Самое смешное, как выяснилось в дальнейшем, грабителями оказались только недавно ставшие дружинниками барона, ранее бывшие частью армии самого Берсонзона бойцы, не известно как оказавшиеся в одном десятке. Это несколько примирило Серова с неприятной необходимостью устраивать репрессии, однако подняло во весь рост вопрос о качестве рядового и командного состава дружины.
— Разберись, кто додумался засунуть их в один десяток, — уже после завтрака, распорядился капитан. — Если это было намеренно — снимай с должности к демонам, если по недомыслию — оштрафуй материально и возьми на заметку, чтобы приглядывать в дальнейшем.
Сер Оранж в ответ только кивнул, ему как главнокомандующему такие ситуации были неприятны втройне.
Буквально за несколько часов возле города — изначально мероприятие планировалась как «частная вечеринка», исключительно для бойцов дружины, так сказать, для усиления воспитательного эффекта — возвели помост с виселицей. Туда же после полудня вывели большую часть личного состава: полностью выходить из города Серов все же поостерегся, поэтому кое-какой караул на воротах и ключевых точках Берсонзона оставил. Как в средневековом городе так быстро распространились слухи неизвестно, однако вместе с бойцами из ворот валили и простые горожане, пожелавшие приобщиться к намеченному действу. А там и люди герцога подтянулись посмотреть на причину столпотворения.
К помосту подвели восьмерку молодых мужчин, босых и раздетых до пояса. Глашатай, одетый в попугайской расцветки камзол, взошел на деревянное сооружение первым, достал из сумки заранее подготовленный лист с текстом и с важным видом зачитал любопытствующей толпе обстоятельства дела. Мол так и так, грабили, убивали, сильничали, пойманы на месте преступления, приговорены бароном к знакомству с пеньковой тетушкой.
Реакция людей внизу была очень разной. Горожане приветствовали такое решение феодала криками и аплодисментами. Простому человеку, в общем-то, не так много надо, и уверенность в завтрашнем дне, в том, что он защищен законом и никто не сможет просто так посягнуть на его жизнь и имущество — одна из таких базовых вещей.
Дружинники же Александра смотрели на осужденных в основном достаточно безразлично. Бойцы своего барона любили и уважали: тот был удачлив, щедр, берег людей, что еще нужно среднему солдату? Да и приговор был, как ни крути, справедлив: казнь через повешенье считалась хоть и не почетной, но весьма «мягкой». Вот если бы Александр приказал на колья провинившихся посадить, его бы, вероятно не поняли.
— Поговори с сотниками и десятниками, — перед началом всего действа Серов поймал Элея и отдал последние распоряжения. — Пусть посмотрят на реакцию своих подчиненных на казнь, и тех, кто сильно радуется или наоборот негодует, берут на карандаш.
— Сделаю, — мгновенно понял, о чем говорит сюзерен, сер Оранж. Он тоже был человеком опытным и повидал на своём веку не мало. В том числе и маньяков наслаждающихся чужими смертями и мародеров, которые тащат все что не приколочено. А что приколочено, то отдирают и тоже тащат. И те и другие в дружине были не нужны. Ну или следить за ними нужно будет особенно тщательно и на руководящие посты не пускать.
После того как был оглашен приговор, осужденных начали по одному поднимать на помост, давали сказать последнее слово — надо сказать, что тут такой традиции не было, но Серов настоял для усиления поучительного эффекта, — набрасывали веревку и сталкивали вниз. Все было проделано четко без сбоев, если не считать таковыми крики и просьбы о помиловании. Барон морщился, но старался не подавать вида: он бы предпочел сейчас находиться отсюда как можно дальше.
После того, как последний из приговоренных оттанцевал свой последний танец в петле, мертвецов быстро сняли у утащили. Традиция оставлять трупы висеть возле или тем более внутри города Александра приводила в ужас. Оно, конечно, в средневековых городах в любом случае пахло, мягко говоря, посредственно, но зачем же еще собственноручно ухудшать ситуацию. Тем более, что помост был нужен еще для одного дела. Для пущего воспитательного эффекта капитан задумал показать на контрасте, что бывает с теми, кто служит ему верой и правдой. Так сказать, нарисовать альтернативу.
Александр поднялся со своего трона, взошел на оперативно расчищенный помост и оглядев уже было начавшую расходится толпу — самое главное-то вроде как уже показали — обратился к стоящим вокруг него дружинникам. Их-то никто не отпускал, и бойцы продолжали стоять на месте.
— Никто не может сказать, что я не держу свое слово, — на написание и заучивание речи Александру пришлось потратить большую часть утра. К сожалению ни в Академии их тому не учили ни во всей предыдущей жизни риторика у капитана не была хоть сколько-нибудь востребованным навыком, поэтому даже на его непритязательный вкус получилось очень посредственно. Оставалось только надеться, что не привыкшие к таким перфомансам местные, отнесутся к происходящему более лояльно. — Я обещал, что не позволю обижать мирное население Берсонзона и накажу каждого, кто ослушается — я это сделал. Но также никто не может сказать, что я недостаточно щедр с теми, кто служит мне верой и правдой, прикладывая к тому все усилия. Те люди, которые пошли за мной первыми, бывшие крестьяне, сейчас занимают должности сотников, комендантов крепостей, руководителей служб.
Серов еще раз оглядел собравшихся подданых, на лицах людей была написана заинтересованность. Не часто бароны тут выступали перед толпой.
— Для того, чтобы дополнительно выделить тех, кто проявил особую доблесть и мастерство на поле боя или при каких-то других обстоятельствах, с сегодняшнего дня в баронстве вводится специальный знак отличия в двух видах: для ношения поверх доспехов и для обычной одежды, — Александр поманил рукой служку и тот переда ему образцы. — Теперь особо отличившихся моих подданых будет очень просто выделить в ряду прочих. Кроме того, к этим знакам отличия полагаются единоразовые денежные выплаты и увеличение надела земли после окончания десятилетнего рока службы.
Последние слова были встречены дружинниками слитным ревом одобрения. Если нужность каких-то там знаков отличия была для практичных людей еще не совсем понятна, то вот слова о деньгах и земле попали, что называется, в яблочко.
Вообще, идея награждать отличившихся в бою солдат была, конечно, не нова. Вот только случалось это крайне редко: в лучшем случае могли деньгами наградить того, кто первым на стену вражеского замка взошел или, например, кто полководца пленил. До идеи медалей и орденов в этом мире так и не дошли, а единственным способом наградить чем-то более существенным в плане повышения статуса в обществе, чем просто золотые кругляши, было посвящение в рыцари, что не происходило почти никогда. Для обычного крестьянина или мещанина получить золотые шпоры было практически невозможно. Конечно, знала история и такие примеры, вот только это были единичные случаи.
Изначально Александр хотел устроить большое шоу и посвятить несколько десятков бойцов в рыцари. Это вознесло бы котировки его «акций» в небеса, за такого сюзерена дружинники перегрызли бы горло каждому. В конце концов, каждый из них хотел бы когда-нибудь примерить и себе золотые шпоры. Вот только было во всем этом несколько «но». Во-первых, рыцарь — это как ни крути в первую очередь конный боец, да еще и с приданными ему оруженосцами, пажами и прочими стрелками. Что делать если нужно наградить таким образом пехотинца — не совсем понятно. Во-вторых, наличие отдельных рыцарских копий в войске шло в прямое противоречие с общей концепцией построения армии баронства. Капитан, наоборот, старался уйти как можно дальше от феодального способа формирования войска, и такой шаг назад ему был совершенно не нужен. И последнее — в социальном плане Александр так же ориентировался на просвещенный абсолютизм и зачатки буржуазного общества, и вот все эти сословные вассально-сеньоральные отношения нужны ему были как собаке пятая нога. В общем, от массовых введений в рыцарское достоинство по здравому размышлению пришлось отказаться.
