Владимир без лишней патетики взял ключи и всучил Павлу деньги:

– Здесь триста рублей. Не отказывайся, обижусь. Что такое триста рублей? Копейки! Тебе жизнь заново строить, детей подымать. Но больше у меня нет, извини. Да, вот еще что…

Сосед снял с руки электронные часы «Montana» – в те годы, неслыханная роскошь и жуткий дефицит:

– Носи, друг! На память. Это дорогие часы, японские. Купил их у одного иностранца. Здесь 16 мелодий. Если нужда припрёт – можешь продать. Смотри только, не продешеви. Вообще, ты в России будь понаглее. У вас там тоже всё непросто. Пробивай себе дорогу, как танк.

Прощаясь, перед вылетом, Павел сказал Владимиру:

– Даст Бог – свидимся еще. Когда-нибудь эта смута закончится.

– Она еще только начинается…– грустно улыбнулся сосед, махнув рукой на прощание. – Не теряйся!

С 1988 года Советский Союз стал разваливаться на части. «Парад суверенитетов» открыла Эстония. Республики, входившие в состав СССР, соревнуясь друг с дружкой, стали провозглашать независимость. Все грезили о счастливой wonderful life, которую дарует «свобода от тирании». К декабрю 1990 года, СССР де-факто перестал существовать.

…На борту «ТУ-154» семья Гуляевых летела над осколками рухнувшей империи – в новую жизнь. Страшно, когда тебя сонного, размякшего, судьба хватает из теплой постели и бросает в промозглую осеннюю ночь. Выдирает с корнем из насиженного, обустроенного гнезда и бросает в неизвестность. Еще вчера у тебя был свой дом, горячая ванна, мягкая кровать. По телевизору транслировали футбол, а на плите стоял свежий борщ. Эти маленькие каждодневные радости были привычны и незаметны. Казалось, так будет всегда – спокойно, размеренно, стабильно. Иной раз даже хандра заедала. Спроси тогда кто: «Ну, что Пашка Гуляев ты счастлив?», он бы пожал плечами: «Да всё как у всех. Обычно». А счастье? Оно – другое. Дом на берегу Черного моря, 5000 рублей на сберкнижке, «Волга» в гараже. И сейчас, в черном осеннем небе, на высоте 10 километров от земли, Павел с дикой тоской вспоминал эти обычные семейные вечера.

Дождавшись, когда пацаны уснут, он наклонился к жене, тихонько плакавшей в кашемировый палантин:

– Давай не раскисать, Катька. Было – умерло. Начинаем по-новой, куда деваться? В общем, такой план. Прилетаем в Москву – делаем пересадку. До Волговятска лететь недолго, примерно час.

– Сообщить бы твоей сестре о нашем приезде? А то свалимся как снег на голову.

– Позвоню ей из Москвы. Не буду говорить, что приехали надолго…то есть насовсем. Скажу, прибыли в отпуск. Город посмотреть и вообще.

– Правильно, а то напугаем, еще откажет. У неё муж-то есть, дети?

– Мужик есть. Сын у них взрослый, Витька.

– Денег у нас сколько осталось? – спросила Катька шепотом.

– Около четырехсот рублей. Владимир-сосед подмогнул, спасибо. А то бы туго пришлось. Месяца на два есть запас. В Волговятске я сразу устроюсь на работу. Город большой – много всяких предприятий. Где больше предложат, туда и рвану.

– Куда же ты без трудовой устроишься?

– Разберемся, не паникуй. Опытные слесаря везде нужны. Пятый разряд, шутка ли? К тому же у меня средне-техническое, не забывай. На это смотрят. Может, мастером устроюсь. А там по карьерной лестнице…до директора.

– Я тоже пойду работать. Хоть уборщицей. В школах уборщицы везде требуются.

– Ну и прекрасно! – кивнул Павел. – Нам сейчас любая копейка в радость. Но знаешь, лучше в поварихи иди. Всегда при кухне, хоть бы картошкой, моркошкой – да разживёмся.

– Хорошо – примирительно сказала Катька. – Пойду поварихой. Уж борщи я умею готовить. Я вот за тебя больше переживаю: куда ж ты без трудовой?

– Сделаю запрос на предприятие. Позвоню ребятам, должны посодействовать. Я Владимиру передал заявление по собственному желанию. Набросал в аэропорту, на коленке. Он обещал отвести в отдел кадров. Заодно объяснит им нашу ситуацию. А трудовую мне почтой пришлют.

– Не потерялась бы по дороге…

– Не боись! Всё будет нормально.

Вскоре Павла сморило. Уснул – как утонул. Та еще ночка выдалась. Впрочем, поспать не удалось. Едва задремал, объявили приземление. И опять началась суета – посадка, паспортный контроль, получение багажа, сдача вещей в камеру хранения…

– А где Москва? – то и дело спрашивал младший сын Никитка.

– Скоро, скоро…– твердила Катька, искоса поглядывая на супруга.

Нужно было как-то объяснить мальчишкам, почему Москва отменяется. Ребята уже настроились, ждут. Для них – это неожиданное и увлекательное путешествие. В детсаду, школе, по телевизору им столько рассказывали про столицу СССР, что засыпая, они представляли этот сказочный большой город. Там – Мавзолей Ленина. Там – Красная площадь и Кремль. Там живут космонавты, известные актеры, музыканты, спортсмены. А на улице запросто можно встретить негра.

Павел привёл семью в зал ожидания, а сам ненадолго отлучился – якобы договариваться насчёт такси. Выкурил пару сигарет и вернулся обратно с поникшим видом:

– Что ты будешь делать? Закрыли Москву для въезда. Эпидемия гриппа – велено никого не впускать. Говорят, все дороги БТР перекрыли. Въезд только для врачей, по спецпропускам.

Пацаны – в слёзы. Не сбудется их мечта.

– А, ну, отставить! – скомандовал Павел. – Взвод, слушай мою команду! Направляемся в Волговятск. Там есть большой цирк, зоопарк. А еще – планетариум.

– Не хочу в Волговятск… – заупрямился Никитка. – Там неинтересно.

Старший сын, Юрка, всегда поддерживающий отца, назидательно сказал своим братьям:

– В армии приказы не обсуждаются. Если командир говорит на восток, значит на восток. Только нюни и хлюпики плетутся позади отряда.

Павел одобрил сына:

– Вот это правильно! Тем более, что в Волговятске вас тетя Света в гости к себе зовёт. Она моя двоюродная сестра.

– Звонил ей? – Катька многозначительно посмотрела на мужа. – Как она там восприняла?

– Прекрасно восприняла! Я же говорю: в гости приглашает! – Павел утаил, что сестра отговаривала его от визита, ссылаясь на материальные трудности, маленькую жилплощадь, дефицит продуктов, больные почки и т.д. Но кроме Волговятска, ехать была некуда. Там хоть с недельку-другую перекантоваться, а дальше – по ситуации.

– Ну что, мать…– бодро сказал Павел – Занимай очередь в кассу, а мы пока в туалет сгоняем.

Разношерстная толпа сновала по аэропорту, озабоченная своими проблемами и абсолютно безучастная к нуждам друг друга. Гуляевы держались группкой, боясь потеряться в людском водовороте.

– Пап, смотри негр! – дернул отца за рукав средний сын, Антон. – Черный, как уголь.

– Вижу, пальцем только не тыкай. Не культурно.

– Обидится – пояснил Юрка.

…Они возвращались назад, к авиакассам, когда на пути им встретился добродушный усатый мужик.

– Здорово, дружище! – воскликнул незнакомец, обращаясь к Павлу. – Уж кого, кого, а тебя не ожидал здесь встретить. Ну, здорово, что ли, старик?! Али не признал?

Усач обнял «друга» и приветливо похлопал по плечу.

– А ты возмужал, да! Окреп, поправился! Любо-дорого посмотреть. Твои архаровцы?

Павел кивнул.

– Похожи! – рассмеялся незнакомец, потрепав Никитку за шевелюру. – Особенно вот этот «клоп». Сколько им уже? Красавцы! Ох, держись, отец! Всех девок в округе будут портить.

– Простите, вы меня, наверное, с кем-то спутали? – Павел хотел поскорее отвязаться от чужака. – Мы торопимся.

– От те раз! Да как же…Комсомольский стройотряд, помнишь?

– В 78-ом что ли?

– Ну!

– БАМ?

– Ну!

– Так там столько ребят вкалывало. Давно это было, еще до армии. Тебя как звать?

– Серега из-под Ростова. Я тогда всё на гитаре бренчал. «Сегодня не личное главное, а стройки рабочего дня»…Сколько напахались мы тогда, романтики хреновы. Эх, молодость-глупость! А я тебя помню, старик. Ну, рассказывай: какими ветрами?

– Да, в отпуск выбрались в кой-то веки – Павел натянуто улыбнулся.