На следующий день после разговора с полицейским, магазин г-на Баттерворта не открылся. Вывеска снаружи гласила: "В связи с непредвиденными обстоятельствами, магазин будет закрыт до дальнейшего уведомления. Приносим извинения за причиненные неудобства".

Я встаю и распрямляюсь. Похоже малыш стойко переносит все неудобства, потому что его глупая мамочка стянула халат. Он задрался и пришлось его сбросить. теперь на мне легкие черные трусики и все. Я провожу грязной от земли ладошкой по животу, и отчетливо вижу черные отпечатки своих рук. Сотню раз черт!

В комнате пахнет утренним дыханием и жжеными волосами. Свет мерцает, раз, два и три раза, прежде чем снова обрести ритм. Здесь нет дверей, только окно.

Похороны миссис Эджкомб. В отчете коронера говорится, что у нее было обширное внутреннее кровотечение. Мистер Баттерворт знал практически всех в нашем городе, поэтому он поговорил с врачом из местной больницы. Тот подтвердил данные коронера, но добавил, что на теле миссис Эджкомб не было никаких физических повреждений: ни синяков, ни порезов, ни лопнувших капилляров. Врач сказал мистеру Баттерворту, что это было похоже на то, как если бы ее забили до смерти изнутри. Почти все внутренние органы были повреждены.

Перед тем как мистер Баттерворт покинул мой дом вчера вечером, он повернулся ко мне и спросил, где я жила до переезда в этот город?

- Оккам, - ответила я.

- В Оккаме есть тюрьма, - прошептал он. - Та самая, из которой сбежал убийца.

В комнате, в которой я нахожусь, есть окно, занавешенное сетчатыми шторами. Я смотрю в сад. Там темно, и я понимаю, что уже поздняя ночь.

Сколько же времени мне понадобилось, чтобы дойти до конца ямы? Похоже старик откопал какой-то заброшенный бункер или бомбоубежище. Я что-то слышала об этом, o теx временаx, когда все боялись войны с Россией.

Я прищуриваюсь, и в темноте, освещенной керосиновой лампой, вижу лицо, знакомое лицо, что хранит ужас и тайну, лужайку, наполовину разделенную холодной ноябрьской луной. По одну сторону забора копает старик, по другую - женщина смотрит на меня, обхватив руками обнаженную грудь. Когда старик нащупывает в кармане часы, мое дыхание становится учащенным и прерывистым. Воздух вокруг меня становится теплым, и его перестает хватать. Словно весь кислород пропадает, тает с каждой секундой. Я начинаю задыхаться. Керосиновую лампу снимают с дерева, а человек за забором остается неподвижным и смотрит в мою сторону. Я смотрю на нее, на эту другую версию себя, и вспоминаю, что сказал мне мистер Баттерворт: Вы когда-нибудь делали что-нибудь плохое? Что-то, за что вы ищете отпущения грехов?

Мой ответ: А разве не все делают что-то плохое?

Я думаю помахать другой версии меня, но прежде чем я успеваю это сделать, я чувствую, как шелковистые пальцы обхватывают мое горло, втягивая меня обратно в тень. Свет гаснет, и мне сразу вспоминается каждый грех, который я совершила. Все мои грехи.

И тут же старик шепчет:

- Это все для наших детей.

Перевод: Константин Хотимченко

https://vk.com/litskit

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru