– Мы хотим снять тот самый домик в Фолкстоне, – сообщила Этельберта, – и поедем туда вместе с Кейт. Если же хочешь удружить Кларе Гаррис, – добавила она, – уговори Гарриса поехать с тобой, и тогда к нам присоединится и Клара. Когда-то – еще до вашей эры – мы славно проводили время втроем, и теперь с радостью объединимся. Как по-твоему, тебе удастся уговорить Гарриса?
Я сказал, что постараюсь.
– Вот и отлично. Уж постарайся, пожалуйста. Кстати, можете взять с собой Джорджа.
Я ответил, что брать с собой Джорджа нет никакого резона, ведь он холостяк и в его отсутствии никто не заинтересован. Но женщины иронии не понимают. Этельберта пропустила мою тираду мимо ушей, сказав лишь, что бросить Джорджа одного было бы жестоко. Я пообещал передать ему эти слова.
Днем в клубе я встретил Гарриса и спросил, как у него дела.
– Все в порядке, меня отпустили.
Чувствовалось, однако, что он от этого не в восторге, и я попытался узнать подробности.
– Все шло как по маслу, – рассказал он. – Жена сказала, что Джордж хорошо придумал и мне это пойдет на пользу.
– Значит, все в порядке, – сказал я. – Что же тебе не нравится?
– Все было бы в порядке, если бы разговор не зашел на другую тему.
– Вот оно что…
– Ей взбрело в голову установить в доме ванну.
– Я в курсе. Эту же мысль твоя жена подсказала Этельберте.
– Делать было нечего, пришлось согласиться: меня застали врасплох, и спорить я не мог – ведь она со мной не спорила. Это обойдется мне фунтов в сто, не меньше.
– Неужели так дорого?
– Дешевле не выйдет. Одна только ванна стоит шестьдесят фунтов.
Мне было искренне его жаль.
– Потом еще эта кухонная плита. Во всех бедах, случившихся в доме за последние два года, виновата кухонная плита.
– Это мне знакомо. За годы совместной жизни мы сменили семь квартир и соответственно семь плит, которые были одна хуже другой. Нынешняя наша плита не только неумела, но и зловредна. Она словно заранее знает, когда придут гости, и в этот момент нарочно выходит из строя.
– А вот мы покупаем новую, – сказал Гаррис без особой, впрочем, гордости. – Клара считает, что, установив одновременно и плиту, и ванну, мы сильно сэкономим. По-моему, если женщине взбрело в голову купить бриллиантовую тиару, она сумеет убедить вас, что таким образом экономит на шляпках.
– Во сколько, по-твоему, вам обойдется плита? – Вопрос этот меня заинтересовал.
– Не знаю… наверное, фунтов в двадцать. Но и это еще не все: потом речь зашла о пианино. Ты когда-нибудь замечал, чем одно пианино отличается от другого?
– Одни звучат громче, другие тише. Но к этому привыкаешь.
– В нашем первая октава никуда не годится, – сказал Гаррис. – Между прочим, что такое первая октава?
– Это справа, визгливые такие клавиши, – объяснил я. – Они визжат, как будто им наступили на хвост. Используются для эффектных концовок.
– Одного пианино им, видишь ли, мало. Мне велено старое передвинуть в детскую, а новое поставить в гостиной.
– Что еще?
– Все, – сказал Гаррис. – На большее ее не хватило.
– Ничего: когда ты придешь домой, то выяснится, что они придумали еще что-нибудь.
– Что?
– Снять домик в Фолкстоне сроком на месяц.
– Зачем ей домик в Фолкстоне?
– Жить, – отрезал я. – Жить там летом.
– На лето она с детьми собиралась к родственникам в Уэльс.
– Быть может, в Уэльс она съездит до того, как отправится в Фолкстон, а возможно, заедет в Уэльс на обратном пути. Ясно одно: ей обязательно захочется снять на лето домик в Фолкстоне. Я, конечно, могу ошибаться: и слава богу, если ошибаюсь, – но есть у меня предчувствие, что так оно и будет.
– Похоже, наша поездка нам дорого обойдется.
– Это была с самого начала идиотская затея.
– Не надо было его слушать. То ли еще будет!
– Вечно он что-нибудь выдумает, – согласился я.
– Упрямый болван, – добавил Гаррис.
Тут из передней раздался голос Джорджа. Он спрашивал, нет ли ему писем.
– Лучше ничего ему не говорить, – посоветовал я. – Теперь уже поздно отступать.
– И бессмысленно, – согласился Гаррис. – Покупать ванну и пианино мне ведь все равно придется.
Вошел Джордж. Он был в отличном настроении.
– Ну, все в порядке?
Что-то мне в его вопросе не понравилось. Я заметил, что и Гарриса возмутил его тон.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался я.
– Удалось отпроситься? – уточнил Джордж.
Я понял, что пришло время поговорить с Джорджем начистоту.
– В семейной жизни, – провозгласил я, – мужчина повелевает, а женщина подчиняется, это ее долг. «Жена да убоится мужа своего».
Джордж сложил руки и воззрился на потолок.
– Мы можем сколько угодно зубоскалить и острить на эту тему, – продолжал я, – но вот что происходит в действительности. Мы известили своих жен, что уезжаем. Естественно, они огорчились. Они были не прочь поехать с нами, но, убедившись, что это невозможно, стали умолять нас не покидать их. Однако мы разъяснили им, что мы думаем на этот счет, и на этом тема была исчерпана.
– Простите меня, – сказал Джордж, – в этих вещах я, холостяк, не разбираюсь. Мне говорят, а я слушаю.
– И напрасно. Если тебя что-то подобное заинтересует, приходи ко мне или Гаррису, и мы предоставим тебе исчерпывающую информацию о семейной жизни.
Джордж выразил нам свою благодарность, и мы сразу же перешли к делу.
– Когда выезжаем? – спросил Джордж.
– Мне кажется, – сказал Гаррис, – с этим тянуть не следует.
По-моему, он стремился уехать до того, как миссис Гаррис придумает еще что-нибудь. Ехать решено было в следующую среду.
– Как насчет маршрута? – поинтересовался Гаррис.
– У меня есть идея, – сказал Джордж. – Полагаю, что вы, друзья, горите желанием расширить свой кругозор.
– По-моему, дальше его расширять уже некуда, – заметил я. – Но если это не повлечет за собой излишних затрат и чрезмерных физических усилий – мы не прочь.
– На этот счет можете быть спокойны, – сказал Джордж. – Мы повидали Голландию и Рейн. А теперь я предлагаю доехать на пароходе до Гамбурга, осмотреть Берлин и Дрезден, а затем отправиться в Шварцвальд через Нюрнберг и Штутгарт.
– Мне говорили, что есть прекрасные уголки в Месопотамии, – пробормотал Гаррис.
Джордж сказал, что Месопотамия нам совсем уж не по пути, а вот его маршрут вполне приемлем. К счастью или к несчастью, но он нас убедил.
– Средства передвижения, – сказал Джордж, – как договорились. Я и Гаррис на тандеме, а…
– Я не согласен, – решительно заявил Гаррис. – Ты и Д. на тандеме, а я – на одноместном.
– Мне все равно, – согласился Джордж. – Я и Д. на тандеме, Гаррис…
– Можно установить очередность, – перебил я, – но всю дорогу везти Джорджа я не намерен. Груз распределяется поровну.
– Ладно, – согласился Гаррис, – но необходимо решительно потребовать, чтобы он работал.
– Кто работал? – не понял Джордж.
– Ты работал. Во всяком случае, на подъеме.
– Боже праведный! – воскликнул Джордж. – Неужели вам не хочется слегка поразмяться?
Тандем – вещь неприятная. Сидящий спереди уверен, что находящийся сзади ничего не делает; той же точки зрения придерживается и сидящий сзади: единственная движущая сила – это он, а сидящий спереди попросту валяет дурака. Эта тайна так навсегда и останется тайной. Чувствуешь себя довольно неуютно, когда в одно ухо Благоразумие подсказывает: «Не переусердствуй, твое сердце не выдержит такой нагрузки», – в другое Справедливость нашептывает: «С какой стати, собственно, ты все должен делать один? Это не кеб, да и он не пассажир», – а твой напарник во всю глотку орет: «Эй, что случилось? Потерял педаль, что ли?»
Гаррис во время свадебного путешествия доставил себе массу хлопот, и все из-за того, что трудно установить, чем занят твой напарник. Они с женой путешествовали по Голландии. Дороги там мостят булыжником, и велосипед основательно трясло.
