— До меня дошли слухи, Ваше Императорское Высочество, что в вашей семье предвидится нечто важное?

— Ваши информаторы не ошиблись. Герцог де Тревейн вчера попросил у отца моей руки для своего старшего сына и наследника Этьена.

— Как отреагировали Его Императорское Величество?

Канцлер восседал в любимом кресле. После шестидесяти он двигался мало, сюда же ему привозили пищу на отдельном столике, снабженном колесами. Злые языки говорили, под креслом у лорда-канцлера припасен горшок, чтобы далеко не ходить.

Слушая Флоранс, он сплел пальцы на животе.

— Обещал ответить в течение двух дней.

— А вы?

— Сделаю так, как велит отец.

— Я же знаю вас с детства, дорогая Флоранс. Поверьте, король убивался, узнав после вашего возвращения, чего стоил тот брак по его указу.

— А должен — по любви? Простите, Хорхе, но любви с меня хватит. Серж помог мне понять, что это не мое. Член императорской семьи обязан думать об интересах трона.

— Получается, у вас все… Печально. Сергей был достойной для вас парой. Кстати, он в самом деле — граф, будьте любезны посмотреть эту распечатку. И он до сих пор носит кулон с вашим портретом.

— Пусть хоть маркиз! Хорхе, папа просил не отталкивать вас и продолжать доверять, но вы — чужие. Из другого мира, с другой планеты.

— Иными словами, мы даже и не люди, подобно вам?

— А вы как считаете, лорд-канцлер? — вмешался Эдуард. — Как получилось, что мы настолько похожи?

— Есть гипотеза, что очень давно, еще до современной цивилизации, то есть много тысяч лет назад, люди Земли уже вышли в космос, правда, потом вернулись в дикость и начали все сначала. Теперь требуются недели и месяцы для путешествий от планеты к планете, но наши предки могли и не знать быстрого способа, полет длился веками, несколько поколений сменялось на корабле либо экипаж искусственно усыплялся. Они — ваши предки. Поэтому мы — один биологический вид, одно человечество. Вы имеете все права на достижения землян, но вам также угрожает и опасность, о которой мы с Сергеем рассказывали не раз.

— Отец продолжает вам верить, а я не знаю… — сказала Флоранс, — Проще не верить никому. Нам с Эдуардом остается только держаться друг за друга.

Хорхе обратил внимание, что Флоранс теребит пальцами складку на платье. Раньше там, даже в будние дни и в отсутствие приемов, красовались подвески с камнями, подаренными Сергеем.

— Скоро вам придется принять несколько решений, возможно — гораздо более важных, чем согласие или несогласие на брак с наследником герцогства Тревейн. Сюда движутся корабли — британский и российский. Малый британский разведывательный уже находится здесь, и, по нашим данным, они вступили в сговор с де Моайлем, а тот ненавидит вас и императора.

— Я помню: они будут приглашать в Великобританию и сулить золотые горы, — кивнула Флоранс. — Чем ответят российские?

— Точно не знаю. Думаю, они предложат не вступать никуда и просить защиты у ООН.

— Сколько у нас времени?

— До появления британцев — дней тридцать, россияне прибудут чуть позже. Разведчики сидели здесь с зимы, больше ждать они не собираются. На императора, на вас и на де Тревейна окажут максимум давления, чтобы продались им. Не исключено, будут убивать несогласных — своими руками или наймут здесь кого-то. Дворец надежно перекрыть не получится.

— Тут вы правы, канцлер, — Флоранс показала пустое место, где раньше краснела подвеска. — Вчера во время приема около меня терлось огромное количество народа, так представляете, кто-то умудрился срезать драгоценные камни! Ладно, два прозрачных, их подарил Серж, но и мои любимые рубины! Тот же злоумышленник мог ударить меня кинжалом.

— Постараемся что-то придумать.

Когда дети императора ушли, в кабинет шагнул Серж. Его лицо натурально перекосило

— Георгий Степанович, у нас катастрофа! В подвесках у Флоранс были кристаллы — блоки управления вооружением их корабля. Если англичане побывали на императорском приеме и сперли их…

— В результате у нашей воинственной парочки появилось вооружение ударного атмосферного штурмовика класса «торнадо». Ваша светлость, достопочтенный граф, вы — форменный идиот, простите за такое обращение к благородному. Зачем такое пижонство, какого черта вы не выбросили кристаллы или не уничтожили?

— Согласен! Но кто же мог знать, что они вернутся! О, Господи!

— И на приеме, ни в первый день, ни во второй, вы не выяснили сообщников де Моайля.

— Когда засек, что человек с коммом «Юрген» вошел в большой зал, я сразу же бросился туда, там был здоровяк, отдаленно похожий на Эндрью, но не он. Сигнал комма исчез. Думаю, де Моайль провел отвлекающую операцию. «Бот» по-прежнему торчит на месте.

— Если прямо сейчас, плюнув на конспирацию, вызвать флаер и лететь на нем к отметке «Бот», успеешь перехватить гонца с кристаллом?

— Нет. Метки «Юрген» и «Бот» совместились, ракеты корабля активированы. А флаер не вооружен. Если только… Например — отключить защиту флаера и таранить?

— Ты отключишь и автоматическое управление. Значит, в кабине должен сидеть человек и погибнуть. Скорее всего, Эндрю расстреляет тебя раньше, еще на подлете.

— Я пошлю им текстовое сообщение и напрошусь на переговоры.

— Прикажут сесть в километре. Если не убьют, то запрут где-нибудь и выведут из игры. Так ты ничем не поможешь Флоранс и Эдуарду. Смирись. Двое авантюристов только вернули оружие, с которым прилетели, уже один только его перечень нарушает десяток конвенций, не говоря о соглашении по Гее. Британцы могут беспредельничать, но только в определенных пределах, прости за нескладность.

— Да, пушки у них были и в самом начале. Но тогда они рассчитывали уладить вопрос тихо, моей вербовкой. Теперь парочка в жутком цейтноте, они раздражены и злы. Их больше поджимает даже не российский корабль, а, скорее всего, собственное начальство. Сами понимаете, если до прибытия наших у британцев не удастся подписать аннексию Киенны, получится конфуз. Может случиться стрельба.

Хорхе удовлетворенно отметил про себя это «наших». Стало быть, Сергей окончательно включил в «наших» Россию, англичане теперь — «они». Но еще в большей степени для Левашова понятие «мы» обозначает обитателей Геи, особенно, естественно, Флоранс. Из-за нее у Сержа горит изнутри, и он может наломать дров.

«По-хорошему, его бы отослать — на станцию, например, где ему полагается коротать годы в ранге куратора, — прикинул Хорхе. — Но никак нельзя. В самый ответственный момент должен быть во дворце».

Понимая, что гладит товарища против шерсти, канцлер предупредил:

— Партия де Тревейна точно также заинтересована не ложиться под англичан, хоть пока даже не знает о проблеме. Если сын герцога женится на Флоранс, нам необходимо заручиться дружбой с ними. У них самое крупное герцогство в империи, самая мощная армия после коронной, там же рудники и, насколько позволила узнать разведка с орбиты, большие запасы цветных металлов. Не задирайся с герцогенышем.

— Постараюсь, — ответил Сергей безо всякой уверенности в голосе.

Сдерживая обещание, на приеме он стремился держаться подальше от герцогской свиты и больше приглядывал за де Моайлем. Много шума наделал еще один претендент в заговорщики из списка Сергея, граф де Туа. Тот говорил громко, нарочито, все время требовал вина, в его бочковидную утробу вмещалось анекдотическое количество алкоголя. Вино делало графа еще более болтливым, и Сергей убедился — Флоранс, безусловно, права, неопрятный толстяк не представляет угрозы.

Флоранс…

До возвращения в Киенну он гнал от себя мысль, что все может закончиться. Не верил очевидному, когда принцесса разложила по полочкам, почему считает его обманщиком и подлецом. Теперь ее предстоящее замужество, а как ни крути — императорская семья скорее всего примет предложение, окончательно добило.

У Флоранс было на месяц с лишним больше, чтобы приучить себя к мысли, что они теперь не вместе, и это навсегда. Тем не менее, тот разговор среди комков собачьей шерсти дался ей нелегко.