Павлов встал. Он не ответил. «У вас есть три часа, чтобы принять решение».

  "А если я откажусь?"

  «Потом взорвем мост», - сказал Павлов.

  * * *

  Несколько фанатиков, включая Ученика, Браконьера и Лекаря, ушли ночью и направились в отдаленные деревни. на беговых лыжах. Художник покинул станцию ​​рано утром и направился на запад, оставив разведчика ответственным. На рассвете Геолог тоже покинул станцию ​​со своим волком, оставив пленников без присмотра и побежав по снегу к мосту. Теперь осталось пятеро фанатиков: Павлов, Геолог, Пенман, Плантатор и Педераст; все остальное уволилось.

  Бриджес, взяв на себя командование, выбил доски из окна, выбрался наружу и открыл дверь для остальных заключенных. Они стояли, вдыхая ледяной воздух, наблюдая за взлетом вертолета с востока.

  КГБ стояли кучкой, хлопая руками, пытаясь принять решение. Один из них указал на снег и поднял упавший ночью автоматический пистолет.

  Борис Демурин прислонился к стене с растерянным небритым лицом. Всю ночь он просидел на мешках, качая головой и спрашивая: «Почему это должно было случиться со мной? Моя последняя поездка. Почему они не подождали? »

  Бриджес дал ему сигарету и сказал: «Вы знаете Транссибирь наизнанку. Куда ведет эта ветка? »

  «Не знаю», - пробормотал Демурин. "Оставь меня в покое."

  Бриджес ухватился за перед его блузки. "Взять себя в руки. Вы должны знать, куда он идет ».

  Демурин оттолкнул руку. «Это никуда не денется. Заброшенная деревня. Все руины. Потом по другим заброшенным деревням, другим руинам ». Он закурил сигарету скрюченными трясущимися руками. «Они могли подождать. Я не хотел, чтобы что-то пошло не так ». Он посмотрел на заснеженную тропу, его плечи слегка приподнялись. «Я помню, как здесь вывозили золото на старых дровяных грузах. В те дни у нас было много листовок. Бродягт и поселенцы, прыгавшие на верхушки вагонов. В те дни это всегда было приключением.Бандиты совершают набеги на поезда, студенты у штурвала, сходят с рельсов паровозы ... »

  Бриджес сказал: «Сейчас у нас нет недостатка в приключениях».

  Плечи Демурина снова поникли. «Они разрушили меня. Все испортил. Прошлое, будущее ».

  Бриджес передал ему пачку сигарет и сказал Либби: «Пойдем в деревню». Он взял ее за руку, и они двинулись к соснам.

  - крикнул им вслед старший офицер КГБ. "Оставайся здесь. Никто не уходит." Это был тот, у кого были монгольские черты лица.

  Мосты остановились, поворачивая. "Мы уходим."

  Сотрудник КГБ указал на автомат. "Вернись. Власти скоро будут здесь ».

  «Какие власти? Вы власти. Стреляйте в меня, и в ваших руках будет еще один международный инцидент - в довершение всего этого беспорядка ». Мосты жестикулировали. «Пристрелите меня или девушку, и вы вернетесь на Лубянку - в камеры». Он снова взял Либби за руку. "Ну давай же."

  Они пошли дальше.

  «Будут стрелять?» - спросила Либби, крепко сжимая его руку.

  "Они могли бы. Но я в этом сомневаюсь ».

  «Теперь я чувствую, как он целится».

  «Так их и на Лубянке расстреливают. Вы идете по коридору, выложенному белой плиткой, и получаете пулю в спину ».

  Доехали до сосен. Мосты развернулись. Полицейские следовали в сотне ярдов позади.

  «Если вы работаете в секретной полиции, - сказал Бриджес, - вы существуете благодаря страху. Когда вы теряете авторитет, все происходит по-другому. Они напуганы ».

  «Но они все еще позади».

  «Следуйте за моим лидером, - сказал Бриджес. Он положил руку на ее руку.

  Они свернули на короткую дорогу к деревне, миновали яму, петлю дороги и железный мост справа от них, пересечение оврага одним пролетом, прикрепленным к каменным контрфорсам с обоих берегов.

  «Красивый мост для продувки», - заметил Бриджес. «Может быть, они так и собираются сделать».