«Наш дорогой Эл. В первую очередь хочется сказать прости… За то, что не сможем больше переживать с тобой печали и радости, видеть твои улыбки и слезы, разделить твою боль и не дать почувствовать себя одиноким. Мы всегда пытались избежать грядущего, но нам так и не удалось уберечь тебя от рока судьбы.

Наверное, ты озадачен? Однако такова правда, как и неизбежная смерть, о которой мы знали. Ведь Айрон и я [Дарованные]. А мое Васу – видеть будущее. Это одна из способностей отмеченных [Потоком Воды].

Родной, путь только начинается. Он будет стремительным и хаотичным, заставляя принимать на себя удар за ударом. Ступив на него, не смей отступать. И тебе откроется великое [Наследие].

Помимо этого, Эл, я хочу рассказать о фамильном достоянии – особняке Драгнилов. Владение им передается из поколения в поколение наследникам нашего клана. И пусть пришлось унаследовать его в таком стечение обстоятельств, отныне он твой. Позаботься о нем.

Также, мы определили тебя в академию Ваите, образовательное учреждении для [Дарованных]. Обретя друзей ты обретешь и врагов. Но позволь сказать – они являются врагами лишь до тех пор пока их так воспринимают. Запомни это.

Эл, ты не одинок. Мы рядом, всегда.

Ближе, чем ты можешь представить…

Стоит лишь заглянуть в небеса.

Айрон и Эйрин Драгнил»

Я продолжал сдерживать слезы и бездвижно держал письмо в руках. Сейчас ничто не волновало, кроме одного простого:

«Почему…»

Скатываясь по стволу, царапающему спину, я прижал конверт к груди, а в глазах отражалась пустота, подобная бездне.

Стихии все не отступали. Старое дерево мотало из стороны в сторону, как и меня судьба. А ливень прибивал к земле все листья и ветки, отрывая и ломая их, нанося страдающей Иве тяжелые раны. Так знакомо… Ведь эта самая судьба отбирает у нас самое главное.

Опустив голову и взглянув на развернутое письмо, складываю его в изначальный вид, собираясь упаковать обратно, но останавливаюсь, нащупав небольшие выступы и перевернув конверт. В левую ладонь выпало два ключа: один был выполнен в виде дракона, обвивающего нефритовый камень, а другой в форме сапфирового ока с витиеватыми узорами вокруг каемки и расправленными крыльями.

Немного подумав, я вынул из кармана брюк телефон, набрал нужный номер и ровно через два гудка мне ответили:

– Господин.

– Подготовь машину Такеру. Так же собери все самое необходимое. Мы отправляемся в фамильный особняк.

– Слушаюсь, – сказали оживлённей.

– Рассчитываю на тебя, – коротко ответил я, завершив разговор.

«Я сделал свой выбор, но что ждет меня – неизвестно» – с такими мыслями я закрыл свои веки, прислонившись к дереву.

Глава 2

Тьма…

Поглощая разум, она манила за собой в ущелье, окутанное беспросветной мглой. Мглой, вызывающей чувство опустошенности, отчаяния и…

Одиночества.

Вот что я ощущал в этот момент.

Сердце медленно билось в созвучие с воющим ветром, что переместил из мира реального в чертоги грез. Обволакивая туманом прошлого, иллюзиями несбыточных надежд; напоминая о воспоминаниях, что теперь остались как следы на небе – на мгновенье. А потом их нет. Словно они растворились в лазури. Словно так и должно быть. Отнимая у людей обрывки, поддерживающие жизнь, навсегда.

Но..

Я не позволю забрать у меня последние крохи памяти. Не выпущу из своих заледеневших рук нить минувшего, держась за нее изо всех сил, чтобы не затонуть там…

В неведомом. Пустотном…

– Солнышко, – прозвучало за дверью, – пора вставать.

И в комнату вошла женщина двадцати семи лет.

Гранатовое платье с завышенной талией, на котором виднелись узоры, вышитые золотистыми нитями. Прекрасный стан, благородная походка и нотки лотоса. Ни глубину глаз, ни черты лица разглядеть не удалось. Лишь размытый образ, дарящий тепло.

Несколько невесомых шагов, и женщина стояла у кровати восьмилетнего мальчика. Приподняв свой воздушный наряд, она присела на край белоснежной пастели, расшитой серебристыми узорами, и прошлась ладонью по макушке чада, что никак не хотело просыпаться. Слегка склонившись, она уткнулась в пышные волосы сына, наслаждаясь родным ароматом и словно предаваясь воспоминаниям, когда их сердца бились как одно. Ведь связь матери и ребенка – настоящее волшебство, которому нет объяснений, но которое необходимо каждому в мире, где чудес осталось совсем мало.

Семья – это люди, которые заберут все тревоги и переживания, делая счастливым каждый миг твоего существования в этом несправедливом месте. Это то, что делает сильнее и дает сил бороться со слабостями, что разъедают изнутри, пока мы этого не замечаем. А когда осознание наконец приходит, становится слишком поздно, ведь у всех шансов есть предел.

«МАМА» – пронеслось в голове.

Скупая слеза медленно скатилась по холодной щеке, оставляя за собой обжигающий след.

Вздрогнув, резко открываю веки…

«Просто сон» – с горечью принимаю действительность.

«Сон» – со светлой грустью закрываю глаза и тягуче вдыхаю воздух.

Резко выдохнув, направляю взор вдаль за горизонт, не имеющий дна.

Картины природы.

Исчезая в пучине беспрерывно вращающегося торнадо, словно в черной дыре, они скитаются, вселяя в сломленные души отчаяние. Нагоняя страх.

Мимолетно мелькая, пейзажи ускользают перед глазами, подобно времени, что так скоротечно.

Эмоции. Чувства… Мечты.

Нет ничего.

Лишь оболочка, коей является тело. И оно блуждает в поисках смысла.

Смысла, чтобы жить…

Осень.

Когда-то любимое время года. Листья деревьев окрашивались в яркие цвета, приобретая самые удивительные оттенки, на которые способна лишь фантазия природы. Приятный аромат утренней свежести; звуки росы, что медленно скатывалась с тонких ветвей, пышно украшенных золотистой вуалью, на которой блестели небесные капли под теплыми лучами заботливого солнышка.

Искрящийся тогда в моих глазах дождик, сопровождаемый тихим ветерком, непринужденно падающий на влажную землю. Порывы, играющие мелодию, в которой ощущались нотки грусти. Птицы, исполняющие в такт заданному ритму прощальную песнь о печали, одолевающей их, о тягости расставания с родным домом. И толика надежды, проскальзывающая в их мотивах, словно клятва, что птицы-путешественницы обязательно вернутся на свою родину, когда придет время. Ведь здесь крылатые созданья выросли. Здесь их дом.

В то время я радовался каждому дню, не прося ничего более…

Сейчас же все иначе.

Бледные листья плавно опадали с мрачных деревьев. И через несколько секунд они ложились на холодную землю, не в силах больше украшать дома, когда-то давшие им жизнь. Они лишь помогут дереву породить новых собратьев, отдавая за когда-то подаренную ласку свои последние силы. Свою короткую жизнь.

Сами деревья-дома стояли как пленники, что не могут никуда сбежать… И иного выбора нет. Ведь они прикованы. И никто не в силах спасти их… даровать свободу. Раскинув свои корни, они стояли как привязанные, а сбросив листву – стали еще и беззащитными. Такова судьба. И это ждет каждого, ведь за все хорошее приходится рано или поздно платить. Своей жизнью или же жизнью других. Как жестоко…

Но не таким ли стал наш мир?

Осень – рубеж меж теплом и холодом. Осень – уходящее старое и зарождающееся новое. Когда-то серебристое небо и нежный дождь заставляли невольно залюбоваться своими достоинствами. Однако всему когда-то приходит конец. Надеждам, мечтам, чувствам, богатствам. И лишь одно вечно – тьма, наполняющая сердца людей.

Что есть свет, когда его на самом деле уже почти нет?

Что есть человек, когда он давно стал животным?

Что есть жизнь, когда теперь все влачат лишь жалкое существование?

Ненависть. Отчаяние. Страдания.

Как прискорбно.

Ведь эти и другие демоны пожирают человечество словно чума! Улыбаясь в лица друг другу, мы скрываем за мишурой слезы, пролитые в подушку. Проживая никчемную жизнь, мы начинаем винить всех, только не себя, а на людях лезем из кожи вон, рассказывая лживые истории о своем прекрасном настоящем, боясь менять себя сегодня, сейчас, в этот миг. Нам страшно признавать свои слабости, а потому мы все сильнее загоняем себя в рамки этой лжи, заставляя страдать не столько других, сколько себя. И боль эта ни с чем не сравнима, ведь страдает наша ни в чем неповинная душа! А от ран душевных нет спасенья. Мы лишь угасаем вместе с тем кристаллом, что находится внутри нас. Оскверняемые демонами, что шепчут нам в уши различные пороки, мы перестаем внемлить чистым словам света.