Сбальято. По-итальянски это неверный.

Нумеро. Номер по-итальянски.

Наталья Неверный Номер?

Мой взгляд упал на лицо мужчины, державшего эту надпись. При виде такой знакомой и такой самодовольной улыбки я ощутила неожиданное тепло в груди. И тут же, запнувшись о собственную ногу, шлепнулась на твердый пол.

– Ты в порядке?

Ну что я могла сказать на это? Щеки у меня пылали от смущения и досады на саму себя. Подумать только, одного взгляда хватило, чтобы сбить меня с ног!

– Что ты здесь делаешь? – не очень вежливо ответила я.

Хантер перепрыгнул через ограждение и присел возле меня на корточки.

– Заехал за тобой. Разве ты не видела таблички с твоим именем?

– Наталья Сбальято-Нумеро? Очень мило. Откуда ты знаешь, что я говорю по-итальянски?

Хантер протянул руку, чтобы помочь мне подняться.

– Ты ругалась на меня по-итальянски в день свадьбы Анны и Дерека.

Этого я не помнила. Честно говоря, весь тот вечер прошел для меня как в тумане. Я встала, ухватившись за его руку.

– А что Саманта? Она собиралась встретить меня, чтобы мы вместе могли подготовиться к завтрашнему торжеству.

Хантер сверкнул лукавой улыбкой.

– Я предложил ей свою помощь.

Я хорошо знала Саманту. Хотя внешне она и походила на сестру, ей явно недоставало энергии Анны. Ленивая – вот эпитет, который лучше всего подходил Саманте.

– Уверена, что тебе не пришлось долго ее упрашивать.

– Нет, – Хантер взял мою сумку. – Другой багаж у тебя есть?

– Нет. Ненавижу проходить все эти проверки.

Мы вместе прошли через шумный аэропорт и парковочную площадку. Хантер шагал до того размашисто, что я слегка отстала, и это позволило мне полюбоваться его фигурой в летних шортах. Бьюсь об заклад, у этого парня накачанные мышцы.

Когда мы добрались до его машины, я ничуть не удивилась, обнаружив новенький пикап, черный и блестящий. Хантер первым делом подошел со мной к пассажирскому сиденью. Стоило ему открыть дверцу, как выдвинулась электрическая ступенька. Вот и прекрасно, потому что сиденье находилось довольно высоко от земли. Хантер пристроил мою сумку в задней части кабины, после чего уселся за руль.

– Что скажешь?

– Эта штука такая большая.

По лицу его скользнула непристойная улыбка.

– Мне уже приходилось слышать это раньше. Причем частенько.

– Я про грузовик, – вздохнула я. – Мне еще не приходилось бывать внутри пикапа.

– И как тебе тут?

Машина Хантера ничем не напоминала рабочий грузовичок. Скорее уж, это был стильный внедорожник с роскошной отделкой и массой электроники.

Я одобрительно кивнула.

– Мне нравится. Самое то для тебя.

– В самом деле? – положил он руку на руль. – А ты на чем ездишь?

– На чем, по-твоему, я езжу?

Он прищурился, словно обдумывая что-то, затем включил задний ход.

– «Приус». Ты водишь «Приус».

– Как ты узнал? Анна сказала?

– Нет. Твоя подружка Анна не желает делиться со мной ни граммом информации о тебе. Я не сумел вытащить из нее даже номер твоего телефона.

– Тогда как же ты его узнал?

– Подходит тебе. То же самое, что ты сказала про мою машину.

Подрулив к выезду с парковки, Хантер вставил в автомат талончик и заплатил сорок долларов.

– Ого. Еще дороже, чем парковка в аэропорту Кеннеди.

– И пробки здесь больше. И цены на недвижимость.

– Почему же многим так нравится это место?

Хантер кивнул на окно.

– Солнце круглый год. Что может быть лучше?

– Мне нравится жить там, где есть четыре времени года.

У Хантера вырвался смешок.

– Знаешь, Анна была права.

– О чем ты?

– Это ведь она сказала, что мы с тобой полные противоположности и можем, если что, убить друг друга.

Проехав через лабиринты улиц, Хантер выбрался на шоссе.

– Ну что, Наталья Сбальято-Нумеро, почему ты дала мне неверный номер телефона и не разрешила Анне поделиться со мной настоящим?

– Решила, что так будет лучше.

– Лучше для кого?

– Для нас обоих.

– Стало быть, ты знаешь, что для меня лучше всего?

– Просто не хочу, чтобы ты страдал от разбитого сердца.

Хантер взглянул на меня с усмешкой.

– Разбитое сердце, вот оно как? Думаешь, что если я провел ночь в твоей постели, то теперь буду страдать по тебе всю жизнь?

– Прошло девять месяцев, – повернулась я к нему, – а ты все еще не даешь мне покоя. А ведь между нами даже ничего не было.

– В одном Анна ошиблась, – покачал головой Хантер. – Она сказала, что мы полные противоположности, но самоуверенности в тебе ничуть не меньше, чем во мне.

Выбравшись на трассу 405, мы повернули на север, а не на юг, где жила сестра Анны Саманта. Эту ночь я собиралась провести у нее.

– Ты едешь не туда.

– Глупости. Сэм сказала, что ты должна была сегодня ездить с ней по делам.

– Верно. Но Сэм живет на юге, а не на севере Лос-Анджелеса.

– А‑а‑а, вот ты о чем. Ты все еще думаешь, что проведешь весь день в компании Саманты.

– Так мы планировали…

– Я согласился взять на себя ее обязательства, так что этот день ты проведешь со мной.

– Зачем тебе это понадобилось?

– Пока ты в моей машине, тебе не удастся сбежать от меня.

– Боже, какой восхитительный запах.

Второй в списке Сэм значилась поездка в цветочный магазин, где нам предстояло забрать восемнадцать букетов сирени. Пока продавщица упаковывала их, я бродила по магазину, принюхиваясь к разным цветам.

– Что это ты тут нюхаешь?

– Душистый горошек, – я наклонилась к изящному цветку.

Хантер последовал моему примеру.

– Пахнет и правда здорово.

– Правда же? Мне сразу вспомнилась бабушка. Мне было лет десять, когда мы с мамой поехали в Италию навестить ее. Вокруг маленького домика бабушки тянулся забор, и весь он был увит душистым горошком. Праздничный соус по воскресеньям и аромат цветов – я всегда вспоминаю их, когда думаю о бабушке Валентине. Она умерла, когда я была еще подростком. Мама и сейчас готовит по воскресеньям праздничный ужин, но в Ховард-Бич, где она живет, слишком холодно для того, чтобы душистый горошек рос на улице.

– Так у тебя большая итальянская семья?

– Четыре девочки. Каждое воскресенье мы собираемся на ужин у мамы. У двух моих сестер свои дети – по две девочки у каждой. Сам видишь: в нашей семье не так уж много тестостерона.

Продавщица вернулась к прилавку.

– Мы упаковали ваши цветы. Если вы подъедете к задней двери, мы погрузим их в машину.

– Прекрасно, – кивнул Хантер. – Вот это мы тоже возьмем, – указал он на душистый горошек.

– Надеюсь, это не для меня. Я не смогу взять его в самолет.

– Нет, это мне. У меня в доме нет цветов. К тому же, – подмигнул он, – тебя может порадовать его аромат после пробуждения.

Надо отдать Хантеру должное – никто бы не обвинил его в непоследовательности.

Хантер загрузил в пикап сирень и свой новый цветок.

– Что там дальше в нашем списке? – поинтересовалась я, усаживаясь на сиденье.

– Мой дом.

– С какой стати? У нас еще полно дел.

– Это и есть дело. Сэм попросила меня построить колодец исполнения желаний. Я выкрасил его сегодня утром и оставил сушиться.

На моем лице, должно быть, ясно читалось: чушь собачья.

– Я серьезно, – сказал он.

– Иными словами, это незавуалированная попытка затащить меня в постель?

– Вовсе нет. Не исключено, правда, что после того, как ты увидишь мой дом, тебе самой захочется затащить меня в постель.

– Ты спятил.

– Может, и так. Но ты ведь еще не видела мой дом.

Жилище Хантера оказалось для меня сюрпризом. На островке земли, в окружении высоких деревьев, стоял симпатичный домик в сельском стиле, где дерево и камень искусно сочетались с современными материалами. Скорее, дом из сказки, чем жилище Хантера Делусиа.