Трахаться.

Заниматься любовью. Как бы вы это ни называли, я готов.

Мы оба готовы.

— Не торопись, — раздается ее тихая просьба.

— Тебе страшно? — Я целую ее в лоб и убираю несколько прядей волос.

— Немного. — Ее руки сжимают мои бицепсы, и она прикусывает нижнюю губу.

— И мне тоже.

— Тебе? Почему?

— Я никогда раньше не делал этого с тем, кто мне не безразличен.

— А я тебе не безразлична, да? — Ее глаза сияют от удовольствия.

Она знает, что я имею в виду, что я чертовски люблю ее, даже если ни один из нас еще не сказал этого вслух друг другу.

Мы это знаем.

Я снова двигаюсь, на этот раз толкаясь вперед, съеживаясь. Взываю к своему самообладанию — у меня его тонны, я знаю; просто так чертовски трудно не погрузиться по самые яйца.

Она влажная, так что мой член легко скользит внутри, ища ту точку сопротивления, которую мы оба боимся.

Я снова целую ее, ловя вздох, который вырывается из ее легких, и останавливаюсь, прежде чем идти дальше.

— Может, мне остановиться? — Последнее, что я хочу сделать, это причинить ей боль.

— Нет. Давайте покончим с этим. — Когда я смеюсь, она хлопает меня по руке. — Перестань, все твое тело вибрирует.

— Ясно. Боевой настрой. — Я перестаю смеяться.

Пришло время стать серьезным.

— Просто сделай это, хорошо? Чем дольше это будет продолжаться, тем хуже.

— Ты уверена? — Я в этом сомневаюсь.

— Нет, но будет больно только один раз, верно?

— Откуда мне, черт возьми, знать? — Конечно, мне не было больно, когда я потерял свою девственность, это было так чертовски хорошо, что я кончил в считанные секунды.

— Давай, Кип.

Толчок.

О, черт, она такая тугая. И мокрая, и... тугая.

Она напрягается подо мной, когда я врываюсь в нее полностью, ожидая худшего, и крепко зажмуривается.

Один глаз приоткрывается.

— И это все?

— Ну... мы еще не закончили, если ты это имеешь в виду.

— Нет, я имею в виду... это было не очень больно, скорее неприятно. Разве это нормально?

Опять же, откуда мне знать, черт возьми?

— Не уверен, детка. Теперь я могу двигаться?

Ее единственный ответ — покачивание бедрами, и я начинаю двигаться, медленно входя и выходя. Постепенно ускоряясь, оценивая ее реакцию, читая по лицу.

Рот ее широко раскрыт, выражение лица почти непроницаемо.

Хмм.

Удерживая себя, опираясь на локоть, я протягиваю руку между нашими телами, большим пальцем нащупывая ее бугорок. Ее клитор. Я знаю, что это крошечное местечко в ее киске заставит ее кончить.

Я потираю круговыми движениями.

Медленные круги, пока медленно трахаю ее, круг за кругом…

Такая мокрая.

Такая тугая.

Мой лоб покрывается испариной, и, боже, как бы я хотел, чтобы этого не было, потому что кто хочет быть покрытым потом, когда они трахают свою девушку в первый раз?

Не я.

Христос.

И…

Тэдди начинает стонать.

Низкие стоны выходят из ее горла. Крошечные вздохи.

Срань господня, неужели она собирается?..

Она что, серьезно собирается кончить?

Но это невозможно.

Так и есть.

Она кончает.

— О, боже мой, Кип! О, боже мой! О, боже мой! О, боже мой!..

Сжатие ее внутренних мышц и волны удовольствия сотрясают мой член, мои яйца получают четкое сообщение.

— Черт, — стону я ей в волосы, тоже кончая. — О, черт, Тэдди.

Когда я скатываюсь с нее, беру ее руку в свою и держу, пока мы оба смотрим в потолок, пытаясь перевести дыхание.

***

— Я не могу поверить, что ты действительно испытала оргазм.

Честно. Все еще не могу в это поверить. Шансы на то, что это произойдет, были ничтожно малы. Я не думал, что девственницы могут испытывать оргазм в первый раз.

— Я тоже не могу.

— У меня должно быть волшебный член или что-то в этом роде.

А какое еще может быть объяснение?

— Давай не будем забегать вперед, ладно? Если бы ты не прикасался ко мне в то же самое время, я бы ни за что не кончила.

— Хочешь сделать ставку? — Мой член насторожился, заинтересовавшись разговором.

— Кип, сегодня я больше не буду заниматься с тобой сексом. — Даже в темноте я слышу, как она закатывает глаза. — Я и так едва ли смогу дойти до ванной.

— Хорошо, но если ты передумаешь, я буду здесь думать об этом сексе.

— Держи свои руки при себе, если только не хочешь обнять меня.

— Обниматься я тоже умею. Ты хочешь быть большой ложкой или маленькой ложкой?

— Маленькая ложечка, пожалуйста. — Ее маленькое тело втискивается в мое, задница прижимается к моему члену, спина — к моей груди. Идеальная позиция. — И ты не мог бы убрать свою гигантскую руку с моего живота? Я не смогу дышать, она весит целую тонну.

Мой телефон звонит на ночном столике.

Очевидно, я его игнорирую.

— Ты собираешься посмотреть, кто это?

Мы оба знаем, кто это, потому что я никогда не получаю сообщений ни от кого, кроме Тэдди, моих родителей и Вероники. Иногда от кого-то из ребят в команде, но редко.

— Я не хочу знать, чего хочет Ронни в такой поздний час.

— Кип, только десять часов.

— Ну и что?

— Ещё не поздно, и она не отстает от нас. Кроме того, что, если это чрезвычайная ситуация?

Я смотрю на Тэдди сверху вниз и говорю ей прямо в макушку:

— Ты это серьезно? С моей сестрой никогда не бывает ничего чрезвычайного. Она пишет эсэмэски, потому что слишком любопытна.

Обостренные чувства Ронни, вероятно, покалывали, и она знает, что я только что переспал, поэтому пишет сообщение, чтобы проверить.

На тумбочке напротив Тэдди звонит телефон.

— Как будто она знает.

Да, она все прекрасно знает.

— Пошли ей снимок тэдди на полу вместе с моим бельем — это заставит ее оставить нас в покое.

— Твоей сестре? — Тэдди приподнимает бровь. — Она сделает скриншот экрана и использует его против тебя позже.

Точно.

— Что ей нужно делать, так это не лезть не в свое дело.

— Забавно, Вероника занимающаяся своими делами. — Тэдди смеется. — По-своему она играла роль свахи.

Я замолкаю на несколько секунд, обдумывая это.

— Срань господня! Да, ты права.

— Я права?

— Да, и от этого ещё хуже.

Тэдди тычет меня под ребра.

— Узнай, чего она хочет.

Я вздыхаю и перекатываюсь к тумбочке.

Ронни: Я же тебе говорила.

Я: Вот почему ты пишешь мне в десять вечера? Сказать, что «я тебе говорила»?

Ронни: Да.

Я: Объясни.

Через несколько секунд появляется скриншот — это часть разговора, который мы провели несколько недель назад, в выходные, когда я привел Тэдди к себе домой. Когда я сказал, что мы только друзья.

Я: Она просто мой друг. Едва ли даже друг.

Ронни: Запомни мои слова, Киплинг: это не закончится так, как ты думаешь…

— Боже, как я ненавижу, когда она права. Это так чертовски раздражает.

Тэдди читает текст через мое плечо, и я чувствую ее улыбку на своей коже, ее рука гладит мою спину. Губы целуют мое плечо.

— Мне это нравится, — раздается ее робкий шепот. — И я люблю тебя.

Я кладу телефон обратно и осторожно, чтобы не раздавить ее, переворачиваюсь на спину. Нахожу ее губы и целую.

— Я тоже люблю тебя, детка.

— Тогда почему бы тебе не сказать Ронни, что она была права?

— Я думаю, она уже знает.

Да, наверное. Но все же ...

— Она прислала тебе что-нибудь еще, кроме этой красной штуковины?

Тэдди колеблется, проводя кончиком пальца по моей правой щеке.

— Думаю, ты скоро выяснишь.

КОНЕЦ