У каждого была своя история, в которой либо обвиняли невиновного, либо несправедливость и жестокость жизни толкала на мелкие преступления, наказание за которые было несоразмерно делам. Тюрем было много, приговорённых к высшей мере наказания тоже, и Надзиратель помогал лишь немногим, когда это было возможно.

Они разговаривали, пили чай с угощениями, привезёнными из столицы. Каждый был очень благодарен Надзирателю.

– Вы знаете, – сказал Надзиратель, – чтобы вернуться к обычной, привычной жизни, нужно чтобы прошло не менее года с того момента, как вас «казнили». К этому моменту каждый получит новые документы, новое имя, и уедет далеко на восток или на юго-восток на новое постоянное место жительства. Вам будет запрещено связываться с прежними родственниками, у каждого будет своя легенда. Этой ночью мы привезли документы Захару. Поздравляю с началом новой жизни.

***

Когда они отъехали из деревни, Горыня достал заранее приготовленную папку с документами.

– К нам поступила одна осуждённая… Думаю, её история может вас заинтересовать.

Надзиратель взял в руки папку с документами. Фотография девушки на первой странице привлекла его внимание. Ей было девятнадцать лет, хотя выглядела она постарше. Тёмные густые кудрявые волосы доставали до плеч, кожа была слегка смуглая, глаза карие. Она была молода и красива. Фотография была чёрно-белая, и глаза девушки казались Надзирателю до боли знакомыми, они напоминали ему глаза дочери, которую он потерял, которой ничем не смог помочь. Надзиратель смотрел на фото незнакомой девушки, а видел будто Агнию. Защемило сердце, а на душе стало невыносимо тоскливо.

– Приговор уже был? – спросил Надзиратель.

– Да. Смертная казнь за убийство высокопоставленного чиновника на Малом Континенте.

– Она кого-то убила? – Надзиратель был неприятно удивлён.

Горыня кивнул.

– Она дала признательные показания. Казнь запланирована на следующую ночь, это будет моё дежурство.

– Я не помогаю убийцам, ты же знаешь.

– Прочтите её дело. Не стоит делать скоропалительных выводов, вы ведь меня этому научили.

Надзиратель читал долго. Всё время, что они ехали по лесной дороге, он не мог оторваться от документов, перечитывал заново и смотрел на фотографию несчастной девушки.

– Нурия, красивое имя, – нарушил тишину Надзиратель, – мы поможем ей. Но ты привезёшь её в резиденцию.

– В резиденцию?

– Да, в резиденцию. Я хочу приглядеться к ней, чтобы мы не совершили ошибку.

– Безопаснее было бы сразу отправить её в деревню к остальным.

– Думаю, она не будет к этому готова. Привези её ко мне.

***

Молодая девушка сидела на полу, прижав к себе колени, обхватив их руками, и опиралась спиной о стену. Пол был бетонный, а потому ледяной. Её губы посинели, всё тело сотрясала лёгкая дрожь. В камере вообще было очень холодно и темно. Здесь не было окон, только дверь, запертая с другой стороны. Это был изолятор – одиночная камера для приговорённых к смертной казни.

Косматые чёрные волосы торчали во все стороны, в карих глазах было заметно безразличие к жизни, лицо девушки было каменным. Она ждала с нетерпением, когда уже закончится эта ночь, и наступит последнее утро. В этом мире её уже ничего не держало.

В замочную скважину вставили ключ, открыли замок, дверь отворилась. В камеру вошёл молодой охранник. Его лицо не выражало никаких эмоций, взгляд был безучастным. Девушка была не первой, кого он сопровождал на казнь, и уж точно не последней.

Охранник провёл Нурию в медицинский кабинет. Там уже присутствовали тюремный врач и старший охранник специзоляторов Горыня. Девушка безропотно легла на белую простыню, не сопротивлялась, когда её руки и ноги пристегнули ремнями к каталке. Сбоку подошёл человек в белом халате, тюремный врач, делающий смертельные инъекции. Он наполнил шприц бесцветной жидкостью и сделал укол в вену на правой руке Нурии. Девушка улыбнулась, наконец-то для неё всё закончилось, она смиренно закрыла глаза. Горыня спокойно наблюдал за происходящим, ведь он уже успел подменить яд обычным снотворным.

– Дальше моя работа, – сказал он.

Врач отвернулся, присел за стол и сделал нужную запись в журнале; расписавшись в этом же журнале, молодой охранник вышел.

– Сделаю дело, и поеду домой, – сказал Горыня доктору.

– Спокойного тебе дня.

– И тебе.

Горыня покатил медицинскую каталку по длинному коридору в отделение крематория.

Несколько лет назад ликвидацией тел после казни занимался специальный работник крематория. Но он пристрастился к одной вредной привычке – любил выпить, в том числе и на рабочем месте. Однажды это стало известно вышестоящему начальству и его вместе с прежним старшим охранником специзоляторов уволили. Тогда старшим охранником специзоляторов стал Горыня, он же выпросил у начальства и место работника крематория, чтобы получать более высокую оплату труда. Начальство пошло ему навстречу, оформив на полставки, ещё и сэкономив на этом.

Длинный коридор соединял первый корпус тюрьмы с небольшим отдельным зданием – крематорием. Оно было кирпичное, одноэтажное, высокая труба возвышалась над всеми зданиями, и когда оттуда поднимался дым, заключённым становилось не по себе.

Горыня зашёл в небольшой зал. Справа у стены стоял диванчик с мягкой подставкой для ног. А слева располагались три газовые печи. Горыня осторожно переложил девушку на диван, а пустую медицинскую каталку поставил на рельсы и толкнул в первую печь. Выставив на электронном табло нужную программу, Горыня нажал на кнопку пуск, прошла минута, туда тут же поступил газ, и каталка в печи вспыхнула от высокой температуры как спичка.

Прямо за шторкой находилась дверь запасного выхода. Там, снаружи, стоял служебный внедорожник Горыни. Горыня открыл дверь и подошёл к машине, оглядываясь по сторонам. Крематорий располагался у торца первого корпуса тюрьмы, слева и справа росли высокие деревья, площадка у здания была надёжно защищена от посторонних глаз. Горыня открыл дверь автомобиля, вернулся за Нурией и положил её на заднее сидение, накрыв сверху пледом.

Старшие охранники тюрьмы, как и более высокое начальство, освобождались от обязательного досмотра при пересечении границ тюрьмы. Поэтому Горыня спокойно проехал через охраняемый выезд, попрощавшись со знакомыми стражами и пожелав им спокойного дня.

Ночь близилась к концу, уже начиналась заря, поэтому на улицах почти не встречались люди и машины. Горыня быстро добрался до резиденции, где его с нетерпением уже пару часов ожидал Надзиратель.

Нурию перенесли в комнату, которая раньше принадлежала дочери Надзирателя. Заботливо накрыв девушку одеялом, Надзиратель запер дверь, и вместе с Горыней пошёл на кухню.

Начался день. Стальные ставни уже давно закрыли все окна в доме.

Надзиратель и Горыня сидели за столом и пили чай в тишине. Горыня взглянул на часы, висящие на стене.

– Она скоро проснётся, – сказал он.

– Я буду там, с ней. Она наверняка испугается. А ты иди спать. В комнате для гостей тебе постелено.

– Я должен быть с вами, вдруг она…

– Нет. Я справлюсь, отдыхай.

Надзиратель вошёл в комнату дочери и присел на стул рядом с кроватью.

Нурия ещё спала. Её лицо было спокойным, расслабленным, казалось, что девушка даже улыбалась. Надзиратель смотрел на неё, а видел дочь. Его глаза в один миг наполнились слезами, но тут Нурия дёрнулась. Надзиратель спешно вытер глаза и приготовился к тому, что сейчас она откроет глаза.

Девушка снова дёрнулась, так бывает, когда тебе снится сон, и в нём ты либо спотыкаешься, либо падаешь и тут же просыпаешься. Она открыла глаза, осмотрелась вокруг, и пришла в отчаяние, её глаза наполнились страхом.

– Я не умерла? – спросила она и увидела перед собой Надзирателя. – Нет, – покачала она головой, – нет! – закричала она. – Нет! Неужели опять? Нет!!!

У неё началась настоящая истерика. Нурия соскочила с кровати и забилась в угол, в ужасе смотря на Надзирателя.