Эту книгу я написала на опережение статей и публикаций тех авторов, которые наверняка вспомнят о великом русском психиатре, невропатологе, физиологе, психологе и общественном деятеле Владимире Михайловиче Бехтереве, – ученом с мировым именем – в канун грядущих дат: 165-летия со дня рождения и 95-летия со дня смерти, которые наступят в 2022 году. Безусловно, интерес к личности В.М. Бехтерева не ослабевает и по сей день.

Сегодня внимание к ученому вызвано в основном не масштабом его научной деятельности, а загадочной смертью и его личной жизнью. И от этого уже никуда не деться – это «издержки нашего времени». К сожалению, в книгах и разного рода публикациях, которые я читала, и даже в документальных фильмах о нем многие авторы искажают факты личной жизни Владимира Михайловича; я надеюсь, что не намеренно, но меня удивляет, откуда берутся приводимые ими сведения.

А некоторое время тому назад мне стало известно, что в августе 2019 г. в Музей уездной медицины им. В.М. Бехтерева Елабужского государственного музея-заповедника господином Ф.Э. Арэ, племянником Б.Я. Гуржи (в девичестве Арэ), были переданы документы из их семейного архива. Б.Я. Гуржи являлась второй женой В.М. Бехтерева, и после замужества стала носить его фамилию. В браке они состояли 1 год и 5 месяцев, до момента смерти Владимира Михайловича.

Еще ранее я обнаружила статью «Памяти Берты Яковлевны Бехтеревой», опубликованную в журнале «История Петербурга» №2(48) за 2009 г., автором которой тоже является Ф.Э. Арэ. Эта статья разлетелась в интернете. Суть этой статьи сводится к попыткам автора доказать непричастность Берты Яковлевны к смерти своего мужа. Господин Арэ приводит в качестве доказательства документы и черновики писем, которые, как он считает, дают представление о ее роли в жизни ученого в последние его годы и истинном характере взаимоотношений Владимира Михайловича и Берты Яковлевны.

Я понимаю родственников Ф.Э. Арэ, которые живут с мыслью о том, что многие обвиняют Б.Я. Гуржи (Бехтереву) в причастности к смерти моего прадеда и им хочется найти ей оправдание. Однако все дети Владимира Михайловича были твердо уверены в ее виновности.

Мне хочется изложить свои мысли по поводу вышеупомянутой статьи и прочих публикаций, а читатели, кому будет интересно это читать, рассудят, правы ли были дети Владимира Михайловича, обвиняя Берту Яковлевну в причастности к смерти их отца.

А чтобы авторы статей и книг не писали о личной жизни В.М. Бехтерева и его семье превратно, беру на себя смелость затронуть эту тему, основываясь на сохранившихся семейных архивных документах и воспоминаниях его детей – свидетелей тех событий. Тем более что шлейф от загадочной смерти В.М. Бехтерева тянулся еще многие годы и негативно отражался не только на судьбах его детей, но и на памяти о великом ученом, имя которого многие годы было предано забвенью.

Раз уж я решилась на написание этой книги, то непременно хочу рассказать и о детях Владимира Михайловича, о которых никогда никто не писал, даже в Википедии приведены скудные и неточные данные. А каждый из них прожил достойную жизнь. Особенно уделю внимание сыну Владимира Михайловича – Владимиру, моему деду, поскольку его я знала ближе всех. Будучи морским офицером, он внес немалый вклад в дело развития и строительства Морского Флота нашей страны.

Прошу читателей проявить снисхождение к моему «писательскому» творчеству, поскольку по образованию я далеко не литератор.

Владимир Михайлович Бехтерев (1857 – 1927)

Так распорядилась судьба, что я оказалась единственной, кто тесно общался со всеми детьми В.М. Бехтерева, кроме Петра, который стал жертвой политических репрессий 1937 года. Напомню, что у Владимира Михайловича с его женой, Натальей Петровной Бехтеревой (в девичестве Базилевской), было пятеро детей: Ольга, Владимир, Петр, Екатерина и Мария. Шестой ребенок (первенец) – Евгений – умер в детском возрасте. Я прихожусь внучкой Владимиру (Владимиру Владимировичу Бехтереву). На момент написания книги еще здравствует сын Марии, проживающий в США – Михаил Александрович Данилевский – внук В.М. Бехтерева.

После прочтения статьи Ф.Э. Арэ «Памяти Берты Яковлевны Бехтеревой» у меня сразу возникли вопросы. Почему статья появилась только в 2009 году, после смерти академика Натальи Петровны Бехтеревой – внучки В.М. Бехтерева? Рассчитывалось, что некому будет ответить?

(Фамилия, имя и отчество внучки Владимира Михайловича Бехтерева одинаковы с фамилией, именем и отчеством его жены!).

Ф.Э. Арэ пишет, что Н.П. Бехтерева на всю страну сообщила мнение своего отца Петра о том, что Берта Яковлевна могла убить мужа и в подкрепление этой версии сказала, что Берта Яковлевна была членом большевистской партии и ее могли заставить это сделать.

Я поддерживаю версию Натальи Петровны, поскольку такое мнение было не только у Петра, но и у всех детей Владимира Михайловича. Может быть, Берту даже и не заставили, а она сама по идейным соображениям могла совершить такой поступок, если ей были предоставлены какие-то убедительные на то время аргументы или выгодные предложения. Много примеров поступков такого рода, совершенных женщинами, мы знаем. Помните советский художественный фильм «Сорок первый», где главная героиня фильма – коммунистка Мария – застрелила своего возлюбленного, поручика Белой армии. Идеология оказалась сильнее любви! Или жена Михаила Калинина, Екатерина – член партии, написавшая в ОГПУ письмо, где обвинила своего брата в контрреволюционной деятельности, вследствие чего он был расстрелян, и т.д.

Итак, Ф.Э. Арэ пишет: «Б.Я. Арэ родилась в селе Нойшваненбург Лифляндской губернии России. … в семье латышских крестьян… получила среднее образование в Латвии. Кроме латышского языка владела русским и немецким. …В 1908 году, то есть в возрасте 21 года, она жила самостоятельно, без родителей, в городе Терийоки (ныне г. Зеленогорск Ленинградской области)».

Из истории Зеленогорска: «В период Революции 1905-1907 годов здесь находились конспиративные квартиры ЦК РСДРП и других революционных партий и групп, проводились их конференции и совещания. Здесь находились перевалочные базы запрещенной литературы и оружия. В 1908 году в Терийоки постоянно проживало чуть больше 6 тыс. жителей».

Вопрос: как оказалась в Терийоки родившаяся и проживавшая в Латвии Б.Я. Арэ? Что она там делала, вдалеке от родителей, и с какой целью поселилась рядом с усадьбой Владимира Михайловича «Тихий берег»?

Далее Ф.Э. Арэ пишет: «Ее первым мужем был Петр Петрович Гуржи, человек весьма состоятельный. …Петр Петрович умер в 1916 году. Он страдал прогрессирующим параличом, лечился у В.М. Бехтерева… …следует учесть, что она унаследовала большое состояние после смерти первого мужа, которое хранилось за границей». (А также квартиру в центре Петрограда, на Гагаринской улице д.14, которая принадлежала П.П. Гуржи).

Вопрос: каким образом латышке из крестьянской семьи, но владеющей тремя языками, удалось выйти замуж за богатого «буржуа», да ещё пациента В.М. Бехтерева?

Ф.Э. Арэ возмущен тем, что М.И. Буянов (психиатр, член Союза журналистов СССР), выявил родство Берты Яковлевны с Генрихом Ягодой: «Как могла латышка, выросшая в Латвии, оказаться родственницей еврея Еноха Гершоновича Иегуды, уроженца г.Рыбинска, который до 1912 года был жителем Нижнего Новгорода?».

Я не знаю, была ли Берта родственницей Генриху Ягоде, но если посмотреть его биографию, то в 1913 году он переезжает в Санкт-Петербург, и познакомиться с ним она вполне могла уже тогда, проживая в пригороде Петербурга с 1908 года.