Огромная «двойка» была аккуратно выставлена Марией Дмитриевной в тетради по математике. Главное, по какой глупости была получена «двойка»?!

В первом задании нужно было разложить многочлены. Таня запуталась в длинных непонятных выражениях, забыла одну формулу, всё пошло наперекосяк. Во втором задании девушка приписала лишний ноль в задаче, ответ получился неверным. При решении третьего задания Таню заклинило, и она поставила неправильный знак: вместо «больше» – «меньше», тоже выражение получилось неверным. В четвёртом – чертёж неаккуратный. В итоге – «два».

Как завороженная, в непонятном оцепенении, девушка смотрела на «двойку», не закрывая тетрадь. Чувства досады, несправедливости переполняли восьмиклассницу.

Таня сидела за столом на кухне, но не пила какао, не ела бутерброды, а только думала о «двойке».

Вбежал младший десятилетний брат девушки, заметив «двойку», довольно улыбнулся.

– Вау! Танька-двоечница! – воскликнул Бориска.

– Танька-двоечница! Танька-двоечница!

Братик запрыгал на месте, начал размахивать руками. Таня готова была в это время его убить.

«И зачем мама только родила это маленькое чудовище?! Полбеременности пролежала в больнице на сохранении, может, не надо было такого паршивца сохранять?!»

Таня поражалась иногда собственным мыслям. Но ничего с этим поделать не могла!

«Лишь бы он маме не проболтался о «двойке»!» – с небольшим опасением подумала девушка и неуверенно проговорила: «Это не моя тетрадь! Моей одноклассницы!»

– Фига не твоя! – раздался детский звонкий голос в коридоре.

Таня сжала кулаки и выбежала в коридор. Но Борька уже, как ловкий кот, шмыгнул в комнату.

Десять и четырнадцать… четыре года – сложная разница в возрасте. Понимания особого нет. Разные взгляды на жизнь, разные интересы. А приходится между тем жить в одной квартире. Приходиться смиряться.

Хотя… делать это с каждым днём всё тяжелее и тяжелее.

Борька вмешивается в разговоры, когда Таня общается с подругами, когда они вместе обсуждают парней, вечно вставляет свои «три копейки», не в лад, невпопад говорит, например: «Димка ваш такой ушастый! У него уши больше головы!» Или: «У Сашки вместо головы – тыква. Он такой тупой!»

Фразочки Борьки иногда смешат и Таню, и её подруг – Лену и Катю, а иногда просто бесят… до того они бестолковы.

Зазвонил телефон, Таня подняла трубку. Лена тяжело дышала, девушка аж испугалась.

– Маньяк что ли напал?! Убивает?! Мучает!? – неприятные мысли вереницей пронеслись в голове.

– Танька! Я увидела на улице Лёшку. Он шёл с Катей. У него есть девушка, Таня!

От сердца отлегло даже, но в то же время стало очень противно. «Зачем я рассказала Ленке, что мне понравился Лёшка!? Теперь я в её глазах буду выглядеть лохушкой!»

Но Лена не осуждала Таню, напротив искренне переживала за подругу. Или только делала вид?! «Знаем мы таких…»

На телефон между тем уже звонила мама.

– Лена, я потом перезвоню! Спасибо за информацию!

Таня с напряжением в голосе проговорила: «Да, мам!»

Мама тут же начала давать указания.

– Таня! Я приду домой через полчаса! Не забудь почистить картошку!

У мамы, как всегда, требовательный тон.

– Эх! – вздохнула в ответ Таня. – А я уж было решила готовиться к контрольной по физике. Как всегда, обламываются все планы!

Конечно, девушка ничего не сказала в ответ, опасаясь маминого гнева.

Таня подошла к раковине и, взяв в руки нож, стала судорожными движениями удалять кожуру и уже на второй картошке порезала себе палец. Пошла кровь. Девушка побежала за бинтом и зелёнкой или йодом. Неважно за чем, важно, как можно быстрее спасти палец, а то гангрена, а потом… летальный исход. Чёрт побери! Какие жуткие мысли лезут в голову!?

Я великий философ или дура! Невзирая на боль, девушка расхохоталась. Борька, не знавший о раненом пальце сестры, проговорил: «Узнает мамка о «двойке», будешь тогда смеяться!»

«Только попробуй скажи! Поколочу!» – пригрозила мальчику девушка, надкусывая в это время кусочек бинта.

Через полчаса вернулась с работы мама. Тамара Михайловна – главный бухгалтер, работает в одном из центральных банков Екатеринбурга, поэтому во всём любит точность.

– Таня! – сказала она дочери строгим голосом, прожёвывая в это время свежий огурец. – Ты не забыла, что у тебя сегодня в восемь часов занятия по английскому?!

– О Боже! – мысленно застонала девушка. – Ещё это сваливается на мою голову!

Но сказала вслух другое: «Конечно, не забыла, мама!»

«Я как будто живу не свою жизнь. Всё время я должна быть для кого-то хорошей: для учителей, для мамы, для подруг… Я как будто прожигаю себя. И когда всё это кончится?!»

От слова «кончится» Таня вздрогнула, от него повеяло какой-то тухлой бесконечностью.

Забилось сердце.

«Опять панические атаки… или я умираю!?»

Девушка вспомнила как недели две назад совершенно случайно увидела по телевизору передачу, в которой психолог Мария… фамилия забылась… рассказывала зрителям о том, что люди порой сами себе создают некие маятники, которые потом изрядно мешают им жизнь. Это своеобразные маркеры, которые, как правило, произносят другие люди, допустим: «Учись!» «Старайся!» «Будь собранней, внимательней!»

«Люди сами себе создают препятствия, на самом деле наша жизнь – неограниченное поле вариантов, мы сами этого, к сожалению, не понимаем, сами себе создаём рамки чуть ли не с первого дня рождения!» – вещала тётенька в тёмном пиджаке с экрана.

«Сами, сами! Разве всё так просто!» Между тем что-то подсказывало Тане, что есть ещё где-то чудеса, невидимые страны, где всё по-другому, где всё хорошо, где не так суетно и противно… где никто её не будет ругать за «двойки».

– Таня, уже половина восьмого, пора идти!

Девушка закрыла глаза и, покорившись целиком своим сладостным мыслям, совсем забыла о реальности.

Между тем… впереди английский. Таня с ужасом вспомнила, что перевела только полстраницы заданного текста. Два последних абзаца она напрочь забыла перевести. А надо… надо… надо бежать. «Как белка в колесе или рысь…» Ряд однородных ассоциаций возник в голове.

– Таня, ну сколько можно неправильно произносить артикль «the». Я же тебе уже много раз говорила, что его нужно произносить как «ви». Ты что, всё никак не можешь запомнить?! – репетитор по английскому Вера Анатольевна утомлённо сдула со своего лба волосы.

– Нас учили по-другому, – возразила, откровенно зевая, Таня.

– Тебя учили неправильно!

– Алле Юрьевне уже сорок два года!

Почему, ну почему произносятся такие дурацкие фразы, словно чёрт играет с языком?!

– Мне тридцать восемь, но я окончила МГУ!

После такого невыдержанного тона учительница покраснела.

И Вера Анатольевна, и Таня одновременно засмеялись.

Но ещё целый час сидели, склонившись над учебником. После занятия у Тани сильно закружилась голова, как никогда в жизни. Вера Анатольевна почувствовала, что восьмикласснице нехорошо, предложила ей выпить чаю, но девушка отказалась, сославшись на то, что на воздухе ей точно станет легче и, поблагодарив учительницу, вышла на улицу.

На улице было темно, уже было полдесятого вечера, горели фонари, освещая Екатеринбург ярким светом, голова продолжала как ни странно кружиться. Даже свежий воздух несильно помогал. У Тани и раньше случались головокружения, родилась девушка недоношенной с диагнозом «энцефалопатия», но обычно всё было временно, быстро проходило, а тут…

Таня увидела Лёшу, того самого, которого любила. Лёша целовался с Катей. И Лёша, и Катя показались Тане счастливыми.

Сердце бешено заколотилось.

– Здесь Лёша…, дома – мама, Борис, он уже, наверняка, настукачил маме, что я получила «двойку», завтра куча уроков и несделанная домашка, Ленка достала… Ох! Как же меня всё утомило! Как мне всё надоело, кто бы только знал!