Как я уже указывала, принц Антон Ульрих въехал в русскую столицу 3 февраля 1733 г. Через два года после его прибытия в Россию, в начале 1735 г., умер герцог Людвиг Рудольф. Правление перешло к отцу принца Фердинанду Альбрехту II, который спустя полгода тоже скончался. Антон Ульрих лишился поддержки двух близких людей, без сомнения, любивших его. Получив известие о смерти отца, он отправил матери, герцогине Антуанетте Амалии, письмо, из которого видно, что принца мучает неопределенность его будущей судьбы. «А я, поскольку нахожусь за сотни миль от своих близких, живу среди чужого народа, временами не могу не испытывать беспокойства за свое будущее». Он уже три года находился на русской службе в качестве полковника, командовал наконец-то окончательно сформированным полком. Но о женитьбе его на принцессе Анне уже никто и не заговаривал.

Более того: в том же 1735 году при дворе в Петербурге разразился скандал, взволновавший все европейские дворы. Речь идет о страстном увлечении принцессы Анны саксонским посланником графом Морицем Карлом Линаром (1702-1768).

Принцесса часто без свидетелей проводила время в обществе Линара. А официально приставленная к ней императрицей воспитательница мадам д'Адеркас не только не препятствовала этим свиданиям, но поощряла увлечение своей воспитанницы. Бросалось в глаза, что принцесса избегает общества Антона Ульриха, не стесняясь показать, что принц ей неприятен.

А что же Антон Ульрих? Пока на его долю выпало заниматься лишь войной.

Весной 1737 г. принц отправился в большой русско-австрийский поход на турок. Целью была турецкая крепость Очаков, запиравшая выход из Днепра в Черное море. Кстати, в этот же поход отправился и его младший брат принц Людвиг Эрнст – но только как полковник австрийской армии. Он командовал полком «Старый Вольфенбюттель», входившим в армию императора Карла VI. В церквах герцогства Брауншвейгского возносились молитвы за дарование победы в боях с «извечными врагами имени Христова» и покровительство Всевышнего обоим братьям.

Дорога к армии была тяжелой, сани и повозки бесконечно ломались, а лошади, на которых пересаживались люди, так уставали, что ему самому порой приходится идти пешком.

В конце мая 1737 года семидесятитысячная русская армия сосредоточилась у Южного Буга, затем переправилась через него, полки построились и двинулись к Очакову. Наконец 30 июня они подошли к крепости, гарнизон которой насчитывал около 20 тысяч человек. По доставленным командующему походом Миниху сведениям, на помощь защитникам Очакова по степи двигался десятитысячный турецкий отряд. Фельдмаршал решил отказаться от длительной осады крепости и рано утром 1 июля попытался взять ее штурмом. Но солдаты не смогли преодолеть окружавший крепость ров и отступили, оставляя убитых и раненых у его края. Один из очевидцев (австрийский полковник Беренклау) описал ситуацию так: «Мне кажется, что при штурме погибла половина людей, настолько все шло скверно; фельдмаршал, как безумный, сам схватил знамя, пошел ко рву; никто не последовал за ним, кроме принца Вольфенбюттельского и его свиты; казалось, он желал быть убитым, в таком отчаянии он находился».

Миних был в отчаянии, и лишь начавшийся в крепости пожар, почти случайно приведший к взрыву нескольких пороховых погребов, превратил ее в огромный костер, оставив осажденным один выход – сдаваться. Над стенами пылавшей крепости появился белый флаг.

Из-под Очакова Антон Ульрих написал брату – герцогу Карлу: «Мы взяли, слава Богу, Очаков в 4 дня, и я, благодарение Богу в порядке, как и другие, за исключением пажа Пока, который слегка ранен, а также ранен Геймбург».

Сразу после взятия крепости Миних доложил императрице, что Антон Ульрих безотлучно находился рядом с ним в самом центре сражения и проявил незаурядную храбрость. В реестр потерь русской армии, перечислив убитых и раненых (среди них пять генералов), фельдмаршал отдельно вписал потери Антона Ульриха: пуля пробила его кафтан, одна лошадь ранена в ухо, вторая убита; паж Пок убит, другой паж ранен.

Еще через две недели фельдмаршал представил Антона Ульриха к чину генерал-майора и подробно описал его поведение в походе и во время штурма, отметив, что, несмотря на тяжелые условия, мартовский мороз и июньскую жару, принц терпеливо сносил все лишения, никогда не ехал в коляске, а только верхом, «как старому солдату надлежит»; что в походе он закалился, окреп и изменился внешне. Фельдмаршал сообщал, что Антон Ульрих на практике постигает военное искусство: присутствует в заседаниях военного совета, знакомится со всеми приказами по армии, участвует в инспекционных поездках вместе с Минихом и со временем «знатный и рассудительный генерал быть может. А о храбрости его свидетельствует бывший при Очакове штурм, при чем он так поступал, как старому и заслуженному генералу надлежит». Известия о воинской доблести Антона Ульриха достигли его родины: Миних описал его храбрость в письме к герцогине Христине Луизе, бабушке принца. Императрица Анна Иоанновна сама сообщила герцогине Антуанетте Амалии, как славно отличился в кампании ее сын.

Итак, военная карьера Антона Ульриха началась действительно блестяще. Как бы ни складывалась в дальнейшем его биография, но репутация бесстрашного воина закрепилась за ним навсегда. О храбрости принца писал много лет спустя в своих воспоминаниях адъютант Миниха Манштейн. Ее подтверждали и другие участники похода. Даже авторы, по мнению которых Антон Ульрих был личностью беспомощной или вовсе ничтожной, на протяжении двух веков цитируют слова Фридриха II о том, что единственным достоинством принца была врожденная неустрашимость.

20 октября Антон Ульрих возвратился в Петербург, овеянный славой воина. Императрица при первой встрече изволила поцеловать его в щеку. Сам Бирон нанес принцу визит и пробыл у него почти два часа, что было знаком исключительного уважения. Что же касается принцессы Анны, то ее холодное отношение к потенциальному жениху так и не изменилось.

С наступлением 1738-го года принц стал готовиться к новому походу. С принцем ехал и его новый паж барон Карл Иеронимус фон Мюнхгаузен, впоследствии рассказчик тех самых веселых неправдоподобных историй, которые вот уже третий век смешат детей и взрослых во всех странах мира. Восемнадцатилетний юноша прибыл в Россию вместе с другим пажом, фон Хоимом; они сменили двух пажей Антона Ульриха, умерших от ран при штурме Очакова.

Антон Ульрих, уже получивший в прошлогоднем походе боевой опыт, командовал теперь отрядом из трех полков.

Поход 1738 г. был особенно тяжелым и не принес ожидаемых результатов. Русская армия передвигалась по левому берегу Днестра. Татарская конница не ввязывалась в длительное сражение, которое планировал Миних, а наносила удары с флангов и с тыла, постоянно грозя отрезать обозы.

В бою близ реки Билочь 23 июля полки Антона Ульриха прикрывали правый фланг русской артиллерии, не успевавшей занять боевую позицию. Именно сюда был направлен главный удар турецкой конницы. Отряд принца отразил ее атаку, затем в дело вступили пушки и враг был, по словам Миниха, «яко мякина от ветра развеян». Спустя несколько дней полки принца прикрывали арьергард армии во время ее переправы через Билочь. Из эпизодов, о которых докладывал Миних, видна личная храбрость Антона Ульриха.

В одном из писем принц описывает одну из контратак русской армии. Письмо заканчивается его постскриптумом с очень интимными нотами: «Противник нами разбит, но чувствую более досаду и усталость, чем радость, и это было бы мне совсем невыносимо, ежели бы я не думал о том и не утешался тем, что все бури выстоял и выстою ради благосклонности совершенной и добродетельной принцессы».

Однако никакой благосклонности принцессы – добродетельной или уже нет после ее скандального увлечения саксонским посланником графом Морицем Линаром – даже на восьмом году пребывания Антона Ульриха в России не наблюдалось.

В феврале же 1739 г. наконец выяснилось, что все это время являлось препятствием. Это была позиция Бирона. Проявляя на словах благосклонность к принцу, с удовольствием принимая его подарки – дорогих породистых лошадей, похлопывая его по плечу, обнадеживая его через Остермана и других своих доверенных лиц, Бирон на самом деле все эти годы вынашивал свой личный план: женить своего сына Петра на Анне Леопольдовне.