Стерлинг защищал то, что принадлежало ему. Он привел меня в мир, который играл по другим правилам. Он также показал мне человека за маской. Сейчас его черты были жесткими и безжалостными. Это было лицо, которое видел мир.

В прошлом месяце я получила дар видеть того, кого мир не видел. Я знала человека, который был любящим и сострадательным, человека, который нес на своих плечах тяжесть Чикаго и все же мог излучать столько страсти, что она исходила лазерами из его темных глаз.

Вздохнув, я откинулась назад. Пока машина двигалась сквозь ночь, я позволила своему разуму сделать то, что тот делал большую часть полета: думать о Луизе. Десять лет прокручивались в моей голове, встреча с ней в «Сент-Мэри-оф-Форест», учеба в том же колледже, превращение в то, что, как я подозреваю, было бы похоже на сестер.

Зимой, когда я приехала в Колорадо, уже начался второй семестр. Совершенно одна, я не была уверена, кому могу доверять. Еще до моего приезда в школе рассказали историю гибели моих родителей, Филиппа и Дебби Хокинс, в автомобильной катастрофе. Там была и воспитательница, и директриса школы, которые взяли меня под свое крыло, заверив, что я буду в безопасности и обо мне позаботятся.

Я вспомнила, что не знала, как все это будет работать.

Все было чужим и незнакомым.

Я старалась делать то, что сказала Джози, и быть сильной, но в шестнадцать лет и в одиночестве я не знала, как это сделать. Я знала, что есть и другие, кому в шестнадцать лет было гораздо хуже, чем в элитной школе-интернате. Джози предупреждала меня, что если меня найдут, мое будущее будет неопределенным.

Жизнь в частной школе в горах Колорадо разительно отличалась от моей жизни в Маунт-Плезант, штат Иллинойс. Исчезла община, дома моих друзей и их семей, даже их домашние животные. Кот, который был у меня с самого детства, умер в зрелом возрасте тринадцати лет. Он был отличным котом, но я была уверена, что если бы он был жив, я не смогла бы привезти его в Колорадо.

Поездка на занятия и обратно теперь была прогулкой, а не поездкой. Мой дом, который я делила с Джози и Байроном, тоже исчез, теперь это просто воспоминание о том, какой была жизнь. За исключением одной фотографии и браслета-оберега, та жизнь была такой, как будто ее никогда и не было. Даже мое имя было другим.

Время от времени я вспоминала, как мама терпеливо и старательно помогала мне с домашним заданием и как она учила меня шить. Отец помогал мне с математикой. В то время как Джози лелеяла мое творчество во всем, Байрон привил мне любовь к числам. Эти воспоминания вызвали улыбку на лице и слезы на глазах.

Первые несколько дней в интернате были одними из самых одиноких в моей жизни.

У каждой ученицы, это была школа для девочек, была своя комната в общежитии. Мой дом превратился из ранчо с тремя спальнями в пригороде в одноместную комнату, где стояли письменный стол, кровать, шкаф и комод. Я приехала без вещей, кроме одежды на мне. В комнате, которую мне выделили, было все необходимое: простыни, подушки и одеяла на кровати, полотенца и мочалки для общей ванной комнаты.

На второй день, вместо того чтобы посещать занятия, миссис Шепард, консультант, с которой я познакомилась накануне, повезла меня в Денвер за необходимыми принадлежностями. По словам Джози, Байрон каким-то образом учредил на мое новое имя трастовый фонд, который позволял мне тратить деньги. Я не была уверена в том, что мне придется потратить, только то, что миссис Шепард заверила меня, что я могу купить то, что мне нужно.

Возможно, это было одной из причин, по которой я отказалась от приказа Стерлинга, того, который пришел в пустой коробке, того, чтобы переехать в Чикаго ни с чем. Я делала это раньше, делала ход, не принося осязаемых воспоминаний. Да, одежда и косметика, которые он поставлял, были роскошными. Тем не менее, я не могла и не хотела потерять все снова.

На третий день пребывания в «Сент-Мэри», когда завтракала в кафетерии, я встретила Луизу. Она и еще две девушки нашего возраста сели рядом со мной за мой почти пустой столик и представились. Я была ошеломлена, настолько потрясена и одинока, что поначалу забыла, как реагировать, кроме вежливых ответов. С течением времени мы находили все больше и больше общего. К весенним каникулам того года Луиза пригласила меня поехать в отпуск с ее семьей. Я уже встречалась с ее родителями и сестрой, когда они приезжали в кампус и приглашали Луизу поесть, или когда она уходила домой на ночь.

Годы в моей голове размываются, когда я думаю о том, как Нельсоны приняли меня и дали мне то, что я потеряла, по крайней мере, часть этого, семьи. Если бы не Нельсоны, я и представить себе не могла, что бы из меня вышло. Поступить в школу для девочек в шестнадцать лет, никого не зная и ничего не имея, было, несомненно, самым страшным моментом в моей жизни.

Улыбка появилась на моем лице, когда я повернулась к Стерлингу.

Стерлинг Спарроу был пугающим и властным, но он не был страшным, не для меня.

Мне оставалось только гадать, как все кусочки моих многочисленных жизней подготовили меня к тому, где я была сегодня, к тому, чтобы быть Аранией МакКри.

Глава 42

Арания

Войти в больницу среди ночи или, лучше сказать, утром — это совсем не то, что войти туда днем. Большая вращающаяся стеклянная дверь вращалась, пока Стерлинг, Патрик и я не оказались внутри. Тишина встретила нас, блестящие полы, окружающие среднюю зону ожидания, отразили приглушенное освещение. В центре двухэтажных колонн стояли большие растения и группы стульев. До самых перил второго этажа коридоры были пусты. Сувенирный магазин был закрыт, а белый рояль стоял в одиночестве. Даже стойка обслуживания гостей, где, скорее всего, работали добровольцы, была пуста.

Не то чтобы мы нуждались в сопровождении. Нас вел знаток большинства вещей. У нас был Патрик. Мне даже не пришло в голову спросить, знает ли он, куда направляется. Еще одна вещь, которую я усвоила за последний месяц, — это не сомневаться в его знаниях. Мы со Стерлингом последовали за ним к лифтам. С каждым шагом Стерлинг продолжал свое постоянное наблюдение за нашим окружением.

Мы ехали молча, мои мысли были заняты Луизой, а двое мужчин следили за нашей безопасностью. Двери лифта открылись на желанный этаж без остановки на любом другом.

Видимо, отсутствие посетителей в это время было нам на руку.

Следуя за Патриком, я первой увидела Линдси, сестру Луизы. Рядом с ней стоял крупный красивый мужчина, которого я не узнала, однако, как только мы вошли, его глаза расширились при виде Стерлинга.

Наверное, это мое воображение.

— Кенни!

Линдси взвизгнула, вскочила и побежала ко мне, обхватив руками мою шею.

— Линдси…

Я отступила назад и окинула взглядом ее длинные темные волосы и голубые глаза, а затем спортивное тело. Она была точной копией молодой Луизы.

— Как Лу?

Я оглядела комнату и помахала Кэлвину, отцу Луизы, и Винни. Присутствовали также члены семьи Джейсона. Я встречала их пару раз, но не могла вспомнить имен.

Черт, когда дело доходило до имен, слышать то, как они называли меня сейчас, казалось чужим. Я привыкла быть мисс Хокинс на работе, но сейчас все было по — другому.

— Она отлично справляется.

Линдси сморщила нос.

— Я так думаю. Это все ново, но я знаю, что она готова.

Я рассмеялась. Луиза говорила мне, что она была готова в течение последнего месяца.

— Когда ты приехала из Бостона? — спросила я.

— Несколько часов назад. — Она указала на симпатичного мужчину. — Это Марсель.

Марсель кивнул, переводя взгляд с меня на Патрика и Стерлинга.

— Мы встречаемся уже несколько недель, — сказала Линдси.

— Привет, Марсель. Приятно познакомиться. Я…Кеннеди Хокинс.

Я старалась не колебаться. Когда я закончила знакомить Стерлинга и Патрика с нашей узкой компанией, Винни вышла вперед.