– Людка, ты зачем Шурочку обидела?

– Чем это я её обидела? Виделись мы с ней недавно, поговорили, да и разошлись. Не заметила я, чтобы она обиделась.

– Конечно, она тебе, «докторице», не покажет, что обиделась, а мне жаловалась – «Людка ваша сказала, что маму мою лечат по «алгебритму» какому-то или по протоколу, как преступницу какую-то. Наверное, потому и не легчает ей»

Людмила Чуднова, молодой врач районной больницы, которая зашла проведать старшую сестру Лиду и пила чай с блинами, слушая новости родных мест, тихонько засмеялась.

– Вот же дурёха, наша Шура! Она, увидев меня, стала спрашивать каким лекарством мамины ноги лечить, чтобы бегали, как прежде, а то врачи приписывают всё не те лекарства, и ноги бегать не хотят. Вот, я ей и попыталась объяснить, что врачи лечат строго по протоколу лечения, что это алгоритм такой, когда назначаются лекарства в строгой последовательности и дозировке, а не на обум, что вздумается.

– Ты бы ей это простыми словами пояснила, а ни «протокол-алгоритм». Шапка твоя ей вот понравилась, хвалила – «что ваша Людка ни наденет, всё ей к лицу и красиво, купить и себе что ли, такую же?» – Засмеялась сестра

– Дааа… Мама её, Клава, говорила, что , мол, пускай её дочка умом и не вышла, зато добрая. – грустно вздохнула Людмила.

– Добрая, это правда. И такая же наивная. Не обидел бы кто её…

……

Александра, Шура, Сашенька Котова родилась поздним ребёнком в семье отставного военного, майора Виктора Котова, который приехал на лечение старых военных ран в местный санаторий, познакомился с Клавдией, санитаркой из отделения, и женился на ней. Уж, очень она внимательной и старательной с пациентами была, тронула сердце вояки. Прожили пару лет, о детях и не помышляли – возраст супругов, и ранения мужа были тому причиной. Но Господь решил иначе, и послал им позднего ребёнка – дочку Сашеньку. С её рождением в доме поселилась радость. Клавдия перешла работать на почту, чтобы быть ближе к дому. Виктор не работал, был инвалидом и поэтому дочку воспитывал он. Так и прожили 12 счастливых лет. А потом Виктора не стало, война и ранения укоротили его век. С тех пор мама Клава и дочка Шурочка жили вдвоём. Девочка окончила школу, и так, как в учёбе была слабенькой, то устроилась работать почтальоном на почту, где когда-то, до пенсии, работала мама Клава.

Вот, и сейчас, летним погожим днём, она разносила почту. Худенькая и проворная она быстро ходила от двора ко двору, оставляя в почтовых ящиках газету, журнал или письмо. Она уже заканчивала работу, когда увидела в конце улицы скопление людей и услышала траурную мелодию. «Кого-то хоронят» – подумала и, подойдя ближе, увидела у гроба с телом покойницы Диму Григорьева, парня, который был старше неё на несколько лет и учился в одной школе с ней. Шура стала оглядываться, чтобы спросить кого-то – кого хоронят. « Димка Лизку, свою жену, хоронит, умерла в одночасье, двое малых деток осталось» – прошептала рядом стоящая, незнакомая женщина.

Разнося почту в последующие дни, Шура останавливалась у двора, где поселилась беда и через забор наблюдала за происходящим там. Чаще всего во дворе игрались дети. Их отца не было видно. То ли в огороде полол, то ли в доме обед готовил? Старшим был – мальчонка, ему было лет пять, а девочке не было и трёх лет. Дети возились в небольшой куче песка, то вместе что-то строили, то играли порознь . Девочка лепила калачики, а мальчик изображал поле боя, стреляя из игрушечной машинки , как из танка. В сердце у Шуры поселилось ранее неведомое чувство. Ей хотелось обнять и заласкать сирот, чтобы они смеялись, бегали , шумели, как другие… Но умом, хоть и не большим, она понимала, что это чужие детки. Дети, потерявшие маму совсем недавно. И продолжала наблюдать за ними с улицы. Однажды, осмелившись, она приоткрыла калитку, угостила детей коржиками, которые напекла мама Клава и поговорила с ними. Андрюша, так звали мальца, оставался при этом серьёзным, а Анечка улыбалась и пыталась дотронуться до Шурочкиного платья. Девушке было очень трудно сохранить улыбку на лице и скрыть слёзы. Она быстро ушла, плотно прикрыв калитку. Но приходила снова и снова. Не могла не приходить. Иногда наблюдала тайком, иногда общалась с детьми, угощая их конфетами или пряниками. Иногда позволяла себе вольность погладить их по головке или обнять малышку.

– Ты чего таишься , как цыганка у калитки? – Услышала позади себя мужской голос.

– Цыгане прут на пролом всем табором, а не таятся. – Смутилась, но оспорила замечание Дмитрия, отца детей, который неслышно подъехал на велосипеде, на руле которого весела сумка с продуктами.

– Так, что же ты тут высматриваешь, барышня? – Чуть улыбнувшись, спросил, мужчина.

– Просто… Мне хотелось… Ну… Как то их порадовать… Подружиться с ними… Они такие миленькие… А я не чужая, я почтальонша ваша.

– Заходи, не таясь, и дружи с ними, если хочешь. Правда, они через неделю уже в детский сад идут. А кто ты я знаю, не слепой, вижу, кто газеты носит. – Улыбка снова покинула лицо хозяина, он открыл калитку, пропуская Шуру вперёд. – Ребяты, тут к вам подружка пришла в гости.

Андрюша улыбнулся, а Анечка весело защебетала, кружась на месте.

– Падлюзька плисля, падлюзька плисля!

Она плохо ещё разговаривала, и путала много букв. Отец сокрушённо покачал головой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.