– А между тем, – встрял Алистер, говоря успокаивающе и размеренно, – У нас, Винсент, хорошее предложение. Оно, безусловно тебя заинтересует! Здесь по счастливой случайности, которая наверняка не случайна, – он вежливо кивнул Алексу, – Присутствует лицо нейтральной стороны, которое тоже должно учувствовать в наших переговорах.

– Давайте просто сядем и спокойно всё обсудим! – предложил Уолтер, – Это исключит ещё одну встречу на твоей территории. Винсент, прошу, выслушай.

И тогда Герцог сел на своё место, но глаза его по-прежнему оставались чёрными.

– Я вас слушаю, – сказал он.

– И так! – начал Алистер, откашлявшись, – Я… очень надеялся, что буду говорить об этом с очаровательной Алисой, однако иного выхода у меня нет. Я хочу предложить объединение Ксенопореи и Эклекеи в единое государство.

Он произнёс это спокойной интонацией, чем вызвал недоумение Блэквелла, который совершенно не ожидал такого поворота событий.

– С чего такая неслыханная щедрость, Граф?

– Предложение действительно щедрое, ведь при всём при этом мне нужно лишь, чтобы мой сын состоял при Совете Единого Сакраля, – его настиг серьёзный приступ кашля, и все терпеливо ждали, когда это пройдёт.

– Алистер, – Блэквелл зло прищурился, – Что-то наталкивает меня на мысль, что это не единственно условие.

И старик кивнул:

– Второе условие: участие нашей семьи в жизни моего правнука Эндрю Блэквелла.

Блэквелл еле заметно кивнул и прищурился.

– Это всё?

– Нет, – Алистер сделал паузу, – Третье: отдай мне тело твоей жены.

Могучий кулак сокрушительно ударил по мощной столешнице массивного круглого стола зала переговоров, а от кожи Блэквелла пошёл жар, искажая воздух вокруг. Обстановка была гнетущей, и никто даже не осмеливался вставить слово или успокоить Герцога, произносящего лишь одно:

– Никогда.

– Подумай! – спокойно призвал Алистер и скрестил пальцы, – Всего две мелочи и вторая половина мира твоя. Графы Вон Райн остаются лишь в замке Дум, мой сын вступит в Совет, по сути напрямую не принимая решений, будучи одним из дюжины, а ты станешь тем, кем ты рождён: действительным Сувереном Сакраля.

– Это неприемлемо. – сухо повторил Блэквелл, – Вы не вправе предлагать мне условия, ведь война закончилась: я одержал победу, поэтому могу взять Ксенопорею тёпленькой без всяких условий, без Вон Райнов в Совете и без Вон Райнов в замке Дум.

– Тут ты погорячился, бастард, – жёстко обрезал Роланд, – Вон Райны всегда будут в замке Дум, ты не вправе выкидывать нас, ведь ни единого прямого доказательства нашей причастности к перевороту нет, уж об этом я позаботился. Можно сказать, что Некромант держал нас в заложниках и полмира подхватят эту идею! А на счёт «взять Ксенопорею тёпленькой» – как сказать, ведь для этого тебе придётся вырезать ещё целую армию сопротивления, а ведь, как ты знаешь, человеческие ресурсы так важны! Среди воинов Ксенопореи есть превосходные кадры с отличными генами и образованием – это ведь будущее обновлённого Сакраля. Тебе решать: будет Сакраль сильным и развивающемся, либо поствоенная обстановка лишь приблизит конец нашего мира.

И Блэквелл почувствовал себя загнанным в угол. Он перестал дышать и почувствовал, как горло сдавливает стальной деловой хваткой Графов Вон Райн, а без того больное сердце, которое не хотело биться ровно, свело от боли при мысли о том, что тело его любимой нужно отдать в обмен на будущее Сакраля. Он встал и пошёл к окну.

Воздух ворвался в душную комнату, принося запах гари и копоти, которая оседала от взрыва в Арчере, пронеся осколки старого замка по небу взрывной волной до самых крайних точек Сакраля огненным дождём. И всё же Винсент вдохнул запах безысходности с жуткой болью, а в мысли врезалось воспоминание:

– Алиса… – его улыбка и нежный поцелую в её коленку, – Я жив. Помни это: я жив. Мы вместе и так будет всегда.

– Им нужна я, – упрямилась Алиса, пытаясь выразить свою мысль, но будто не хватало слов, – Дело не в Элайдже.

– Я им тебя никогда не отдам! – успокаивал он любимую женщину, которая была так обеспокоена.

– Ты обещаешь?

– Даю тебе слово, любовь моя, – снова поцелуй в изящную ножку и прилив крови к паху, но на этом воспоминание заканчивалось, принося лишь горе.

Он вернулся к реальности и несколько раз хлопнул в ладоши, чтобы прийти в себя:

– Вам нужно её тело? – уточнил он сухо, не поворачиваясь к гостям.

– Верно.

– Зачем?

– Это уже моё дело!

– Я имею право знать. Это моя жена.

– Скажем так… – откашлялся Алистер, – Для изучения. Такого существа как она ведь Сакраль никогда не знал – этим можно воспользоваться.

Блэквелл был спокоен, хотя его нервный тик бросался в глаза:

– Ждите здесь. Риордан, – позвал он, – Со мной пойдёшь.

И они вышли.

– Куда… мы идём? – безжизненно спросил друг Алисы.

– За ней.

Риордан молча потупил глаза в пол и пошёл без вопросов. Они вошли в спальню Винсента и Алисы, где на кровати лежало тело умытой Герцогини, которая выглядела как спящий ангел, изуродованный черной сеткой вен.

Артемис встал как вкопанный в дверях, глядя одним единственным взглядом на неё, а потом сел на пол и спрятал голову в руках. Прошло несколько минут странного поведения двух мужчин, которые то метались по спальне из стороны в сторону, лишь бросая короткие взгляды, полные горечи, в сторону кровати, а потом Блэквелл сел на кровать и взял Алису на руки, прижимая к себе, что есть мочи. Глаза его уже не были чёрными, а изумруды утопали в скупых мужских слезах, что предательский просились наружу.

– Искорка… – звал он её, целовал её волосы, качался вперёд-назад, всё так же крепко обнимая, – Искорка, сделай так, чтобы это всё было сном… Лис…

Его голос постоянно срывался и был таким жалобным, какой Риордан никогда бы не ожидал услышать из уст зловещего Герцога. Артемис подошёл ближе и сел рядом с Блэквеллом, беря Алису за ледяную бледную руку:

– Я не верю, – спокойно сказал он, – Винсент, я не верю. Я отказываюсь в этой верить, – и он прижал ладонь Алисы к своей щеке, утыкаясь в неё, – Она снова меня спасла… в миллионный раз она сделала это для меня, а себя… не уберегла. Почему!?

Блэквелл отрицательно покачал головой, потому что не знал ответов, он лишь сухо кинул:

– Попрощайся с ней.

И Артемис принял её из рук Блэквелла, который всё равно не отпускал её до конца. Алиса была беспомощной куклой в их руках, куклой с обрезанными волосами и чёрной сеткой вен.

А потом Винсент закутал её в тёплое одеяло с трепетом и нежностью, взял на руки и понёс по коридорам, избегая всех слуг и стражи.

– Ты отдашь её? – спросил Риордан перед самыми дверями в зал Переговоров, у которой Винсент замер.

– Заткнись. Просто заткнись, – надрывно прошептал Винсент, плечи которого едва заметно тряслись.

Он прятал глаза, прятал эмоции, но они находили способ вырваться из-под контроля. Воздух пропитался странной смесью событий: от далёкого взрыва, сотрясшего Сакраль, до привкуса горечи в самой гнетущей атмосфере, которая стремительно нарастала, давя на плечи.

– Ты… – робко заговорил Риордан прежде, чем открылась дверь, – Почувствовал?

– Что?

– Что-то не то… или мне кажется? – неуверенно рассуждал он, – Толи с Мордвином, толи с магией, толи с тобой…

Но Блэквелл не ответил, лишь пнув дверь ногой, чтобы снова зайти внутрь.

Он положил жену на стол переговоров, но одеяло не приоткрывал, как бы защищая от чужих глаз. Не выпуская её холодную руку из своей ладони, он нервно гладил большим пальцем её бледно-голубую кожу.

– Вы… – надрывно начал он и вздохнул полной грудью, убирая оковы горя, сковавшие его голос, – Вы хотите, чтобы я передал тело моей жены… – он запнулся, – Открыл вам доступ к Эндрю и впустил Графа в Совет в обмен на все права обладанием Ксенопореей?

– Так, – кивнул Алистер, застряв взглядом на ладони Блэквелла, гладящей безжизненную ладонь жены. Это было грустное зрелище даже для тех, кто ненавидел Герцога, ведь самый сильный человек в мире терял самый сильный якорь, державший в руке в виде холодного трупа, – Всё так, Блэквелл, – прибавил он и протянул правую руку для скрепления сделки.