Так пройдя по длинной цепочке размышлений, барон вернулся к идее банальных, по сути, орденов. А для добавления «весомости» бесплатным практически висюлькам, подкрепил их материальными поощрениями.
Сама процедура награждения растянулась на добрых два часа. Сначала глашатай объявлял имя отличившегося, зачитывал список того, за что человек награждался — некоторые получали орден за что-то конкретное, другие — по совокупности — потом боец поднимался на помост, Серов лично прикреплял большую, размером с блюдце бронзовую бляху с кольчуге дружинника, отдавал меньшую, позолоченную висюльку для повседневной одежды, обещанные наградные деньги и потом звал следующего. Всего в этот день награды получили почти четыре десятка человек, большинство из которых сражались под руководством барона уже больше двух лет, впрочем, было и несколько отличившихся в последнюю кампанию новиков.
Ну и в качестве вишенки на торте, дабы окончательно ввести собравшихся вокруг людей в экстаз, на помост поднялась вся верхушка баронства и граф Орфален. Убедить последнего в необходимости такого публичного выступления было не просто, феодал, как и большинство его «коллег», к черни относился весьма брезгливо и кривляться перед толпой не желал категорически. Пришлось Александру долго убеждать Эльвина в том, что это необходимо, прежде чем граф сдался и согласился сделать одолжение будущему зятю.
— Так же мы с графом Орфален рады объявить нашим подданым, о заключении помолвки между мной и старшей дочерью графа Элинанной, — улыбаясь во все тридцать два, произнес с помоста Серов. В душе у него было совсем не так радужно, как он старался показать, решение о свадьбе с девушкой, которую он никогда не видел, далось барону не легко.
Дождавшись, когда утихнет беснующуюся вокруг толпа — совсем не каждый день простым горожанам выпадает возможность посмотреть такого рода представления — слово взял Эльвин, который поблагодарил Александра и выразил надежду на долгие прочные добрососедские отношения.
На этом публичная часть мероприятия была окончена — предполагался еще большой банкет по случаю помолвки — и вниз по ступенькам потянулись все причастные. Первым удалился граф, ему еще нужно было своих бойцов проверить, потом в сторону Берсонзона двинулась местная городская верхушка, утащили куда-то баронский «трон» и вокруг Серова осталось всего несколько самых приближенных людей. При этом внизу, повалившая в сторону городских ворот толпа полностью смешалась с бойцами серовской дружины, уничтожая даже видимость какого-либо порядка.
— Нда… — пробормотал капитан, — над практикой устроения массовых мероприятий нужно будет еще поработать. Так и давку можно будет организовать своими же силами. Вот смеху-то будет…
И вот в этот момент все случилось. Какой-то вынырнувший из толпы парень, одетый не по погоде в длинный, явно теплый, плащ, достал из-под полы укрытый там арбалет и с криком «смерть тиранам!» выстрелил в Александра. Расстояние было смехотворное — метров семь, промахнуться было сложно, и обзавелся бы Серов еще одним отверстием в теле сверх нормы, если бы не Ариен. Стоящий рядом маг, за секунду до произошедшего начал было поворачиваться к другу чтобы прокомментировать его ворчание, но от крика убийцы дернулся и оказался на линии поражения.
Дальше все было как в замедленной съемке. Короткий арбалетный болт с чваком входит огневику сзади в шею и пробивая ее насквозь и выходит спереди, выбивая несколько зубов. Стоящий в полуметре перед ним Серов видит, как ему в лицо летят мелкие капельки крови и осколки костей, а друг мгновенно теряет сознание и падает вниз на деревянный настил помоста.
Александр попытался поймать друга, закричав одновременно с этим во весь голос:
— Целителя сюда! Быстрее!
Впрочем, не нужно быть опытным врачом, чтобы понять, что Жерард тут вряд ли справится. Скорее всего перебит позвоночник, возможно повреждён мозг, из раны толчками хлещет кровь. Тут не о целительстве скоро будет идти речь, а о воскрешении.
Капитан упал на колени, пытаясь что-то сделать и умом понимая, что сделать тут уже ничего не получится. Рядом суетились ученики Ариена, широким потоком вливая в огневика энергию: тоже полностью бесполезное действие в такой момент, но и просто так стоять и смотреть тоже не было никаких сил.
Люди вокруг, видевшие что произошло сами схватили незадачливого убийцу, хотя тот, в общем-то, и не пытался сбежать, растерявшись от своей неудачи. Только вмешательство дружинников спасло его для дальнейшего суда от немедленного линчевания толпой.
А дальше произошло то, чего никто не ожидал. Из-за отворота камзола, в который был одет барон — ну не кольчугу же на статусное мероприятие на себя напяливать, чай не в бой идти, — когда он нагнулся над бесчувственным уже телом, на длинной цепочке вывалилось то самое магическое ожерелье, найденное в логове серых тварей. Учитывая его странный вид Серов носил его под одеждой, чтобы никто не видел, и только из-за резкого движения вниз и вперед магическое украшение появилось на свет. Появилось и дотронулось тела мага, которого как раз начали бить предсмертные конвульсии.
Внезапно многочисленные драгоценные камни засветились ярким светом испуская во все стороны густые потоки энергии. Серов, никогда до этого не видевший воочию нити силы — не хватало магических способностей, — впервые понял, о чем ему когда-то говорил друг. Это действительно было похоже на трехмерную схему, которая развернулась над помостом и теперь очень быстро наполнялась магией, становясь видимой буквально невооруженным глазом.
Для людей полностью лишенных способностей все происходящее на помосте скрылось в ослепительном сиянии, которое, казалось, заполнило все вокруг. Сложно сказать, сколько времени это длилось: объективно, скорее всего, несколько секунд. Александру же показалось что прошли часы, когда структура наконец напиталась энергией под завязку и стремительно ужавшись до размеров человеческого тела, вошла в лежащего на помосте Ариена.
Пару секунд, казалось, что ничего не происходило, после чего торчащий из правой щеки мага арбалетный болт начал как будто таять и темной дымкой улетучиваться из раны. Разорванная плоть вновь сомкнулась, побледневшая кожа начала розоветь, а спустя еще десяток секунд Ариен открыл глаза и с жадным вздохом сел. Время вновь вернулось в привычное русло и потекло с привычной, установленной богами, скоростью.
Огневик, с трудом опершись на поданную руку Александра поднялся на ноги и с удивлением на лице потрогал щеку, на которой теперь виднелся маленький, едва заметный шрам. После этого не менее удивленно он завел руку за голову и потрогал шею сзади: все хоть и было залито кровью, но смертельной раны не было. Убедившись в том, что все еще находится среди живых, Ариен указал пальцем на все еще висящее у барона на шее украшение. Впрочем, украшением оно больше не было: все камни превратились в труху и высыпались из своих оправ, да и растительный узор теперь узнать было практически невозможно. Золото под воздействием температуры «поплыло» и превратилось в бесформенное нечто.
— Так вот зачем эта штука, — пробормотал Серов. — Повезло.
Огневик молча кивнул.
Люди, меж тем, вокруг помоста стояли молча, практически не шевелясь, оглушенные творимой магией. Казалось, все замерло, даже птицы замолчали и ветер перестал играть с развешенными вокруг флагами баронства и Берсонзона.
Кто это сделал непонятно, но вот один, потом другой, потом третий, люди вкруг начали опускаться перед стоящим на деревянном помосте бароном на колено. Вскоре стоящих на обеих ногах людей вообще не было видно, даже Ариен, хоть и был единственным, по сути, кроме самого Серова, кто понял, что произошло, тоже опустился на одно колено.
Мир замер. Александр почувствовал, как какое-то неведомое ранее чувство силы, основанное на единении с людьми вокруг, начало переполнять его. Он как будто чувствовал каждого вокруг по-отдельности и одновременно как единое целое и захлебывался в этом ощущении.
