– Ешь! – пригрозил Феликс.

– Соглашайся! Обещаю лишь культурную программу по городу и походы в ресторан! Фель, жизнь-то одна! Второй не будет!

– Довольно.

– Тот прохожий возле универмага мог тебя запомнить, нам лучше на время покинуть город.

На этот раз Феликсу пришлось призадуматься.

– Вряд ли, было темно.

– Нельзя рисковать. Давай соглашайся, полетим.

– А теперь объясни это матери моих детей… – Феликс взглядом указал на кухню. – Маша не отпустит.

– А чего ей тебя не отпускать? Голодать не будет. Ты не по бабам поедешь, а с братом время провести. Денег у неё хватит на жизнь.

– Не отпустит она и всё! – упёрся Феликс.

– Посмотрим… – тихо произнёс Николай и встал из-за стола, направляясь в сторону кухни. – Машка, можно тебя на секунду?

– Да, конечно, Коль. А в чём дело? – вытирая руки о полотенце, спросила она.

– Пойдём-пойдём, – держа Машу за локоть, приговаривал Николай.

Маша вошла в комнату и, взглянув на лицо недовольного мужа, тоже нахмурилась.

– Машка, присядь, – снова обратился к ней Николай. – На тебе весь дом держится и вся семья, так же? Ты у нас отвечаешь за семейный очаг, а вот Феликс – добытчик, верно?

– Верно… – не понимая и смущаясь, ответила она. – Ты это к чему, Коль?

– Действительно, к чему я это. Ближе к делу: в Москве нам попался очень классный объект, Маш, и я хочу взять на него Фелю. Дело стоит хороших денег. Ну что он, – гость, кривя ртом, указал на Феликса, – зарабатывает копейки? Разве это деньги?

– По правде… Не хватает нам их… Семья-то большая…

– Вот! Вот и я о чём, Машка! – вскликнул Николай, вытаскивая из пачки сигарету. – Рыба ищет там, где глубже, а человек там, где лучше! Надо рвать когти! Работа будет хорошая, денег заработаем! Заживём!

Маша вздохнула.

– Если нужно, тогда, конечно, пусть едет, – с пониманием произнесла Маша. – Он не в тюрьме же – насильно держать не буду, – проговорила с улыбкой.

Феликс, доедая суп, вздрогнул, услышав слово «тюрьма».

– Не жена у тебя – золото! Видишь, как любит! Отпускает, верит, понимает. Умница и красавица! – Николай поцеловал Маше руку.

– Вас же собрать в дорогу нужно, вещей чистых дать… Когда вам нужно выехать на работу? – заботливо поинтересовалась Маша.

– Завтра!

– Как завтра? – удивилась она, ибо заявление Николая её потрясло.

– Завтра? – сердце Феликса сжалось.

– Да, братец.

14. Универмаг, Ленинакан, утро, 16 мая

У склада универмага стоял небольшой грузовик – на этот раз настоящих строителей. Они пытались заложить окно, через которое Николай и Феликс украли магнитофоны. Сняв кусок ткани, которая кое-как скрывала прорубленную дыру, мастера принялись замешивать раствор для кладки кирпича.

– Давай, наливай быстренько! – прохрипел строитель постарше.

Молодой помощник достал бутылку, завернутую в старую газету, и закуску.

– Я тут колбаски, огурчики взял… – шёпотом сообщил старшему.

– Давай опрокинем по одной, – махнул рукой тот, – чтобы работа быстрее шла!

Строители выпили по стаканчику и вернулись к работе.

В кабинете, расположенном возле входа на склад, сидел, взявшись за голову, директор универмага.

Агаджанов Артур Вазгенович – культурный, улыбчивый и интеллигентный мужчина для всех и очень скользкий и двуличный тип по натуре – часто торговал «чёрной» бытовухой. Первое время он боялся и продавал по мелочам, а потом, наладив связи с теми, с кем нужно, промышлял по-крупному. Естественно, с правоохранительными органами не делился – покупал молчание продавцов и ещё пары человек, которые «крышевали» его. О приезде ОБХСС его предупреждали источники.

– Марин, если будут спрашивать, говори всем, что меня нет на месте, ладно? Я сегодня не намерен ни с кем общаться.

– Хорошо, Артур Вазгенович. Может, всё-таки милицию вызовем? – осторожно спросила продавщица.

– Ну какая, какая милиция, Марина? Заявим на контрабандные магнитофоны? Мы торговали незаконно! Это мы между собой делились, а с милицией – нет! Если скажем, что украли «Шарпы», они начнут копать: кто поставил, откуда, когда… Меня возьмут – я же директор… Всё, иди торгуй и не задавай лишних вопросов.

– Но они же тоже люди! Может, поймут?

– Марина, иди!

«Интересно это всё и очень странно… Кто бы это мог быть?» – подумала Марина и вышла из кабинета директора.

Агаджанов продолжал неподвижно сидеть в кресле. Звонил телефон, но директор магазина лишь рывком поднимал трубку и тут же бросал её.

– Да уж… Влетел так влетел… Можно было машину «ГАЗ-24» купить. Две. Сходил на выходной, называется… Лучше бы на работе сидел, – винил себя Агаджанов.

Между тем, строители усиленно работали. Мимо проехала милицейская машина и резко затормозила, сдав назад, остановилась аккурат возле них. Видимо, не зря профессора учили будущих милиционеров наблюдательности.

– День добрый, граждане!

Строители покосились на милиционера и ответили почти в один голос:

– Добрый!

– Ремонтные работы ведёте? – осведомился милиционер.

– Да, товарищ сержант, директор сказал, что старый кирпич обвалился, дырку образовал… – начал оправдываться старший строитель, который после стопки алкоголя был очень словоохотлив.

– Кхм, – кашлянул милиционер. – Ровная дырка образовалась, однако.

– Пришлось подровнять, чтобы кирпичики ровно легли, – за спиной милиционера вырос директор универмага. – Здравствуйте, я директор магазина – Артур Вазгенович. Видите, как вывалилось? Очень старый кирпич, здание рушится прямо на глазах. Хорошо, что никого рядом не было.

– Ха! Это как в анекдоте! – подхватил молодой строитель. – Ползёт кирпич по карнизу дома, ползёт себе и приговаривает: «Ничего, что мокро, ничего, что снег – главное, чтобы человек был хороший!»

Милиционер улыбнулся и, ничего не сказав, вернулся в автомобиль.

«Лишь бы всё вынюхать», – пролетела недовольная мысль в голове Агаджанова. – Заканчивайте! – мрачно бросил он мастерам.

Немного спустя, милицейская машина отъехала.

– Подозрительно всё это… – милиционер обратился к коллеге, сидячему за рулём. – Что-то они утаивают.

– Вернёмся?

– Да! Разворачивай машину, сейчас всё выясним.

15. Дом Феликса, Ленинакан, утро, 16 мая

Николай, проснувшись, потянулся и подумал: «Жив-здоров, сыт, кров над головой есть. О чём ещё думать?»

Маша металась по дому, словно бабочка в закрытой банке: собирала сумку мужа.

– Так, носки есть… Брюки есть… – перечисляла она и провожала взглядом вещи, отправляющиеся на дно спортивной сумки.

Девочки в этот день в школу не пошли. Остались провожать папу. На какое-то мгновение Маша загрустила, заплакала – трудно было отпускать любимого мужа далеко и немного страшно оставаться одной с детьми.

– Маш, ты чего? – Феликс увидел слёзы на глазах жены.

– Расставание – всегда печаль, – с грустью пролепетала Маша.

«И на кой я согласился ехать с ним в Москву?» – подумал Феликс. – «Поздно отказываться, а жаль. Ни за что бы не оставил её, маленькую и хрупкую мою девочку…»

Радио болтало без умолку, но голоса и смех дочек перебивали его. Эти неугомонные, шумные и озорные малышки разбавляли грусть родителей, наполняли дом жизнью и счастьем.

– Пап, смотри, какие у нас цыганочки! – радовались девочки, держа в руках красивейших куколок.

– Нанэ цоха, нанэ гад, мэ кинэл мангэ ё дад… – в комнате появился Николай, напевая песню из фильма «Табор уходит в небо». – Машка, – Николай увидел на полу сумку, – не собирай Феликса, мы полетим без вещей.

– Как это? – вскрикнула Маша. – Я вам ещё еды в дорогу положу, и сейчас перед выездом покушаете. Не полетите же голодными.

Николай не стал спорить и спустя несколько минут уже сидел за обеденным столом.

– Ты чего не ешь, братик? – поинтересовался у Феликса.

– Неохота… – признался тот, крутя вилку в пальцах. – Нет настроения…