, как можно было произнести такие слова. Ее дядя был так похож на ее мать, и был ее утешением, когда скончались ее родители. Она так давно не видела своих братьев. – Может быть уже слишком поздно.

– Я знаю, – резко сказала она, стараясь не задумываться об этом. Она была Элия Мартелл Ланнистер, и она не станет сейчас разражаться рыданиями – что подумал бы о ней Тайвин? – И тем не менее, я должна ехать, дядя. Я должна быть там, Джейме нуждается во мне. И Эшара… – Она прервала себя, вздохнув. – Я…

– То, что Рейгар Таргариен сделал этой девочке, не твоя вина, – Левин приподнял бровь. – По крайней мере, этот ублюдок мертв.

– Потому что я была там…

– Эшара Дейн не согласилась бы сидеть взаперти в Звездопаде и вышивать перед камином остаток своей жизни, – заспорил Левин. – Она была создана для придворной жизни, и двор любил ее, здесь и в Королевской Гавани. Таргариен заметил, а остальное… Остальное теперь история.

Теперь его очередь была вздыхать. Впервые она заметила седину в его волосах, морщины на его лице.

Элия сменила тему, пуская пони рысью по двору.

– Петра будет по тебе скучать.

Петра была любовницей ее дяди в последние три года. Элия знала, что у него и раньше были женщины, но Петра, хозяйка лавки в Ланниспорте, со светлыми волосами, отдававшими медом под солнцем, была последней, и казалось, что они до сих пор влюблены друг в друга. Брак был невозможен для них, потому что он все еще был лордом Мартеллом, а она из простонародья, пусть умела читать, писать и считать.

– Будет, – согласился он с улыбкой. – Но я обещал ей, что вернусь целым и невредимым.

– Вернешься, – пообещала Элия.

Перед отъездом она поговорила с Тирионом. Мальчику было уже десять лет, и он был достаточно взрослым, чтобы объяснить ему, что происходит. И он был умным, чтобы понять самому, если бы Элия попыталась скрыть. Она пошла к нему перед тем, как ему пора было ложиться (пусть он и не слушался этого правила, несмотря на все старания септы), вместе с Лорейн, которую он обожал, радуясь, что наконец стал старшим братом.

– Матушка? – Он опустил книгу, которую читал, какую-то историю Западных Земель, скорее всего, когда она вошла, с младенцем на руках. У Элии не хватило духу поправить его в этот раз, и кроме того, его отец…

Тирион радостно улыбнулся. Он был некрасивым ребенком, с этим трудно было спорить, учитывая его рост и черты лица, но его разного цвета глаза всегда завораживали Элию. Она присела на кровать, и он калачиком свернулся рядом с ней, теребя локон волос Лорейн.

– Лора уже переворачивается, матушка? Мейстер сказал, что дети начинают в этом возрасте поворачиваться. И она уже говорит сама с собой, – он хихикнул. Даже сейчас девочка агукала во сне.

– Надеюсь, она вырастит такой же легкой на язык, как и ты, – Элия нежно улыбнулась, взъерошивая его бледно-светлые волосы. – Но я пришла не для того, чтобы обсуждать с тобой Лору. Тирион, я…

Он замер.

– Отец умер? – Потом, тише, он спросил. – Джейме? Дядя Киван? Поэтому все молчат?

– Нет, – немедленно ответила Элия. – Нет, Джейме в порядке, и твой дядя тоже, но твой отец, он сильно ранен, Тирион, и я… Я не могу лгать тебе, он может не вернуться домой.

Тирион отвернулся от нее, его плечи дрожали, и она вспомнила, что он еще маленький мальчик, умный и хитрый временами, и она положила Лорейн на колени и прижала его к себе.

– Поплачь, милый.

– Отец меня ненавидит, – горько сказал он. – Он умрет, и он меня ненавидит.

– Послушай меня, – быстро сказала Элия ему на ухо. – Чувства твоего отца принадлежат ему, но это не делает их правильными. Тирион, тебя любят, что бы он не говорил или делал.