— Я уж было начал думать, не напоил ли тебя чем-нибудь Поттер.

«Снова этот язвительный тон. Я соскучилась.»

Решив не отвечать, она лишь устало улыбнулась. Внутри она была абсолютно опустошена, буквально два назад она чувствовала себя будто на седьмом небе от счастья, а сейчас…

«Жалею ли я об этом? Нет. Мне нельзя.»

Но она жалела. Было стыдно себе в этом признаваться, но Бекки бы всё сейчас отдала, чтобы снова оказаться там, на площади Гриммо, 12, в доме, который ей стал как родной. Хотелось вернуться в прошлое и снова проснуться с жуткого похмелья на одном диване с Блэком.

Пустота внутри медленно отравляла, убивала, заставляя прокручивать в голове недавние события. Каждый разговор, каждую фразу, каждое слово. Девушка помнила всё.

«Мерлин, я сейчас заплачу. Заплачу и признаюсь, что время я проводила совсем не с Гарри.»

Ребекка на ватных ногах подошла к отцу, присела рядом и опустила голову к нему на колени. Ей так хотелось почувствовать себя маленькой, хрупкой, беззащитной девочкой.

— Ребекка? — ей не так часто приходилось слышать этот его удивлённый тон.

— Папа, я люблю тебя.

Одна фраза, а на глаза Северуса уже наворачивались слёзы. Он осторожно, боясь сделать что-то лишнее, нежно провёл рукам по её голове.

«Как же редко она это говорит.»

И действительно. Всего пару раз он слышал от неё подобное.

Не думайте, что она не хотела. Ребекке много раз хотелось произнести это слова, но каждый раз она себя останавливала. Не могла. Сразу после их знакомства он казался слишком чужим, чересчур отстранённым. После она привыкла, но всё равно не могла сказать ему настолько искренние слова, духу не хватало. А сейчас вот, как видите, хватило.

Один вдох. Всё.

Потеряв контроль, девушка заплакала. Послышался приглушённый всхлип, затем ещё один. Северус не сказал ни слова, что было удивительно. Не пытался узнать причину, не попрекал тем, что его мантия сейчас будет вся мокрая от её слёз. Снейп, едва касаясь, проводил ладонью по её спине, пытаясь хоть как-то успокоить, утешить.

По его щеке покатилась слеза. Он даже не успел её заметить, как она уже упала на шею лежащей на его коленях Ребекки.

«Когда же ты последний раз плакал, Северус», — подумала Бекки. Прошло ещё немного времени, перестали раздаваться всхлипы. Всю свою боль она уже выплакала, стало гораздо легче. Девушка поднялась, желая посмотреть отцу в глаза.

Холодной ладонью она вытерла его слёзы и обеими руками обняла отца. В ответ он обнял её ещё крепче.

Первый раз за все семь лет со дня их знакомства они были настолько близки, каждый из них тогда осознал, что они друг для друга самые родные люди. Сердце Северуса забилось чаще, он вспоминал, сколько раз он слишком несправедливо наказывал дочь. Не из вредности, а просто потому что день не задался, и ни разу после подобного совесть его не мучала, даже наоборот. Он, несомненно, дорожил хорошими отношениями с Ребеккой, а она каждый раз прощала ему всё, что только можно было, и при любой ссоре всегда шла извиняться первой. Всегда. Даже если знала, что права.

***

Одним словом, плакали в тот вечер все трое. Все трое, связанные одной историей.

Ребекка Лефевер, которая всю ночь совершенно не могла уснуть, в голову её лезли воспоминания о прекрасных ночах, проведённых в поместье Блэков. Девушка лежала на кровати, уставившись в потолок. За окном шёл дождь, мокрые ветви деревьев ударялись об оконные рамы. Гнетущая атмосфера царила в комнате.

«Хоть вешайся.»

Бекки подошла к окну, и, отодвинув тёмные, винтажные шторы, приоткрыла окно. Прохладный ветер ворвался в комнату, девушка поёжилась.

Ветер подул с новой силой, в лицо Ребекке полетели капли дождя, высунув голову из окна, она закрыла глаза и вдохнула приятный ночной воздух. Пахло травой, мокрым асфальтом и просто свежестью. Ей нравился этот запах. Пахло свободой.

Поймав себя на мысли, что заснуть сегодня уже не получится, девушка собралась с духом и аккуратно забралась на подоконник.

«Это, по меньшей мере, глупо», — пронеслось в голове. Ещё секунду она колебалась, размышляя о том, что это действительно безумно.

«Можно подумать, столько времени врать отцу и встречаться с мужчиной в два раза старше — это не безумно.»

— Один раз живём, — время шло, а благоразумнее девушка не стала.

Взяв в руку палочку, она сначала свесила ноги, а затем, глубоко вдохнув, выпрыгнула из окна второго этажа.

— Арресто моментум, — сказала она негромко, боясь, что у Северуса может быть открыто окно.

«Боюсь думать, что будет, если он узнает.»

Повезло.

Заклинание сработало, всё было хорошо.

Дождь заканчивался, Ребекка подняла голову. Как же прекрасно было ночное небо. Тучи рассеялись, стали видны тысячи огоньков, таких разных, но одинаково притягательных. Они всегда её привлекали, эти звёзды, с самого детства. Бекки знала названия множества созвездий, туманностей, отдельных звёзд.

Поддавшись воспоминаниям, в которых дедушка разрешал ей смотреть в небольшой, старенький телескоп на чердаке, она начала перечислять:

— Эридан, Орион, Единорог, Большой Пёс и… Сириус. Ярчайший на всём небосводе. Да что же это такое, — Ребекка опустила голову и огляделась.

Паучий тупик был далеко не самым прекрасным местом в Англии. Это была невзрачная улочка в бедном квартале Коукворта, рядом находилась фабрика. С того места, где стояла Бекки, были видны только её трубы, из которых поднимался дым.

Но сейчас, в свете луны, это место смотрелось во много раз лучше, чем днём. С неба совсем перестали срываться капли, в воздухе стояла свежесть. Но, как девушка не старалась, мистер Блэк её мысли не покидал.

***

А сам он в это время сидел на полу возле камина, рядом с полупустой бутылкой бренди. Шёл третий час ночи, но для Сириуса время будто остановилось. Он был совершенно один, и снова ощущал себя в этом ужасном доме, как в тюрьме.

— В Азкабане было получше, — он снова отхлебнул бренди.

Сириусу не впервой было заливать печаль. Он подумал, что слишком уж часто пьёт в последнее время.

— Было бы ещё для кого не пить. А сейчас зачем? В жизни и так слишком мало счастья. А в моей и подавно.

После определённого количества выпитого в нем непременно просыпался философ. Вот и настал этот момент, в прошлый раз это время с ним разделяла Ребекка.

— Ребекка… Твою ж мать! — Блэк со злостью швырнул стоящую около камина вазу в сторону двери.

Полетели осколки, но Сириус не спешил звать домовика. Наплевать ему было на эту вазу. Не будь он сейчас вусмерть пьяным, он разнёс бы всё в этом ненавистном ему доме.

Гриффиндорец беспомощно закрыл лицо руками. Весь этот день он лелеял хрупкую надежду. И только сейчас понемногу в его пьяное, спутанное сознание начало подкрадываться: “Она не вернётся, ты снова один. Один во всех смыслах.”

Не сумев даже подняться, Сириус, наплевав на всё, уснул на кухне, на холодном полу возле камина. Странно было думать, что ещё совсем недавно Сириус Блэк, полный сил и энергии находился в этой же самой комнате, считая себя самым счастливым человеком во всём мире. Но девушка, появившаяся, будто из его мечты, ушла так же быстро, как и пришла.

Нет, он вовсе не начал ненавидеть её, ему не хотелось этого. Сириус скорее стал ненавидеть себя самого, его посещали и мысли о том, что он, возможно, и не достоин счастья вовсе.

***

Для Северуса Снейпа эта ночь была такой же неспокойной, вот уже четвёртый час он переворачивался с одного бока на другой, но сон всё не шёл. То ли луна слишком ярко освещала комнату, то ли слишком громко стрекотали сверчки за открытым окном. В любом случае, пойти спать не представлялось возможным, и Северус зажёг свечу.

На стенах замелькали тени. Мужчина закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Как ни странно, первые мысли, пришедшие к нему, были о его детстве. Но не о школьном, которое было омрачено этими наглыми, несносными и просто жалкими людьми. Ненавистными мародёрами. В особенности Поттером и, конечно же, Блэком, куда без него.