Он уклонился от ответа.
- Здесь мы поговорить не сможем.
Мужчина, читавший газету в соседнем кресле, опустил её и уставился на них. Кул взял Элис под руку.
- Пошли отсюда.
- Ты знаешь, куда идти?
- Нет.
- Ты утром видел моего отца?
Он медлил с ответом.
- Да, Элис, видел. Послушай, мы с ним говорили о тебе. Я не имел понятия...
Если она его и поняла, то ничем этого не показала.
- Сейчас все это не имеет значения, милый. Ты рассказал ему о своих неприятностях?
- Нет.
- Напрасно, Питер. Он мог тебе помочь.
- Я не собираюсь возвращаться в агентство. Серафина что-нибудь передавала?
Элис предложила:
- Пошли к машине. Я оставила её за углом.
Когда они вышли на улицу, человек с газетой долго смотрел вслед.
Свежий снег сверкал на мокром тротуаре. Элис взяла его за руку и они поспешно свернули за угол. Служитель отеля подогнал машину, и Кул полез за мелочью, но мелких денег у него не оказалось и он протянул десятидолларовую купюру. Элис заметила у него толстую пачку денег и начала что-то говорить, но замолчала. Они дождались сдачи, потом Элис села за руль. Машина обогнула Сити - холл и, повернув на север, влились в поток транспорта на Брод-стрит.
Кул поинтересовался:
- Куда мы направляемся?
- В Нью-Йорк.
- Зачем?
- Так девушка сказала. Полиция будет следить за вокзалами, и единственный безопасный путь из города - по шоссе до аэропорта в Нью-Йорке. Она сказала, что там тебя встретит.
- Я не хочу тебя втягивать в эту историю.
- Но я ведь ничего не знаю...
- Я тоже. Но все равно я не хочу, чтобы ты имела отношение к этому делу.
- Неужели ты меня считаешь такой стервой, Питер?
- Конечно нет. Теперь я лучше тебя понимаю. Но слишком поздно исправлять то, что случилось.
- Но, Питер, я хочу тебе помочь.
- Почему? Ты же должна меня ненавидеть.
- Прошлой ночью так все и было. Я плакала впервые с тех пор, как была маленькой девочкой. Но потом начала понимать, что сама тебя заставила так поступить. Во всем виновата только я.
Кул удивился, ничего подобного не ожидая, и никак не мог сообразить, что ответить. А Элис продолжала:
- Теперь я не жалею ни о чем. А ты?
- И я. Но только я хочу, чтобы ты знала: я прошу простить меня за все.
- Я очень рада этому, - шепнула Элис.
- Нет, Хэнк сказал мне...
- Хэнк слишком много говорит. Я провела полночи, мучаясь в сомнениях, как рассказать тебе. Поверь, мне это нелегко, - она умолкал и свернула на бульвар Рузвельта и шоссе номер один. - Пит, я люблю тебя. Милый, понимаю, я говорю нескладно, у меня все смешалось, перепуталось. Но только верь мне: я хочу тебе помочь. Это важнее, чем любые наши недоразумения. Ты мне веришь?
- Не совсем.
- Из-за той девушки?
- Серафины? Нет.
- Кто она?
- Я встретил её только этой ночью.
- Она сказала, что Гедеон попал в беду. Я думала, он в Центральной Америке. Ты собрался туда?
Он не ответил.
- Пит, ты мне не доверяешь?
- Не знаю, - буркнул он.
- Но это все из-за Гедеона, верно?
- Да.
Кул помолчал, потом вспомнил про исчезнувшее письмо и решил, что Элис могла бы помочь. Выбора у него не было, и он начал рассказывать ей обо всем - о человеке, который его преследовал, о том, что случилось потом, после того, как прошлой ночью они расстались. Рассказал о драке с Рамоном, признался, что убил того и наблюдал за лицом Элис при этих словах. Она не перебивала.
- Убийство человека, даже случайное - дело серьезное дело. Бегство после убийства - ещё хуже. У меня не было времени решить, что делать дальше. Ответ знает Гедеон, и единственный путь получить его - отправиться туда.
Элис молчала. О том, что она думает, Кул мог только гадать. Она выглядела такой теплой и желанной, что его обожгло воспоминание о прошлой ночи, как будто овладел ей не он, а кто-то другой. Хотел бы он знать, что она ощущает. Ее лицо было сосредоточенным и непроницаемым. Он чувствовал себя смущенным: ведь с виду её отношение к нему не изменилось. Неужели все дело в годах притворства, за которым она скрывала свое истинное отношение к мужчинам? Интересно, любит ли она его на само деле? Но он тут же отбросил эту мысль как совершенно бесполезную. Это ничего не меняло.
Наконец Элис заговорила.
- Ты действительно считаешь, что лучше уехать? Ведь у тебя нет опыта в таких делах. Гедеон - совсем другое дело: он умеет о себе позаботиться, даже если попал в неприятности. Я боюсь за тебя, Пит.
- Почему это тебя заботит?
Элис честно призналась:
- Не знаю, но это так. Я хочу помочь.
Он криво ухмыльнулся.
- Жертвенность тебе не к лицу, милая.
- Мне это тоже не нравится, - согласилась она. - Но здесь что-то новое. Прошлой ночью я тебя ненавидела, но теперь это ушло. Почему - не знаю.
Среди редких машин на Трентон-роуд полицейских видно не было. Наконец Питер сказал:
- Ты можешь кое-что сделать. Письмо Гедеона, похоже, ещё не пришло, но может прийти со дня на день. Может быть, даже сегодня после обеда. Сможешь его забрать?
- Хорошо, - кивнула она. - И что с ним делать дальше?
- Переслать мне в Гватемалу.
- Где там тебя искать?
Он замялся, не имея представления, где остановится.
- Пошли письмо в посольство США. Посол Тиссон будет первым, к кому я там явлюсь.
Она опять кивнула.
- Ладно. Что мне сказать отцу?
- Вскоре он обо всем прочтет в газетах. Только не говори ему, куда я отправился. А то на меня натравят полицейских ищеек.
Она ничего не ответила, и они долго ехали молча, в напряженой тишине. Когда они добрались до Трентона, Элис взяла севернее, в объезд по старому мосту через Делавэр, и они ползли со скоростью пятнадцать миль в час по деревянному настилу. В конце моста находился полицейский пост, но полицейские и не взглянули на их машину.
Кул бросил:
- Отвези меня на вокзал. По-моему, лучше проделать остаток пути до Нью-Йорка на поезде.
Она без возражений свернула к югу. У вокзала было полно мест для стоянки, и ближайшего поезда с юга предстояло ждать не больше получаса. Когда Элис выключала зажигание, Кул заметил, как дрожит её рука. Когда по путям прогромыхал товарняк, он открыл дверцу машины. И тут она спросила:
- Пит, между нами все кончено?
