Они с Драко могли наблюдать друг за другом в Большом зале и иногда, встречаясь в коридорах, тайно задевали друг друга за руки, проходя мимо. Пару раз на переменах Драко затаскивал её в каморки и ниши, и они целовались там, пока не звенел звонок. Все её ленты и заколки исчезли, и она ходила по школе с растрепанными кудряшками и вечно румяными щеками.

Один раз она встретила Малфоя в библиотеке, он подсел к ней за стол, достал недописаннный реферат по травологии, но тут откуда-то явился Рон и обосновался рядом с Гермионой, сверля взглядом слизеринца. Рыжий громко и яростно сопел над ухом Гермионы, и она не выдержала и сбежала от них.

В среду Малфой не пришёл на обед. И на ужин. Гермиона забеспокоилась. Блейз Забини поймал её у библиотеки под вечер, когда она уже сама собиралась сходить узнать о Драко в слизеринских подземельях.

— Грейнджер, тебе надо в больничное крыло! — Забини был хмур и не похож на себя, словно случилось что-то действительно очень серьёзное.

— Забини, я не больна, что за шутки? — не поняла она сначала, подозрительно его разглядывая.

— Я не шучу… — покачал головой мулат.

— Что-то случилось с Драко? — догадалась девушка.

— Бинго! — закатил глаза слизеринец.

Гермиона не стала тратить ни секунды и сразу же побежала в лазарет.

— Мадам Помфри, что случилось? — накинулась она с распросами на женщину, сидящую за столом у входа.

 — С кем? — не поняла та, оторвавшись от записей.

— С Драко! С Драко Малфоем! — Гермиона прерывисто дышала после быстрого бега и оперлась об стол руками, чтобы хоть немного восстановить дыхание.

Мадам Помфри протянула ей стакан с водой.

— Мистер Малфой говорит, что упал… У него сломана рука… Но я не верю, что синяки на его теле, тоже от падения. — произнесла она строго. — Поговорите с ним, вы же староста школы. Кто-то избил его, но нам с профессором Слизнортом он не признается.

Гермиона вздохнула, выпила немного водички и зашла в палату.

Драко с забинтованной рукой одиноко лежал на самой дальней кровати у стены. Кажется, он спал. Гермиона подошла к нему и увидела насколько бледным было его умиротворенное лицо. На него падал свет от свечи на стене, и его волосы казались золотыми. Гермиона почувствовала зуд в ладони, так сильно ей захотелось дотронуться до этих золотистых прядей. Она закусила губу и осторожно провела по его голове, наслаждаясь ощущением мягкости и шёлка волос.

Потом спустилась к его щеке, провела кончиками пальцев по его красивым губам. Соблазнительно красивым. Она зарумянилась, вспомнив, что они вытворяли с ней совсем недавно в гостиной старост.

— Грейнджер. — прошептал парень, задевая её пальцы. Он открыл глаза и смотрел на неё из-под длинных ресниц, тени от которых ложились на его щеки.

Гриффиндорка села рядышком.

— Как ты себя чувствуешь?

— Всё нормально, всего лишь пара костей сломалось. Ничего страшного, у меня их много… — ухмыльнулся он, с кряхтеньем приподнимаясь на подушке.

— Как это случилось? — Гермиона помогла ему сесть выше и заботливо подтянула подушку на спинку кровати.

— Я упал. — просто ответил он, но шатенка сразу же нахмурилась:

— И всё? Драко не ври мне, я тебя очень прошу! Только не ври!

— Ладно, хорошо, Грейнджер, успокойся! — он поднял здоровую руку, сдаваясь. — Я не вру, я не договариваю! Не хочу тебя тревожить по пустякам…

— Не делай так! — сердито проговорила девушка и пихнула его в плечо, на что он отреагировал стоном. — Ой, прости, я не хотела!

Она погладила его и настойчиво продолжила:

— Драко, пожалуйста, расскажи, что произошло!

— Хорошо, упрямая ты выдра! Это случилось на лестнице, откуда мы выходим к теплицам. Я шёл на травологию. Там и так скользко, но кто-то в тёмном плаще столкнул меня и ещё несколько раз жёстко пнул. — он поморщился.

— Очень больно? — Гермиона погладила его по груди. Драко поймал её руку и мягко сжал.

— Как только ты пришла, сразу полегчало. — они тепло заулыбались, глядя друг другу в глаза.

— Ты ел? Наверно, надо было тебе принести что-то из еды.

— Грейнджер, здесь кормят.

— Я заметила, ты любишь персики. — улыбнулась она лукаво.

Драко приподнял бровь:

— Я обожаю персики! И девушек в персиковых халатиках!

Гермиона закусила губу, продолжая любоваться им. Драко бросил обжигающий взгляд на её губы, но гриффиндорка вдруг нахмурилась каким-то своим мыслям и вновь взялась за распросы:

— Кто это мог быть, тот человек в тёмном плаще? Это не один из «друзей» Астории, которых мы видели? Как ты думаешь?

— Я не знаю… И не буду предполагать… — хмыкнул слизеринец.

— Ты думаешь, это Гарри или Рон? — она вскинула брови и медленно проговорила, глядя на пламя свечи. — Это мог быть кто-то из них, ведь так…

— Я этого не говорил… Но все очень странно. Нападения на слизеринцев прекратились в тот самый Хеллоуин, и сегодня снова все это. Я не думаю, — он скривил губы. — что Поттер, или тем более Уизли, стали бы прятаться за тёмными одеждами и масками. Это не их стиль. Тем более, что они уже… — Малфой осекся и замолчал.

Гермиона нервно сдвинула брови:

— Драко, скажи честно, Гарри и Рон, они били тебя?

— Ничего серьезного, мы просто поговорили…

Гневно сверкая глазами, девушка вскочила с его кровати:

— Да как они могут так себя вести! Что за варварство! Я поговорю с ними!

— Стоять! — крикнул слизеринец и, схватив её за юбку одной рукой, потянул разгоряченую гриффиндорку на себя. — Грейнджер! Ты никуда сейчас не побежишь! Хочешь, чтобы потом твои дружки ржали надо мной! Мол, я жалуюсь тебе! Ты издеваешься?

Гермиона, рвано дыша, уселась рядом с ним на кровать и сердито насупилась:

— Но так нельзя, Драко! Я не хочу чтобы тебя били…

— Как ни странно, но я тоже этого не хочу. — усмехнулся блондин и положил руку ей на талию. — Не беги сейчас никуда. Ты пришла навестить меня… Мне так больно и вылечить может только твоя забота. — он хитро улыбался, притягивая ближе.

— Что я могу сделать, чтобы облегчить твою боль? — спросила она, невинно моргая, хотя уже подозревала, какое лекарство потребует хитрец.

— Поцелуй, всего лишь один маленький поцелуй…

— Ах ты, хитрый слизеринец! — но она прильнула к нему, а он жадно прижался к её губам, словно жаждущий к роднику с чистой водой.

— Ты, как тот персик, такая сладкая. — шептал он, выцеловывая и лаская языком сочный любимый ротик.

— А ты моё ванильное пирожное. — простонала кудрявая в его розовые губы.

Малфой вдруг удивленно поднял брови и, оторвавшись от её рта, посмотрел на неё вопросительно:

— Ванильное пирожное? Я их обожаю! Откуда ты узнала?

Гермиона потупила взгляд и погладила его по груди, устраиваясь поудобнее рядышком на подушке.

— Помнишь, когды ты меня впервые поцеловал?

— В Хеллоуин?

— Да. Я чуть умом не тронулась, совершенно не ожидала, что ты меня поцелуешь. А твои губы сумасшедше пахли ванилью. — она покраснела.

Он засмеялся, в глазах засверкали счастливые искорки.

— Я тогда и правда подумал, что тронулся умом. Поцеловал и сам не понял, зачем это сделал. Наверно, подсознательно я этого очень желал… И твои губы, они словно просили — «Драко, пожалуйста, коснись нас»!

Гермиона тоже засмеялась, уткнувшись лбом в его плечо, ей было так хорошо лёжа рядом с ним, согреваемой теплом его тела и его улыбки.

— А пирожные с ванильным кремом мне часто присылала мама в детстве, в Малфой-мэноре их потрясающе готовили эльфы. — продолжил он, обнимая тесно прижавшуюся к нему кудрявую девушку и играя с её локонами своими длинными пальцами.

— Как интересно, расскажи об этом…

Когда мадам Помфри зашла дать Малфою лекарства на ночь, то увидела, что Гермиона тихонько сопит у него под боком, сложив ладошки под щеку. Малфой приложил указательный палец к губам, шёпотом прося женщину не будить уставшую старосту. Мадам хмыкнула, но послушала слизеринца. Он выпил лекарство, а она ворча: