«Я имею в виду мистера Гарри Бриджеса», - сказал Павлов.

  «Мосты? Он не стал бы сообщать о пьяном на Красной площади. Я журналист. Я знаю мистера Бриджеса.

  «Вы знали мистера Бриджеса, - сказал Павлов. "Времена изменились. Мистер Бриджес влюблен ».

  Их прервал храп Стэнли Вагстаффа. Они подняли его и осторожно положили на пол камеры.

  ГЛАВА 4

  Первый свет. Солнце встало за белыми горами, наполнив их складки розовой тенью; вокруг пиков клубились завитки тумана, но они скоро исчезнут. Все звуки тайги были заглушены снегом.

  С востока доносился слабый шум насекомых. Люди в экипаже прикрыли глаза, но ничего не видели.

  Теперь вы могли видеть глубину оврага. Падение с высоты 2000 футов до дна высохшей реки, воды которой были отведены строителями Транссиба.

  С восходом солнца снег на равнине приобрел розовый оттенок. Завиток синего дыма вылетел из трубы железнодорожного вокзала.

  Теперь планировка была простой; сосны скрывают всю сцену от главной дороги, ветка образует петлю после станции Панхандл в направлении деревни с мостом посередине. Когда-то был путь от станции к деревне - как тетива из лука, образованная рельсовыми путями, - и станция и мост были хорошо видны друг от друга.

  Две роты были упакованы в четыре вагона повышенной прочности на другой железнодорожной ветке в восьми милях вниз по Транссибу в ожидании дальнейших распоряжений из штаба бригады в Чите.

  Мужчины в экипаже напрягали глаза, пока Павлов не указал и не сказал: «Вот оно». Насекомое приняло форму вертолета. Он пару раз обогнул мостик, затем наклонился вниз, чтобы они могли видеть пилота и наблюдателя, смотрящих вниз.

  Шиллер сказал: «Мы не хотим, чтобы он приземлился слишком близко к мосту. Мы должны заявить о себе ».

  Павлов сказал: «Дайте мне самый пистолет». Он открыл окно и выстрелил в небо. Снаряд взорвался ярко-розовым пламенем, которое висело несколько минут, как второе солнце.

  Вертолет резко повернул в сторону, прежде чем снова замкнуть круг - маркер для подкрепления на пути к нему.

  Павлов закрыл окно и пошел по коридору к спящему. Ермаков сидел в постели под наблюдением Плантатора с автоматом Томпсона со складным прикладом - пережитком американской помощи России во Второй мировой войне. Ермаков поднял глаза, когда вошел Павлов. Он выглядел полным угрозы и авторитета - или таким полным, как может выглядеть небритый, растрепанный мужчина, которого держат под дулом пистолета. Он сказал: «Вы все евреи?»

  Павлов кивнул. «Несколько полукровок».

  «Вы более амбициозны, чем я предполагал».

  «Спасибо, - сказал Павлов.

  «А теперь отпусти меня. Если вы этого не сделаете, вы все умрете через пару часов ».

  «Если бы мы это сделали, мы бы все умерли в течение часа».

  "Чего ты хочешь?"

  Павлов сел в кресло. Плантатору он сказал: «Принеси нам кофе из кладовой».

  «Тебе нужен пистолет?» - спросил Плантатор, вопросительно склонив голову.

  «В этом нет необходимости. Закройте дверь, когда выйдете ».

  Ермаков сказал: «Я хочу побриться и привести себя в порядок». В его голосе не было ни тени страха.

  «После кофе и разговора».

  Ермаков спустил ноги с кровати. Его глаза были налиты кровью; но выглядел он не лучше и не хуже, чем обычно по утрам. Он сказал: «Ты совсем зол. Я полагаю, вы знаете об этом? Он нашел свой галстук на кровати и начал его завязывать.

  «Дело о принудительном психиатрическом лечении? Согласно Кремлю, есть много сумасшедших евреев ».

  «Но это с ума.»

  "А другие нет?"