День сегодняшний (6 ноября)

Игра актеров была безупречной и великолепной. Ирина Сергеевна несколько раз привставала с места и поддерживала овации зала после удачных эпизодов и реплик актеров. Поддерживал ее порыв и Николай Игнатьевич, который сидел рядом.

В театре драмы шел иронический детектив «Идеальное убийство», и среди прочих зрителей на спектакле присутствовал бывший судья этого областного центра, а ныне пенсионер из пригородного поселка, Руденко Николай Игнатьевич со своей женой Ириной Сергеевной. Это была вторая жена Николая Игнатьевича. Первая умерла несколько лет назад.

В антракте пара бродила в фойе и угадывала в портретах на стенах актеров сегодняшнего спектакля. А с фото, наоборот, смотрели на зрителей заслуженные и народные, молодые и маститые… Вот Викулов. Это мэтр, художественный руководитель театра. Известнейшая Анна Васильевна… Актеры средних лет и различных дарований – они и сегодня в спектакле – Заславская, Синюгин, Голдопов, Петренко, Курочкин, Богатырева…

После фотообзора Руденко с женой остановились возле афиши с репертуаром и начали изучать программу спектаклей на предстоящий месяц – «Клинический случай», «Вишневый сад», «Кража века», «Потерянный муж» …

Первый звонок на второй акт застал Руденко возле раздевалки. Там он поджидал Ирину Сергеевну, отлучившуюся на несколько минут.

– Театр все-таки начинается не с вешалки, – думал Николай Игнатьевич, глядя, как проворно принимала гардеробщица верхнюю одежду у одного из зрителей. – У всех по-разному. У кого-то он начинается с упрашивания жены: «Миша, ну давай сходим». У кого-то – с буфета: «Дорогая, давай по пятьдесят коньячка – комедия, ведь, будет весело» или – «детектив, будет страшно». У других театр начинается с просмотра репертуара и выбора спектакля. Некоторые идут на любимого исполнителя, многих привлекает знакомая пьеса, основа сценария, по которой поставлен спектакль. Иные идут на название.

Николай Игнатьевич любил детектив с его хитросплетениями, неожиданными поворотами, когда до конца не знаешь, кто он, нарушитель закона, не представляешь, как злодея могут вычислить.

В одном из спектаклей, который когда-то посмотрел и о котором сейчас вспомнил Руденко, один из героев маскировался под японца. Иногда его сознательно искаженный японский говор вызывал хохот в зале. Хотя моментами перед зрителями являлся настоящий, как бы прирожденный, самурай.

Главным и решающим в отзыве о спектакле, все-таки, должна быть хорошая игра актеров.

– Да где же Ира?…

Месяцем ранее (6 октября)

– Заеду-ка я к другу, коль тут рядом, – подумал Николай Игнатьевич, – давно не виделись. И повернул на Марьинскую. Там была расположена областная прокуратура.

Друг, начальник одного из отделов надзора за соблюдением законов территориальными органами милиции, Малеев Михаил Иванович встретил Руденко с искренней радостью. Да и как было не радоваться встрече с товарищем, стаж дружбы с которым насчитывал почти полвека, а знакомство состоялось еще на первом курсе юридического.

Впервые будущие друзья поговорили на вступительных экзаменах. Это было неофициальное знакомство, начало их дружеских отношений. Новый знакомый понравился Руденко открытостью, лидерством, энергичностью, готовностью помочь, подсказать. Может быть, таких черт не хватало скромному, стеснительному первокурснику. Поэтому он тянулся к другу, компенсируя нехватку этих качеств. И, наоборот, Малеев получал нескрываемое удовольствие от неторопливого и комфортного общения с товарищем, взвешенного, вовремя подсказанного совета от него. Так и шли они и во время учебы, и в дальнейшем – один вырывался вперед, другой догонял. Затем второй шел спокойно, первый возвращался к нему и шел рядом. Как поршни в двигателе. А машина дружбы двигалась вперед и несла их по жизни. Малеев и сейчас не утратил своей активности. Это угадывалось даже в его движениях и бодром настроении.

– Мог бы предупредить, пенсионер внезапный, – запел Малеев, быстро шагая навстречу Николаю Игнатьевичу. – Все твои последние визиты, как вихрь. Залетел, покружился и исчез. Не успеваем ни высказаться, ни пожаловаться, ни похвастаться… Я уже не говорю о рыбалке с ночевкой. Или посидеть бы в приличном заведении с бокалом хорошего виски. Предупреждаю – следующая встреча будет запланированной и продолжительной. Так как рыбалка переносится на лето, можешь готовить фрак и Ирину Сергеевну к такой встрече. Или давай по-холостяцки? Ну, как ты?

– Всю зиму думаем о рыбалке. А проходит сезон – оглядываешься назад – ни рыбешки, ни рюмки под искры ночного костра. И чем занимался все лето? Хоть и на пенсии, а какая-то суета – огурцы, помидоры, лень, жара, дождь, дети… Летом едем обязательно.

Друзья обнялись, похлопали друг друга по плечу. И, как всегда, по очереди начали делиться последними жизненными новостями и бегло взглядами на события в стране и мире. Так было принято у друзей, что темы политические не были в приоритете. Чаще и сладостней вспоминалось прошлое, эпизоды из той эпохи. Могли друзья порассуждать о профессиональном, о наболевшем.

– Мое мнение о пенсии – это реализация упущенного в плане познания, отдыха. Наверстывай в меру сил и возможностей, – высказался Малеев.

– Стараемся так и поступать, – вставил Николай Игнатьевич и продолжил:

– Ты знаешь, Миша, стал больше читать. Потянуло к историческим темам, нравится познавательное. Сейчас даже не читаю, а изучаю «Краткую историю почти всего на свете» Билла Брайсона. Бесподобное и впечатляющее издание. Живем на этой планете и не представляем, до чего хрупкий сей мир, уникальна наша Земля и жизнь на ней.

– Рад за тебя, друг, – комментировал слова Руденко прокурор, – рад, что не на диване, рад, что продолжаешь познавать жизнь, мир, окружение. Человек к шестидесяти-семидесяти годам – это такой колоссальный и обширнейший сгусток опыта, знаний, связей, мудрости, такой сборник накопленного, как полезного так и не нужного, что если бы все это превратить в какую-нибудь энергию, земля наша сошла бы с орбиты.

– Не хочу с орбиты во вселенную, лучше уж на диван. А скажи-ка мне, чем живет прокуратура сегодня? Работы хватает? Что-нибудь интересненькое не наблюдалось ли? – подошла очередь Руденко спросить у друга.

– Как? Ты не в курсе разве? –спросил прокурор. – Все правоохранительные органы области взбудоражены и живут последними событиями в нашем городе. Два месяца майор Никифоров расследует две нашумевшие кражи и практически никаких результатов. А два дня назад произошла еще одна. Циничное и наглое преступление. Святотатство. И, чувствую, нелегко будет следакам. Какой-то интернациональный отряд орудует безнаказанно в городе. Да так профессионально, что ни следов, ни зацепок. А украденное по всем параметрам внушительное и ценное. И кражи резонансные.

– Что-то мельком слышал в новостях о картинах, но пропустил мимо, – вставил Руденко.

– У меня есть где-то полчаса, успеем за чашечкой кофе обо всем переговорить. Поэтому слушай. Это интересно. Может твой опыт подскажет что-то новое, нестандартное. В крайнем случае будем обращаться к Ирине Сергеевне. Она-то вытянет нужное зерно из этого мешка.

И вот что услышал Николай Игнатьевич Руденко от своего друга, прокурора Малеева Михаила Ивановича.

Кража первая (7 сентября)

Известнейший художественный музей в селе Покровка. Один из лучших сельских музеев страны, обладающий уникальной коллекцией предметов искусства. Она насчитывает около трёх тысяч экспонатов основного фонда. Расположен художественный музей в бывшей графской усадьбе. А ее основу, базовый капитал, составила коллекция знаменитого когда-то в регионе сахарозаводчика Ильи Матвеевича Шкловского.