Пока я рассматривала все это, не заметила, как дворецкий снял с меня плащ Лорана.

– Нравится? – подмигнул мне денди.

– Богато, – осторожно ответила я, приходя в себя.

– Прикажете накрывать на стол? – с достоинством поинтересовался дворецкий.

Неужели, как и Фуссо, мертвец? Жить в таких хоромах, в окружении нежити… Я невольно поежилась от этого предположения. И Лоран истолковал этот жест по-своему.

– В голубой гостиной. И пусть зажгут камин, гостья продрогла… Ты что предпочитаешь – мясо птицы или седло барашка? – обратился Лоран ко мне. – Предупреждаю, барашек – это коронное блюдо моего повара. Рекомендую.

– Я не голодна. – Увы, трель из живота оказалась столь оглушительна, что пришлось поправиться. – Точнее, не ем мяса. Но вы не беспокойтесь, я поужинаю дома.

– Я намереваюсь тебе кое-что показать и рассказать. И не хочу, чтобы меня постоянно перебивало бурчание твоего желудка. Мне твоего кислого вида вполне хватает. Так что говори, что желаешь на ужин или я заставлю тебя есть то, что предпочитаю сам.

– Тогда немного сливок, пожалуйста, – сдалась я, и голова сразу закружилась при упоминании об этой вкусности.

Последний раз я ела утром, а сейчас… Ох, я даже не знала, который сейчас час. Но, судя по всему, очень поздно.

– И только? – удивился Лоран. – У меня хорошие повара. Так что смелее!

– Тоже мертвецы? – язвительно поинтересовалась я.

– Нет, – засмеялся Лоран. – Некоторые специальности мертвецам пока, увы, недоступны. Приходится обходиться услугами дипломированных специалистов. Вот будешь хорошо учиться, возьму в штат… Так что будешь заказывать? Смелее. У Листора великолепная память.

Я разозлилась. Глядя на каменную маску дворецкого, я с ненавистью прошипела:

– Сливки взбить. И, если можно, листик мяты туда добавить. И от бисквитного кекса не откажусь… Да, и кофе. Со сливками и корицей.

– С виду хрупкая, а такая обжора, – хмыкнул Лоран и обратился к дворецкому. – Передашь наш разговор слово в слово мистеру Ричи. Пусть поторопится. И не забудь Виолин сказать про камин.

Повинуясь властному хозяину, я поднялась за ним на второй этаж и последовала по длинной портретной галерее. У каждого портрета мраморные нимфы держали канделябры, но лишь в одном месте свечи были зажжены. Я невольно замедлила шаг, разглядывая портрет статного мужчины в стальных доспехах. Царственная осанка, надменно вздернутый подбородок, длинный нос с легкой горбинкой, ледяной взгляд и крупные чувственные губы – это была вылитая копия Лорана, только старше.

– Иппат Ронский, мой отец, – коротко прокомментировал Лоран.

Тяжело терять своих родных. А Иппат Ронский умер, если не ошибаюсь, лет пятнадцать назад, когда Лоран был еще ребенком. Может, именно этим и объяснялся его несносный характер?

– Мне жаль, что ваш отец ушел из жизни так рано.

– Жаль? – неприятно засмеялся мой мучитель. – Он уничтожал таких, как ты, тысячами. Возможно, убил и твоих родителей… И тебе его жаль? Ты серьезно?

Как же он меня раздражал! И чего мне вздумалось сочувствовать этому снобу? Это голод и усталость сделали меня временно сентиментальной.

– Астра, прости. Но меня бесит, когда мне лгут.

– Ну так отправьте меня домой. Я не понимаю, чем может помочь вам никчемная рабыня. Да еще лгунья.

Из окна миллиардами глаз на меня смотрела ласковая ночь. Полнолуние уже завтра, и я с нетерпением ждала этого часа.

Я сильно вздрогнула, когда почувствовала руки на своих плечах. Лоран тотчас отдернул их и прошептал сквозь зубы наверняка что-то неприятное обо мне. Ну и пусть. Чем сильнее его злю, тем быстрее он захочет от меня избавиться.

– Давай договоримся так, – отчеканил Лоран, – мы сейчас ужинаем, а потом проводим один небольшой эксперимент. Если он проходит удачно, я оплачиваю все долги твоего хозяина, твое обучение у искусников и больше ни разу не приближусь к тебе на магический выстрел.

– А если неудачно?

– Тогда мы пойдем длинным путем и повторим попытку. Но до этого ты будешь учиться искусству некроманта и делать все, что скажу, без лишних вопросов.

– И что это за эксперимент?

– Я же сказал – без лишних вопросов. То, что сочту нужным, ты узнаешь, но не более.

Нет, все-таки он меня довел! Я с вызовом взглянула этому самоуверенному типу в глаза. В густом, почти черном фиолете плясало оранжевое пламя свечей, отчего взгляд казался бешеным. Но и чарующим тоже. Я сбросила столь неуместное очарование и закусила удила:

– Это если я соглашусь участвовать в вашем эксперименте. А я его не давала. И не дам, по крайней мере, до тех пор, пока вы не расскажете его суть.

– Дашь. У тебя нет выбора. И очень скоро ты поймешь это, – зло бросил он. – Нам туда…

И он быстро двинулся по галерее, не заботясь, последую ли я за ним.

Голубая гостиная, в отличие от той части дома, что я успела увидеть, покорила своим уютом и подействовала умиротворяюще. Шелковые обои и причудливым образом драпированный тюль мягко светились в полумраке. Белоснежная мебель казалась невесомой от покрывавшей ее кружевной резьбы. В пушистом ковре ноги утопали по самые щиколотки. И никаких обнаженных каменных девиц с канделябрами, никаких портретов и зеркал в кичливых подрамниках. Комнату освещали пара трехрожковых подсвечников да огонь в камине, облицованном изразцовой плиткой. Но больше всего меня восхитил клавесин. Небольшой, на причудливо согнутых ножках, он стоял у окна, а на его полированной крышке играл лунный свет.

Не удержавшись, я приблизилась к этому благородному инструменту и коснулась клавиш. Они радостно отозвались волнующе чистым звуком. По спине пробежали мурашки от удовольствия.

– Ты умеешь? – удивился Лоран. – Сыграешь мне?

– Вы будете разочарованы. – Я с сожалением отошла подальше от соблазна и спросила: – Где здесь ванная комната?

– Там, – показал Лоран на спрятанную за тюлем дверь.

Когда я вернулась, меня встретили чудесные звуки вьемонского вальса.

Надо отдать должное, Лоран играл бесподобно. Музыка лилась то нежно, как вздохи влюбленных, то рассыпалась озорным бисером. Человек, который так чувствует музыку, не может быть плохим.

Я тихо приблизилась и встала за его спиной, наблюдая, как длинные пальцы порхают по клавишам. Мне тоже хотелось порхать. В лунном свете по траве из облаков под ласковое мерцание звезд…

Когда пришли слуги и начали накрывать на стол, Лоран прервал игру и обернулся ко мне. На его лице играла грустная улыбка. Она полностью преобразила его, и я невольно улыбнулась в ответ.

– В детстве этот вальс мне всегда на ночь играла Эриана. Давненько я его не вспоминал. А тут вспомнилось.

– Ваша рабыня? – уточнила я, так как имя было эльфийское.

Прозвучало, признаюсь, несколько резко. Но как получилось.

– Моя няня. – Лоран резко захлопнул крышку клавесина и встал. Я последовала за ним к столу.

Мой похититель ел быстро, но при этом аккуратно. Кровавая лепешка бифштекса таяла на глазах, и каждый кусочек запивался густым вином, которое то и дело подливал в хрустальный бокал прислуживающий за столом эльф. И скорее всего, неживой. Я нервно сглотнула. Заметив это, Лоран махнул лакею. Когда тот вышел, аппетит постепенно овладел и мною.

Сливки оказались восхитительны, бисквит таял во рту, а кофе – умопомрачительно ароматный: с взбитой пенкой, а на ней розочкой из корицы. Признаюсь, съела я неподобающе много, но никак не могла остановиться. Изящная астра из нежного крема буквально умоляла меня: «Тезка, ну съешь меня, пожалуйста!». Я вздохнула и нерешительно потянулась к вазочке с пирожными.

– Вкусно? – Вопрос Лорана заставил меня одуматься и вспомнить, где я нахожусь.

Он с улыбкой стирал остатки вина с уголков ярко-красных губ белоснежной салфеткой. Словно вампир кровь.

– Сладко, – буркнула я и убрала руки на колени. – Вы говорили про какой-то эксперимент.

– Действительно.

Лоран залпом осушил бокал, поднялся и жестом пригласил следовать за собой. Он снова превратился в высокомерного сноба, и это радовало. Так я чувствовала себя в большей безопасности.