Он шёл по обычной русской дороге. На ней даже не отразилось событие, которое привело к новому летоисчислению. Обычный, с не редкими ямами, асфальт, оставляющий желать лучшего. По краям от дороги тянулся редкий лесок, но чем дальше он отдалялся от дороги, тем гуще становился. Листья уже начали желтеть, осень уже набирала обороты.

   Путник шагал не спеша, сказывалась сильная усталость. Так же снова начала ныть нога, хотя он уже привык к боли, но это влияло на походку, вызывая заметную хромоту. В день, когда прогремели взрывы он разорвал связки на голеностопе левой ноги, пусть уже всё с ней и в порядке, но периодические приступы тянущей боли снова появлялись, особенно после долгих пеших прогулок, из которых сейчас и состоял практически каждый его день. В тот же день он и лишился левого глаза, осколки оконного стекла от взрыва будто и метили в него. Это место теперь закрывала черная тканевая повязка. Помимо повязки лицо «украшала» редкая бородка и усы.

   Одет он был в темно синие джинсы, серую водолазку и чёрные спортивные кроссовки. Сверху был накинут темно-зелёного, даже болотного, цвета охотничий плащ- дождевик, из ткани похожей на брезент. Этот плащ не редко спасал его здоровье во время проливных ливней. На чёрном кожаном ремне висели две фляжки и ножны, в которых красовался охотничий нож, с невероятно проработанной деревянной ручкой, на которой красовались силуэты оленей. За спиной висел ничем не примечательный чёрный рюкзак.

   Рядом с ним забавно перебирая лапками шла такса, чёрно-подпалого окраса, с явно проступающей сединой. Звали его Ворчун, и это самая подходящая для него кличка. Он был рад только своим хозяевам, остальные же не вызывали ничего кроме раздражения, что он показывал рычанием, действительно очень похожим на ворчание. Когда-нибудь такое поведение не доведёт его владельца до добра, хотя без него он, возможно, уже давно бы опустил руки и прекратил свои поиски, а то и вовсе начал бы сходить с ума от пережитых трагедий и одиночества, особенно под гнётом ужасно реалистичных кошмаров, которые Док видел почти каждую ночь.

   Док. Он совсем не понимал это новшество – давать каждому прозвище, хотя если он скажет, что ему не нравится, как его называют, то он соврёт. Такое он получил из-за своего прошлого, из-за работы ветеринарным врачом. А сейчас уже и вовсе нет разницы кого ты лечил в прошлом – животных или людей. Теперь любой врачеватель на вес золота, и лечить он будет и тех и других.

   Шла эта пара путешественников с самого рассвета, лишь два раза устраивая привал на пятнадцать минут. Солнце уже село. Док и рад бы уже сделать остановку, но перспектива ночевать под открытым небом никак не устраивала его при взгляде на затягивающие небо тучи, которые всем своим видом обещали устроить сильнейший ливень. Очень уж дождливый выдался сезон.

   Если верить словам его приятеля – Женьки Торгаша, то скоро им должен встретиться съезд с шоссе, который ведет в пустую лесничью сторожку, в которой тот не раз ночевал во время своих торговых походов.

   Начался мелкий мерзкий дождик. Док накинул капюшон плаща, прикрывая почти наголо бритую голову. Ворчун заскулил.

– Потерпи, дружище, осталось пройти ещё немного. Надеюсь. – пытаясь подбодрить то ли собаку, то ли себя, произнёс Док.

   Не прошло и 10 минут как показался долгожданный съезд. Прогремел раскатисто гром, сверкнула молния, не многозначно давая понять, что не помешало бы ускориться, что Док и его спутник незамедлительно и сделали. Спустя 20 минут они уже вошли в сторожку, которая представляла из себя простенький деревянный домик с покрытой шифером крышей. Внутри всё было не менее просто: табуретка, стол, кровать и прибитая рядом с входной дверью вешалка с четырьмя крючками. Через небольшое окошко лунный свет не проступал, виной этому были дождевые тучи.

   Док скинул рюкзак, повесил его на один из крючков, на соседнем разместил свой плащ. Снял промокшие кроссовки, аккуратно поставил их под вешалкой. Достал из заднего кармана коробок спичек, а из рюкзака большую цилиндрическую свечку, поджег фитиль и поставил её на стол. Не смотря на внешнюю хлипкость домика, потолок не протекал, а стены не продувало.

– Ворчи, ко мне – позвал пса Док, доставая из рюкзака полотенце.

   Ворчун перестал обнюхивать комнату и послушно подбежал. Док вытер его настолько, насколько это было возможно. Повесил полотенце на один из свободных крючков, пусть просыхает. Достал из рюкзака три пледа, один постелил псу рядом с кроватью, вторым застелил кровать, третий кинул на кровать укрываться, ночами уже бывает довольно холодно.

   Док достал из рюкзака 2 миски, в одну налил воды из фляги, вторую наполнил собачьим консервированным кормом, из того же рюкзака, в освободившуюся банку переставил свечу. Следом за мисками и кормом достал пакет сухарей, и приступил к ужину, запивая водой из горла, из той же фляги из которой напоил пса. Ворчун окончил трапезу раньше и уже, свернувшись в клубок, как кошка, посапывал на своём пледе. Утолив голод, Док лёг на старую жёсткую кушетку. «Всё же лучше, чем в грязи под открытым небом» – подумал он.

   Док закрыл глаз и не заметил, как провалился в сон.

   Он сидел у себя в кабинете, перебирая какие-то документы на столе. Поверх голубой хирургической формы красовался белоснежный выглаженный халат. Глаз ещё был на месте, в отличии от неопрятной бородки, лицо было гладко выбрито, а на голове короткая аккуратная стрижка. На дворе месяц май, клиентов было крайне мало, особенно сейчас, поздним вечером. В данный момент они и вовсе отсутствовали. Раздался звонок мобильного телефона, лежащего на столе, на экране высветилась надпись «Любимая Жена». Еще месяц назад это была просто «Любимая», но дополнения в название контакта он внёс в первый же день после свадьбы.

   – Алло, я уже почти закончил, скоро… – ответил он, приняв вызов.

   – Как ты? Что там у вас происходит? Ты цел? – засыпая вопросами, с явным испугом в голосе, перебили его. Связь была отвратительная, да ещё и мешали периодически раздающиеся раскаты грома.

   – Да, всё в порядке. Что случилось? Ты где? – начав нервничать, ответил он.

   – Я в порядке, в порядке – сквозь слезы протараторила она. Раскаты грома стали ещё громче. – Я у твоих родителей, они тоже целы. По всему городу какие-то взрывы это началось пару минут назад, но уже пол города смело. Это война, на нас напали, да, да?

   – Крис, я выезжаю прямо сейчас, держитесь – он непроизвольно сжал добела в кулак руку свободную от телефона. Пот проступивший от волнения уже бежал в и без того уже слезившиеся глаза. Док стёр пот с лица рукавом халата, переключил телефон на громкую связь – не клади трубку!

   Он бросил телефон на стол и побежал к шкафу за ключами от машины, лежавшими у него в пальто. Резким движением выхватил их из кармана. Из телефона не раздавалось ничего кроме взрывов и помех. Он суетливо подбежал обратно к столу, ноги предательски начали подкашиваться, опёрся двумя руками о стол.

   – Алло! Алло!!! Ты слышишь меня? – прокричал Док.

   – Да, да, я здесь – сквозь помехи ответила она, в голосе уже не было той паники, но он всё также дрожал – кажется всё стихло. Я люблю тебя. Пожалуйста, приезжай поскорей.

   – Выезжаю. И я тебя лю… – из трубки послышался взрыв, по громкости который был на порядок выше, чем все предыдущие. Связь прервалась.

   – Чёрт! Да чтоб тебя! – выругавшись он подбежал к окну, одной рукой пытаясь дистанционно завести автомобиль, другой пытаясь перезвонить.

   – Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. – ответил, как будто с издёвкой, мерзкий женский голос.

   В дверном проёме появился высокий широкоплечий мужчина – второй хирург со смены Дока.