Я и сам приуныл. Представил себе бешеный потенциал Алисы, который все пытаются запихнуть в рамки Ординариса. Это ужасно. Противоестественно. Это ли не насилие?
Она наверняка рвалась к магии, болела ей, подсознательно догадывалась о других материях, а ей втирали программы бухучёта, посредственность и про биологические часики.
Смотрю на фотографии и невольно улыбаюсь: нет, это не светская львица, не охотница за олигархом. Это дурная на голову девица, прыгающая на батуте. Распущенные волосы взлетают вихрем, Алиса жмурится от солнца, что-то кричит или смеётся в голос. Майка задирается почти до белья, под ней чистая гладкая кожа без намёка на сигилы. На следующем кадре она при параде на выпускном из университета. Диплом в руках, высокие каблуки, красивое платье. Но на лице ни грамма пафоса, она озорно улыбается, в глазах счастье… мужчина рядом, обнимает её крепко-крепко:
– Мы так выдохнули, когда она доучилась! Каждый семестр праздновали втроём, что она не вылетела. – Елена смеялась, – Мы не требовали красный диплом и медали, главное, чтобы она была счастливой. Я ведь знаю, что она умная девочка, мне эти дипломы не показатель.
Смотрю на Елену с болью. И на мужчину на фото: замечательные родители. Понятно, почему задумчивость Алисы улетала в трубу, когда она вставала рядом с родителями. Это видно по обожающим объятиям, по искрам в глазах, по всему.
После было фото с очередным парнем. И вот тут я узнаю нечитаемую наёмницу, агента особой службы.
– Какой контраст эмоций. – заметил я вслух с некоторым злорадством, – С отцом и вот с этим вот…
– И то верно. Парень из кожи вон лез, но так и не понял, с кем связался. Вообще не её вариант.
– Так зачем были вместе?
– Давление окружающих. Алиса очень хотела быть нормальной.
Знакомо. Тоже всегда об этом мечтал.
Не быть ответственным за всё на свете. Не жениться, потому что надо наследников. Не контролировать каждый шаг окружающих. Не выбирать женщин по родословной или предварительно собирая толстое дело о каждом вздохе в их жизнях.
Решать только за себя.
– Они с Антошей должны были пожениться. – эта новость меня мигом вернула в реальность, – Но судьба распорядилась иначе. Так и не увидим мы внуков…
Я ужасно сочувствую Елене. Но наверняка она сама понимает, что из Алисы не вышло бы прилежной жены для офисного планктона Ординариса. И пусть парень бы трижды лез из кожи вон, ему никогда не постичь природу моей подопечной. Она выше возможного, даже для меня со всей моей магией и широтой мысли недосягаема.
– Ох, скоро и муж подойдёт…
Я жажду познакомиться с отцом Алисы. Посмотреть в живую на мужчину, который делал свою дочь такой счастливой, как на том фото. Там она живая и настоящая.
Надо думать, с него начинается её отношение к мужчинам, так всегда бывает у девочек. Много бы отдал, чтобы Алиса хотя бы просто меня не ненавидела, и уж целый мир за то, чтобы обожала в половину того, как относится к своему отцу. Хватило бы и того, как она заботится о своём Риордане, хотя старается никак этого не показывать. Ладно, плохая тема, не сейчас!
Очень странно, что такие любящие родители так странно говорят о дочери, которая пропала полгода назад. Это очень противоестественный факт. Ни истерики, ни вздохов. Будто всё в порядке вещей.
– Александр, а не хотите попробовать джем? – этот взгляд я видел у её дочери, это любопытство. Думаю, не вежливо будет отказаться, хотя я вообще-то не любитель джемов и всяких мармеладов.
Люблю шоколад, вафли, стряпню… вообще-то я закостенелый сладкоежка.
Абрикосовый джем. Господь Всемогущий!
– Это лучшее, что я пробовал, чёрт подери! – я сказал это вслух!?
Ох и рожа у меня наверно… как женщины из этого рода на меня действуют!? Я никогда себе такого не позволял!
Елена залилась очаровательной улыбкой и расправила плечи. Руку на отсечение даю – готовила она сама. Не будь у меня моего проклятья Синей Бороды, я бы женился на женщине только за одно единственно умение готовить такой джем. Я очарован, черт подери! Хотя… иначе быть и не может, ведь она мать Алисы.
Инстинкты. Я могу маскироваться где угодно и как угодно с одинаковой достоверностью, но рефлексы, отработанные годами, не могу заглушить. Я вскочил очень резко и немного напугал Елену, которая просто сидела и удивлённо на меня смотрела:
– Это Виктор пришёл, не пугайтесь. Вы наверно на войне были? У него такое тоже было после Афганистана… – милая женщина. Даже сразу дала мне почву для оправданий, как же мне она нравится!
– Да. Воевал, – сдавленно ответил я и попытался улыбнуться как можно более мягко, чтобы убрать удивление с её доброго лица.
И тут появился он. Высокий, уже порядком седой и с уставшими серыми глазами, но тот серый был не такой как у Алисы (у неё он хрустальный, искристый), это был другой серый. Виктор выглядел жутко уставшим, но был вежлив, хотя недоверие промелькнуло в его «других серых глазах».
Редко у меня возникает ощущение, когда человек со мной одного роста, но Виктор … выше. Нет, не физический рост, да и смотрел не с высока. На меня смотрел человек с высоты своего опыта и мудрости, а у меня непроизвольно напряглось всё тело и захотелось вести себя, как нагадившему котёнку, которого сейчас будут ругать.
Папа смотрел так же. Нет, они совершенно разные, просто Феликс Блэквелл тоже смотрел глубже, чем остальные.
Виктор настороженно пожал мне руку очень крепким рукопожатием. Мне нравится традиция рукопожатий, а не реверансов-поклонов, так легче составить первое впечатление о мужчине, а этот… я не разочарован!
Присматривался к родителям Алисы очень внимательно, но не мог точно сказать, на кого из них похожа дочь. Останавливаясь взглядом на матери, я видел в ней черты лица своей девочки, но явного сходства не наблюдал, тоже самое с отцом. Лисовские были очень красивыми людьми, каждый по-своему, а Алиса взяла от них что-то неуловимое, особенное.
– А Александр, между прочим, тоже военный… и воевал! – отметила Елена, выделяя эту деталь уж больно вдохновлено, на что Виктор посмотрел на меня будто впервые.
– Контрактник? – уточнил он сухо.
– Доброволец… – да, тот самый доброволец-кретин, который положил жизнь на алтарь войны. Ради чего? Я всё ещё ищу ответ на этот вопрос. Невольно потупил взгляд в пол, что, видимо, не укрыло незаживающие шрамы моей души от отца моей своенравной рабыни. Его губы дёрнулись в кривой улыбке, а я узнал и в его взгляде тот след, что оставляет война, – Плохая тема… – хмыкнул я, уводя разговор дальше от крови и трупов.
Довольно тяжело было убедить Виктора в том, что от меня не стоит ждать угрозы. Не сегодня. Вряд ли он до конца поверил, но, по крайней мере, немного расслабился, каких усилий это стоило! Если б не чёртов упрямец Вуарно, то я бы мог использовать магию и спокойно бы читал мысли её родителей, а не действовал методом тыка!
С Алексом я ещё сведу счёты, чёртов ублюдок! Никогда не прощу и не забуду того, что он сделал. И с какой мордой он об этом говорил! Я разберу его по косточкам, нарежу кубиками и расфасую по коробочкам, которые разошлю всем его…
– Всё в порядке? – поинтересовался Виктор, увидев, как я нервно затряс ногой.
– Всё отлично! – ответил я взял ложкой мой антидепрессант – джем. Действует, – Елена, я бы до последней копейки торговался на аукционе за всего одну баночку вашего великолепного джема! – искренне сказал я, а она улыбнулась во все зубы и тут же выбежала из кухни.
Вернулась с баночкой джема и протянула мне:
– Безвозмездно. За один лишь ваш комплимент, Саша!
«Саша» – очевидно, сокращнно от «Александр». Что ж! Кажется, я заслужил её расположение. Если б с её дочкой было всё так просто!
Только ведь, чёрт меня подери, я ни разу – НИ РАЗУ! – не хвалил Алису! А она ведь заслуживает…
– Алису часто в детстве хвалили?
– О, она бы не позволила. Не любит показное поведение или наигранность.
– …Фальшь! – добавила Елена.
Это слово постоянно вертелось где-то в воздухе вокруг меня, когда я пытался как-то объяснить её реакцию на комплименты мужчин Сакраля. Её носик каждый раз еле заметно дёргался, и это было мило, потому что источником её брезгливости был не я.
