Я перевернула её, посмотрев на оборот. Лишь одна надпись от руки, сделанная чернилами – «25.XII.1948». Эта дата мне ни о чём не говорила. Очень странно! Может, отец знает?

- А кто её принёс? - поинтересовалась я.

- Пожилая женщина. Очень красивая. Лет шестидесяти. Попросила передать мистеру Свенсону лично в руки.

- Спасибо ещё раз. Вероятно, это одна из знакомых родителей.

Отец выглядел хорошо. Уже ко вчерашнему вечеру его перевели из реанимации в отдельную палату, и мы с мамой даже успели немного украсить её к Рождеству.

- Динь-динь-динь, с Рождеством, пап! - Я поцеловала его в морщинистую щёку. – Ну, как ты сегодня?

- Нормально, детка. С Рождеством и тебя. А где мама?

- Она будет к полудню, я велела ей отдохнуть. Ты нас так напугал, папуля! Больше никогда так не делай.

- Не буду, - улыбнулся в ответ отец.

- Кстати, ты, оказывается, обзавёлся поклонницами! – Я протянула ничего не понимающему отцу открытку. - Поздравления тебе шлют через медсестёр.

Он долго её рассматривал, а я тем временем, достала из сумки небольшую игрушечную ёлку и раздумывала, куда бы её поставить.

- Ах, он сукин сын!

От удивления я чуть не подпрыгнула: никогда не слышала, чтобы отец ругался.

- Ты чего, пап?

- Он сделал это! - вскричал он. - Чертовски везучий сукин сын! Сделал! Я не смог, а ему удалось! Удалось, вот ведь!

И затем к моему высочайшему изумлению впервые в жизни я увидела, как плачет мой отец.