Литмир - Электронная Библиотека

— Ага, шмель, — обрадовался Нури. — Сейчас мы его изучим, мы за ним пронаблюдаем, мы его обобщим.

— Не приставай к насекомому, — сказал Олле, прогоняя шмеля. — Мало его до тебя изучали.

— Пойдемте к озеру, здесь недалеко. — Сатон достал карту. — О, ты опять что-то обнаружил?

Олле, неловко сутулясь, сидел на корточках.

— Это гриб, Олле. — Сатон оглядел находку. — Коричневая бархатная шляпа, толстое белое пузо. Нури, ты чувствуешь, сколько в нем силы и достоинства? Конечно, грибная масса питательнее, но гриб — это совсем другое. Их раньше собирали в лесах…

— Тоже в качестве награды?

— Это делал каждый, кому не лень. И это называлось — идти по грибы…

Деревья расступились. Небольшое лесное озеро у берегов поросло кувшинками. В зеркале его отражались сосны, а с валуна, вросшего в мох, Олле и Нури сквозь прозрачную глубину разглядели илистое дно и тени рыб.

Охотники скинули рюкзаки, натянули палатку. Собаки в одинаковых позах лежали у валуна.

— Двинемся на зайцев, что ли? — сказал Нури. — Не будем время терять.

— Сейчас положен дождь. — Сатон кивнул в сторону клубящегося облака.

И дождь хлынул. Проливной, с грозой, молниями и порывами ветра. Охотники укрылись под навесом палатки, поглядывая на озеро в тумане брызг. Собаки даже не переменили поз, только Бобик посмотрел на небо и вновь уронил голову на вытянутые лапы.

Это был первый лес и первый дождь в жизни Олле и Нури. Потрясенные щедростью земной природы, они молча впитывали небывалые ощущения. Сатон с грустью поглядывал на них: мальчишки, открытые в проявлении чувств и эмоций, сидели на своих рюкзаках непривычно тихие. Он угадал, составляя программу, — на уроженцев Марса льющаяся с неба вода должна производить ошеломляющее впечатление.

Нури что-то сказал, неслышное в шуме дождя и Леса. Олле взглянул на него, понял, повторил:

— Земля!

Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Сатон выбежал из палатки, ухватился за ствол деревца, тряс его и смеялся, подставляя лицо под летящие с листьев капли. Запах озона реял во влажном воздухе.

Сатон взял ружье, кликнул собаку и скрылся в кустах. Нури перевел дыхание, уселся на мокром камне, листал инструкцию, а Олле сосредоточенно разглядывал коричневого упругого червяка.

— Ну и что с ним делать?

— Здесь написано: «Надо повернуть головку на десять оборотов. Это обеспечит шевеление червя в течение трех минут». Вообще примитивное устройство, без логической схемы.

— Повернул, а дальше?

— «Насадить червя за колечко, расположенное посередине, на крючок так, чтобы жало крючка было свободно», — прочитал Нури.

— Сделано.

— Передвинь поплавок, чтобы между ним и крючком было расстояние примерно в метр, и бросай все это в воду. Теперь сиди и жди. И гляди на поплавок. Думай о всякой всячине, о смысле жизни или о том, почему временами кубичная гракула сама напрашивается на контакт, хотя имеет одну ноздрю. Лучше же, как рекомендуется в инструкции, ни о чем не думай, а просто гляди на поплавок, и все. И представь, червяк в воде шевелится, рыба, не зная, что он заводной, глотает его вместе с крючком… О! Тяни! Быстрее!

Олле взмахнул удилищем. Рыбка описала в воздухе серебряную дугу и забилась в траве. Они не дыша смотрели на нее. Потом Олле торопливо высвободил крючок, завел червя и снова закинул удочку. Налили воды в котелок, туда пустили рыбку. Долго сидели молча.

— Я себя как-то странно чувствую, Олле. Эта тишина, сосны… И воздух удивительный… Сколько это стоило: звукоизоляция, дождь? А изменение маршрутов транспорта?

— Примерно пять тысяч человеко-часов.

— Ради нас троих?

— Дед выбрал сутки в настоящем лесу и натуральные ощущения древних охотников. А забытые ощущения дорого стоят.

— Сатон — могучий старик!

— Разве дед мог пожелать что-то для себя одного…

— Я бы не додумался, — пробормотал Нури. — После Марса это изобилие леса, воды и прочего весьма впечатляет. Кто это там шумит и булькает?

— Собаки воду пьют.

Пес взобрался на камень и, свесив морду, уставился выпуклыми глазами на поплавок. Нури пристально разглядывал его. Пес постоял, ловко спрыгнул с камня и протяжно зевнул, передернувшись всем телом. Уловив взгляд Нури, он помахал хвостом, отвернулся и улегся на траве.

— Что ты там заметил?

— Да так, почудилось, — ответил Нури. — А собственно, зачем она, собака?

— Сейчас просто для забавы. Но я читал, собака — доброе и ласковое животное, когда-то она всегда сопутствовала человеку. Собака, лошадь, олень и другие звери. Потом машин становилось все больше, животных меньше. Когда мясо, молоко и многое другое стали синтезировать на биофабриках — нужда в животных отпала. — Олле помолчал и добавил: — Вообще-то твой вопрос нелеп, а мой ответ глуп. И собака, и муравей такие же жители Земли, как и мы с тобой, и имеют такое же право на жизнь…

День в лесу пролетел незаметно. Вечером, когда сиреневые сумерки выползли из кустов, трое сидели у маленького костра. Сатон долго возился с вентилем баллончика. Наконец огонек перестал шипеть, послышалось легкое потрескивание смолистых сучьев. Сатон удовлетворенно крякнул и, откинувшись, прислушался к комариному звону. На притихшем в туманной дымке озере раздалось и смолкло утиное кряканье.

Собаки, выдвинувшись из темноты, смотрели, как Нури помешивал пахучее варево в закопченном котелке. Потом Трезор лениво поднялся и приволок откуда-то кость. Он лег у костра, ухватил кость зубами и застыл, изредка помаргивая на огонек.

После ужина, когда Олле вымыл посуду и вернулся к костру, Сатон начал рассказывать.

— Не пойму, как мы умудрились подойти к нему настолько близко. Заяц сидел совсем рядом, у пенька. Он что-то жевал, и уши его казались красными, солнце просвечивало их насквозь. Он долго сидел, расставив широкие задние лапы, шевеля раздвоенной верхней губой. Затем он подпрыгнул, постучал по пню и стал кататься в траве. Потом отряхивался и умывался, приводя себя в порядок, приглаживал мех на боках и животе. Это было смешно и трогательно… Что ты так смотришь на меня, Нури? Дело не в том, что у зайца, на мой взгляд, излишне обширная программа. Меня восхитило отношение механиков-фаунистов к своему делу. По сути, заяц — автомат разового пользования, а как он тщательно сработан. Это тебе не цельнометаллический черт…

— А мы-то радовались земному раю, — со странной интонацией протянул Олле.

— Ты послушай дальше. Я подумал, что, если сразу выпущу пса, охоты уже не будет. Тогда я свистнул. Заяц сделал гигантский скачок и мгновенно исчез, как бы растворился в воздухе. Трезор присел, завыл по-дурному и кинулся в погоню. Я сначала шел на собачий крик, а потом махнул рукой и занялся сбором грибов. Трезор нашел меня через час. Он был без зайца, и из пасти у него валил пар — видно, перегрелись аккумуляторы…

Сатон пожевал травинку, наморщил лоб:

— Может, ты скажешь, Нури, в чем здесь дело? Собака должна поймать зайца, это предопределено программой.

Нури молчал. Олле с неподвижным лицом смотрел в костер, и в глазах его отражались желтые блики.

— Не знаю, зачем вам это понадобилось, мастер, — сказал наконец Нури. Губы его вздрагивали. — Я смутно догадывался: здесь что-то не то, когда собаки не спрятались от дождя, когда они синхронно, точно повторяя движения друг друга, отряхивались от воды.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Не знаю… Коэффициент надежности у пса, как и у прочих роботов этого класса, близок к единице, навряд ли он испортился. Игровая ситуация по программе обычна: поиск источника энергии. Собака ловит зайца и подзаряжается от его батарей. Тривиально!

— Стандартная программа — это мне известно. Ты уходишь от ответа. Заяц-то остался непойманным!

Олле потрогал пса.

— Заводной червяк — это еще так-сяк. Но механический барбос, кибер-заяц… Кому это надо?

— О чем ты, Олле?

— Я говорю, нехорошо это… А на твой вопрос, дед, полагаю, лучше Трезора никто не ответит.

2
{"b":"7488","o":1}