– Какие планы? – спросил Итан, который, свежий и бодрый, сидел в гримёрке и ждал, пока я соберусь.

– Я бы перекусила, – честно призналась я, – Может, поедем ко мне, закажем еды и не выйдем из квартиры до завтрашнего утра?

– Мне нравится ход твоих мыслей, – улыбнулся парень, – Тем более – ты снова уезжаешь.

Переодевшись, я подошла к Итану и, приподнявшись на цыпочках, обняла его за шею.

– Прости, любовь моя, но ты ведь знаешь, как это важно для меня. В этот тур вложены большие средства, и я должна их отработать, желательно – с прибылью. Иначе лейбл выкинет меня, как использованный презерватив. Не такой судьбы я себе желаю.

Итан обхватил руками мою талию и поцеловал в кончик носа:

– Знаю. Я не сержусь. Просто скучаю по тебе. Мне кажется, мы совсем не проводим время вместе.

Я понимала, что он чувствует. Мне тоже его не хватало. Раньше было проще – когда мы только начали встречаться, то каждую свободную минуту проводили вместе. Ну, и минут этих было на порядок больше. Мы походили на одуревших от гормонов подростков, что, в принципе, было недалеко от истины. Но жизнь вносила свои коррективы – у меня начались более масштабные гастроли, а на Итана посыпались весьма вкусные контракты. Он начал ездить и в Европу, и на Недели мод, хоть и признавался, что манекенщик из него был так себе. И такие минуты стали редкостью. Что-то, что казалось наградой, что нужно было ценить.

Чуть подумав, я предложила:

– Мы можем поговорить с Айзеком, чтобы в какой-нибудь из городов ты поехал с нами. В Ливерпуле, например, у нас будет свободные сутки перед концертом, мы сможем побыть вдвоём.

Итан улыбнулся, притягивая меня к себе ещё ближе:

– Звучит чудесно. Я согласую с братцем наши графики. И тогда ты будешь моя на целые сутки.

– Я твоя хоть на всю жизнь, – отозвалась я перед тем, как губы парня накрыли мои в нежном, чувственном поцелуе.

Когда мы всё же вышли из гримёрки, то – надо же – наткнулись на старшего из братьев Девис. Тот, как всегда, в дорогом костюме и с зачёсанными назад тёмно-каштановыми волосами, казался чем-то недовольным. Он хмурился, от чего между бровей у него залегла складка, а тёмно-карие глаза казались чёрными. Небольшая, аккуратно постриженная борода добавляла ему пару лет, словно парню было не двадцать семь, а минимум тридцать.

– О, Айзек, привет, – улыбнулась я другу, надеясь при этом, что не выглядела слишком уж растрёпанной после объятий его брата, – Я думала, мы не увидимся до завтрашнего дня.

– Да, таким был план, – кивнул Айзек, – Но мой братишка довёл своего менеджера. Так что, пока тот не остынет, мне придётся с ним нянчиться.

– Я не ребёнок, – огрызнулся Итан, тем самым полностью опровергая свои же слова.

– Это лишний раз доказывает, что тебе нужна нянька, – парировал Айзек, – Ну что, как всё прошло? Какой позорный наряд сегодня на тебя нацепили? Опять те узкие джинсы, которые должны натирать одновременно задницу и яйца? Ты их там ещё не лишился? А что, кровь плохо циркулирует, ткани отмирают. Я читал, что такое возможно.

Айзек продолжал подшучивать над братом, и я видела, как тот багровеет, злясь. Его шея уже покрылась алыми пятнами, а я знала, что это – дурной знак. Так что поспешила прийти на помощь. Но сделала это в своём стиле. Хмыкнув, я отозвалась:

– Всё у него на месте. Я проверяла на днях.

Оба парня уставились меня с одинаковым недоумением, а после также синхронно прыснули. Одно слово – братья. Айзек даже перестал хмуриться и, покачав головой, отметил:

– Ну, тебе я верю. Ладно, молодёжь, идите уже. Кайл, не забудь, завтра мы уезжаем.

– Помню-помню, папочка, – хмыкнула я, утягивая Итана за собой.

Да, мне предстояли очередные гастроли. Но в ту минуту я думала не об этом. А о том, как, наконец, останусь наедине со своим парнем.

Глава вторая

Кайл

Я любила гастроли. Мне нравилось ездить из одного города в другой – то на самолёте, то на поезде. Но чаще всего мы путешествовали на двух турбасах. В одном ехала вся группа, во втором – остальная часть команды и техника. Иногда дорога занимала сутки и ночевали мы на специально оборудованных койках. Я была единственной девушкой в коллективе, но это уже давно никого не смущало. Подозреваю, что парни за годы совместной работы давно перестали видеть во мне женщину. Даже если бы я прошла мимо них голой – они бы и бровью не повели. Не то, чтобы я собиралась это проверять, но всё же.

Итан поначалу дико ревновал меня. Ему не нравилась сама мысль, что я провожу столько времени в компании исключительно мужчин. Но когда парни, один за другим, начали обзаводиться семьями, он вроде как успокоился. Да и я никогда не давал повода сомневаться в себе.

Плюс – рядом всегда был Айзек. Уж к нему то Итан никогда не ревновал – знал, что его брат видел во мне лишь друга. Ну, или младшую сестру, которую нужно было оберегать, но никак не раздевать глазами.

На мою просьбу взять с собой Итана старший Дэвис, как я и предполагала, ответил положительно. Правда, поехать на автобусе мой парень не смог – срочные съёмки, все дела, но он должен был встретить нас уже в отеле. Новости меня немного огорчили, но в то же время я понимала, что Итану будет куда комфортнее на самолёте, а не в турбасе. Я любила своего парня, очень, но нередко сравнивала его с комнатным цветком. Гастроли были тем ещё испытанием для многих. Когда я только начинала своё, так сказать, восхождение по звёздному Олимпу, уже через неделю после начала тура превращалась в ненормальную истеричку. Наш график постоянно скакал – порой нужно было заставлять себе ложиться спать в пять вечера, а порой приходилось бодрствовать до трёх ночи. Когда концерты были каждый день, на ночёвки в отелях времени не оставалось, а это значило что? Правильно – никакого нормального душа, сон под мерное гудение мотора, подпрыгивание на ухабах и прочие прелести. В какой-то момент города начинали сливаться в один, и я уже не понимала, где нахожусь. Ребята из группы пару раз пытались брать с собой жён, но уже через несколько дней в воздухе начинало благоухать разводом. Так что от такой практики группа отказалась. Я же любила рисковать. Но в меру.

– Хей.

Я подняла голову от блокнота, в котором записывала куплет очередной песни и улыбнулась.

– Айзек.

Друг стоял рядом и взглядом спрашивал, не против ли я, чтобы он сел. Я, как и всегда во время поездок, забилась в самый конец автобуса, где расположился полукруглый диван, а в пол был вкручен журнальный столик. Парни, как и всегда, зависали недалеко от водителя, развлекая его разговорами и о чём-то споря.

Подвинувшись и дождавшись, когда он сядет рядом, я без лишних слов просто положила голову ему на плечо и вздохнула. Не представляю, как я раньше переживала это всё без него. Выматывающие поездки, концерты, на которых я, кажется, выворачивала себя наизнанку, интервью, во время которых каждый норовил залезть поглубже в душу и поковыряться там. Айзек был рядом вот уже три года – столько же, сколько я встречалась с его братом. Забавная годовщина, если подумать. Три года – ничто, по сравнению с дружбой продолжительностью в двадцать лет, но всё же срок довольно солидный.

– Ты что, уже устала? Мы же выехали всего шесть часов назад, – мягко улыбнулся Айзек, убирая с моего лица прядку светлых волос, которая, как всегда, выбилась из неряшливого пучка.

– Нет, просто никак не могу родить припев. Все варианты кажутся какими-то…пресными. Ничего путного не выходит, – пожаловалась я брюнету.

Говорить своему менеджеру, что у тебя что-то вроде творческого кризиса – плохая идея. Никогда так не делайте. Но Айзеку можно. Айзек – друг, он не выдаст. Более того – всегда поддержит. Вот и в тот момент он не стал хмуриться, а просто пожал плечами, от чего моя голова, которая всё еще покоилась на одном из них, качнулась вверх-вниз, и ответил:

– Значит, отложи. Вернёшься к этому позже. Кайл, у тебя полно времени. Новый альбом мы начнём записывать только через два месяца. Сейчас направь всю энергию на тур.