— По Ньюману тогда все девчонки сохли, начиная с седьмого курса и заканчивая первым, — продолжает Демельза. — И каждая вторая говорила, что шрамы и седые виски — это чуть ли не эталон мужской красоты, — она смеется, когда Колин в шутку бросает на нее возмущенный взгляд, и вдруг замирает на середине движения, подняв руку и наставив на меня указательный палец, словно пистолет мужа. Тот — Колин, а не пистолет — успевает удивленно поднять широкую светлую бровь, а затем тоже переводит взгляд на меня, поднимает вторую бровь и выдает фразу, которая, пожалуй, идеально характеризует всю мою жизнь:

— Да-а-а, Невилл. Ну ты блядь Невилл!

========== Эпилог ==========

Полгода спустя.

Магическая подсветка развешена по всему двору, мерцает и переливается золотистым в ветвях яблонь с темно-зеленой в сумерках листвой, и этот золотой свет причудливо смешивается с последними лучами тонущего в море красного солнца. Через пару минут за пределами сада станет совсем темно, но пока что… В сплетении света вьющиеся пружинками короткие белокурые волосы слабо отливают в оттенок красного золота, а на щеках будто горит яркий румянец. Каждый раз, при каждой встрече, я смотрю на нее и думаю — вновь превращаясь в мальчишку-пятикурсника, — что такой красивой она еще не была. И сегодняшний не исключение.

Но она, кажется, куда больше увлечена завязавшимся за столом полушутливым спором. Начинает его Колин — впрочем, как и всегда, — но это один из тех редких случаев, когда мы действительно видим его перебравшим.

— Слушай, Зак, я тут что подумал…

— Мне уже страшно, — вставляет Захария, подпирая рукой белокурую голову. Поскольку пьян еще сильнее, а его в таком состоянии всегда клонит в сон.

— Вот смотри, — игнорирует его подкол Колин. — У тебя сын.

— Ну? — вяло соглашается Захария.

— А у меня дочь.

— И?

— К ней Хьюго Уизли лыжи навострил, — заявляет Колин таким тоном, словно речь идет об очередном Темном Лорде, а не о паре детей, которым еще нет и десяти. Все остальные хохочут — в том числе, и я, — а Демельза демонстративно закатывает глаза.

— Мерлин, бедный мальчик просто подарил ей одуванчик, а ты уже раздул из этого проблему века.

— Лучше я раздую ее сейчас, чем через десять лет ко мне заявится его папаша и тоже со словами «Вот смотри, у меня сын, а у тебя дочь»! И не говори мне, что ты хочешь породниться с этой компанией, я в жизни в такую чушь не поверю!

— А ты всё никак не можешь забыть, что они с Поттером не дружили с тобой в школе? — ехидничает Флинн — наше, как любит говорить Колин, неповторимое рыжее чудовище с крышей набекрень. Флинн, впрочем, не обижается, поскольку и сам прекрасно знает обо всех своих проблемах.

— Конечно! — пьяно фыркает Колин. — Я, значит, в Больничное Крыло с виноградом, а мне навстречу василиск. И как ты думаешь, этот козел хоть что-нибудь мне сказал, когда меня наконец расколдовали?

Захария недоуменно морщит лоб и замечает:

— Так василиски и не разговаривают.

— Да иди ты! — рявкает Колин, но Захария пропускает его слова мимо ушей, морщась от громкого разноголосого хохота.

— Нет, Кол, я прекрасно понимаю твои опасения, — отвечает он, когда становится потише. — Но тут нужно всё как следует обдумать. Сам знаешь, у меня чистокровная семья, сама Хельга Хаффлпафф в предках…

— А у моих детей в предках Годрик, — парирует Колин, что с его точки зрения куда весомее родства с Хельгой.

— Чего?!

— По моей линии, — вмешивается Демельза с негромким смешком, и Захария делает виноватое лицо.

— Точно. Ну, тебе можно, ты лапочка.

Демельза чуть поднимает тонкие темные брови, поворачивает голову к мужу и заявляет нарочито обиженным голосом:

— А ты мне никогда не говорил, что я лапочка.

Колин подпирает голову рукой, смотрит на нее несколько секунд и наконец уточняет:

— Ты сейчас серьезно?

И она вновь начинает смеяться.

— Вот видишь, — продолжает Колин, переводя взгляд обратно на Захарию. — Девочка из хорошей семьи, мать у нее чистокровная ведьма с отличной родословной. Да ты посмотри на эту дивную женщину, она ж явилась к нам прямиком из Корнуолла! Я не удивлюсь, если у нее и сам король Артур на пару с Мерлином в число предков затесались!

— Демельза-то из Корнуолла, — соглашается Захария. — А ты откуда?

Спрашивает, конечно же, в шутку, но Колин отпивает виски из квадратного бокала и невозмутимо отвечает:

— Да ты не знаешь, где это.

Джен смеется негромким заливистым смехом, отставляя бокал с вином, и обещает:

— Не переживай, Кол, если Зак откажется, я вашей девочке своего сына подгоню.

— Да? — тянет Колин с сомнением. — И она будет видеть его раз в полгода, потому что он постоянно будет зависать на работе, как ты? Я вот аврор, а и то чаще дома появляюсь.

— Почему раз в полгода?! — в шутку возмущается Джен. — Я всю прошлую неделю дома просидела!

— Да? И что делала?

— Не поверишь. Спала.

— С кем? — ехидно уточняет Флинн.

— Точно не с Невиллом, потому что он с Рождества из Хогвартса не вылезал, — вставляет Захария и тянется к ближайшей бутылке, чтобы плеснуть себе еще виски в опустевший бокал. — Как развелся, так и пошел… проводить время в компании семикурсниц. Они ему, говорят, теперь проходу не дают.

— Да причем здесь…? — возмущаюсь уже я — вот их иногда хлебом не корми, но дай какую-нибудь гадость ввернуть, — а Джен вдруг опускает накрашенные глаза и вновь тянется рукой к бокалу, словно эта шпилька могла всерьез ее смутить.

— Не трогай Невилла, — вмешивается Колин со смешком. — Судя по тому, что он творит, ему лучше вообще из теплиц не выходить. А то найдет еще какой-нибудь неисправный портал, и мы его вообще больше не увидим.

— А я так и не понял, как тебя угораздило отмотать двадцать лет, — вставляет Флинн, отбирая у Захарии бутылку. — Это что за Маховик Времени такой интересный?

— Да я сам не понял, — потому что я всё-таки герболог, а не специалист по перемещениям во времени. — Это какая-то древняя модификация, собранная еще в середине восемнадцатого века. Один оборот — десять лет. Мне еще повезло, что он всего два раза повернулся, а то могло и к Основателям забросить.

— А как он гасит влияние хронопотоков на организм? — спрашивает Джен, вновь поднимая на меня зеленые глаза. — После переброски на, допустим, n-ное количество лет в прошлое при возвращении неизбежно происходит старение на это же n-ное количество лет. Специалисты по Магии Времени столетиями искали способ свести это воздействие к нулю, но прежде удавалось только снизить его процентов на пять-десять, не более.

Что, прости? И, судя по всему, не только у меня на лице сейчас написано, что я не понял и половины сказанного.

— Ну ты, мать, загнула, — подтверждает это предположение Колин, и Джен весело хмыкает.

— Невилл должен был постареть на двадцать лет, когда вернулся обратно. Или, в лучшем случае, на… восемнадцать. А вам пить надо меньше, друзья мои, раз вы уже настолько элементарных вещей не понимаете.

Это что ж получается, я еще легко отделался? Пятьдесят шесть — это, конечно, не дремучая старость, но такому повороту ни один нормальный человек не обрадуется. Да и ненормальный тоже.

— Должно быть, это какой-то утерянный экспериментальный образец, — продолжает рассуждать Джен, заинтересованно хмуря светлые брови домиком. — В Отделе Тайн его бы с руками оторвали, чтобы понять, как он работает. Отдашь?

— Мы его доломали, — честно отвечаю я. Отдавать там толком и нечего, песочные часы рассыпались в стеклянную пыль.

— Неважно, — отмахивается Джен. — Если удастся разобраться в остаточных следах магии, это, черт возьми, будет прорывом в Магии Времени. На практике его применять всё равно не станут, но для науки…

— А я думал, путешествия в прошлое больше, чем на сутки, запрещены в принципе, — спорит Флинн, который явно разбирается в таких тонкостях лучше меня. — Я имею в виду, намеренные. Помнишь тот случай с…