— Арания, — сказал я, останавливая ее. — Я никогда не думал, что найду тебя и приведу сюда.

Она посмотрела на меня своими шоколадными глазами, полными самых разнообразных эмоций.

— Я рада, что так получилось.

Такая чертовски сильная.

Благоговейный трепет даже близко не подходил к описанию того восхищения, которое я испытывал к этой красивой, жизнерадостной женщине рядом со мной. Я ошибался, когда говорил, что она хрупкая. Это описание не давало ей той оценки, которую она заслуживала за все, что она пережила за последние двадцать шесть лет, или за то, чему я подверг ее в прошлом месяце.

В моих глазах ее сила превосходила мою или даже Патрика или Рида.

Да, каждый из нас мог посмотреть смерти в лицо и уйти невредимым. Для этого нужен стальной хребет и мертвое, неработающее сердце.

Арания сталкивалась с трудностями и встречала их с любовью и эмоциями, обнажая себя так, что это пугало меня до чертиков. Она столкнулась с потерей родителей, а затем и с возможностью создать семью, но Полин бросила ей это в лицо, и все же она не остановилась.

Она открылась Аннабель.

Она была готова рискнуть всем ради Луизы.

Она приняла мужчину, у которого были далеко не самые чистые мотивы, и позволила ему увидеть, что в жизни есть нечто большее, чем успех, деньги и месть.

Я потянул Аранию за руку, когда она начала входить.

— Я так тебя люблю.

Ее маленькая рука потянулась к моей щеке.

— Стерлинг, я тоже тебя люблю. Еще раз благодарю тебя за то, что ты сдержал свое обещание, был со мной во всем хорошем и плохом, и за то, что привел меня сюда. Мне жаль, что мы не нашли то, что хотели, — продолжала она, — но я чувствую, что нашла гораздо больше, чем несколько компакт-дисков. С каждым днем, с тех пор как ты ворвался в мою жизнь, я нахожу все больше себя.

Я поцеловал ее в макушку, шелковистые светлые волосы под моими губами наполнили меня запахом ее шампуня и лака для волос.

Сделав глубокий вдох, мы осторожно ступили между надгробиями. Когда я просмотрел надпись, то увидел, что некоторые могилы датируются 1800-ми годами. Немногие из них были поставлены во второй половине 1900-х годов, а затем мы подошли к небольшому камню прямоугольной формы. На его поверхности был вырезан крошечный ангел с лицом и телом младенца.

Арания МакКри.

От рождения до небес.

Наш ангел, пусть она знает, что была и всегда будет любима, пока мы не встретимся снова.

Отпустив мою руку, Арания упала на колени и провела пальцами по гравированному камню. Не поднимая глаз, она заговорила, ее голос дрожал, но был полон решимости, присущей только ей.

— Это сюрреалистично — видеть свое собственное имя.

Я присел на корточки и обнял ее, когда седан въехал на стоянку.

— Нам пора идти.

Она пристально посмотрела на меня.

— Как ты думаешь, мы могли бы выяснить, кто это, и устроить ей достойные похороны?

Я встал и покачал головой.

— Нет, гроб пуст.

— Что? — спросила она, все еще стоя на коленях на земле.

Я протянул ей руку и помог встать.

— Насколько я понимаю, там было тело. Рубио и мой отец эксгумировали его.

Выражение ее лица стало шокированным, она встала и отряхнула колени.

— Почему? Зачем им это делать?

Я покачал головой.

— Мой отец никогда не говорил об этом. Мать упоминала об этом на прошлой неделе, и МакФадден подтвердил это. Мать сказала, что это было сделано для анализа ДНК, и Аллистер сказал ей, что его обманули. Он сказал, что это ты.

— Нет, ты сказал…

Я потянулся к ее плечам.

— Я сказал, что ты… — я сделал ударение на этом слове. — …Арания МакКри, и я в этом уверен. Митохондриальная ДНК подтвердила это. Сидя за столом с тобой и Аннабель, не только твой цвет волос, но и твои манеры подтвердили это. Ты — Арания МакКри. Мой отец солгал. Как всегда.

— Мне грустно думать, что погибшего ребенка должным образом не почтили.

Я думал не об одном младенце, а о десятках, нет, сотнях, детей, которых не почитали должным образом: тех, кто пережил ад отрядов Спарроу и МакФаддена.

Я потянулся к руке Арании. Пока мы осторожно обходили надгробия и могилы, направляясь к железным воротам, на стоянку въехала еще одна машина.

Прислонившись к ожидавшему нас седану, Патрик поднял голову, его рука скользнула под куртку, пока он наблюдал за машиной, которая присоединилась к нам.

Черт.

— Нам нужно идти, — прошептал я.

Арания кивнула, мы закрыли ворота и поспешили к седану.

Недавно на стоянке появился «Бьюик» более старой модели, не черный, как наш седан, а с оттенком красного, ближе к бордовому. Когда мы поспешили к седану, водительская дверь открылась, и из нее вышла женщина лет пятидесяти.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила она.

Наши ноги остановились, какое — то время мы молчали.

— Я Джеки Феллоуз, — представилась она. — Я здесь старшая служительница. Вы кого-то ищете?

— Нет, — ответил я. — Мы уезжаем.

Она шагнула к нам, пристально глядя на Аранию, а не на меня.

— Мисс, с вами все в порядке? Не хотите с кем-нибудь поговорить?

— Я в порядке, спасибо, — ответила Арания.

— У вас грустный вид.

Арания перевела взгляд с Патрика на меня и обратно на служительницу.

— Я пришла посмотреть на могилу, это оказалось… эмоциональнее, чем я ожидала.

Женщина сделала еще один шаг вперед.

— У меня нет ранних встреч. — Наконец она посмотрела на меня и выдавила улыбку. — Пожалуйста, пойдемте в церковь, там мы сможем поговорить.

Глава 33

Арания

Женщина направилась к церкви. Я всмотрелась в лицо Стерлинга, понимая, что войти в церковь и поговорить с этой женщиной, совсем не то, чего он хотел.

— Может быть, она сможет помочь, — прошептала я.

— Мне это не нравится, — его глубокий тон не оставлял места для возражений.

Я отпустила его руку.

— Тогда оставайся с Патриком. Я пойду одна.

— Черт возьми, нет, — прорычал он, хватая мою руку, когда мы прошли мимо Патрика и черного седана, следуя за Джеки Феллоуз, но не в подвал, где мы были, а во вход, ведущий нас в более новую пристройку, более современное крыло.

Лужайка снаружи была густо-зеленой, над дорожкой легкий ветерок шевелил недавно опавшие листья. Мирная обстановка противоречила тому, что творилось у меня в голове.

После того, как пастор Феллоуз отперла двойные стеклянные двери, она попросила нас следовать за ней через широкий вход и дальше по коридору. Стены были увешаны досками объявлений со всевозможными объявлениями и яркими бумажными рамками, напоминая мне о моей начальной школе.

На двери кабинета, где она остановилась, висела табличка с именем пастора Джеки Феллоуз. Следующая строка гласила: "Старший служитель".

Я глубоко вздохнула, когда мы вошли в ее маленький кабинет, она включила свет и открыла жалюзи. Из окна открывался вид на улицу перед церковью, а не на парковку или кладбище.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Кофе или воды?

— Нет, мы торопимся, — ответил Стерлинг.

— Нет, спасибо, — поправила я, потянувшись к руке Стерлинга. — Как я уже сказала, это было эмоциональнее для меня, чем я планировала.

— Пожалуйста, присаживайтесь… — Она указала на два стула напротив стандартного стола. — Моя секретарша скоро будет здесь, но мы можем сохранить встречу в тайне, если предпочитаете. Во-первых… — она наклонилась вперед в своем кресле, когда мы со Стерлингом сели, — …как я уже сказала, я Джеки. А вы?

— Я… я… — я начала первой. — Кеннеди Хокинс.

— Миссис Хокинс?

— Мисс, — ответила я, — и мой…

— Мы с Кеннеди встречаемся, — ответил Стерлинг. — Я ее парень.

Я сдержала улыбку, все еще не уверенная в этом статусе. Как он упомянул вчера вечером, Стерлинг Спарроу едва ли был мальчиком. Было также ясно, что он не называл своего имени.