Она закричала от неожиданности.

Размытое бледное пятно медленно сложилось в цельную картинку. Во всем белом перед ней стоял Малфой, его глаза горели огнём:

— Гермиона, я люблю тебя! — проговорил он, пронизывая её диким взглядом.

Его белый силуэт стал отдаляться от неё, но она пыталась удержать, хватая пальцами за ускользающие лацканы белого пиджака.

— Драко, не уходи!

Он улыбнулся, иронично изогнув бровь. Вдруг за его спиной угрожающе медленно начала расти чёрная тень в мантии.

— Драко! Осторожно! — крикнула она предупреждающе.

Но во сне это вышло тяжело, еле слышным шёпотом. Всем своим существом она понимала, что видит сон, но ощущения были настолько реальны, что шок сковал её тело.

Тень неумолимо вырастала за его спиной.

— Драко, пожалуйста, обернись! — орала она что есть сил, но голос слышался далёким эхом.

Острый нож сверкнул в темноте и пронзил загустевший воздух. Улыбка сползла с лица Драко, из уголка его рта потекла ярко красная кровь, глаза остекленели и стали прозрачно-серебристыми.

— Нет! Нет! — закричала девушка, протягивая руки и хватаясь за бесплотный белый туман.

— Люблю тебя ... — раздалось шёпотом и она села на кровати, всхлипывая и хватаясь за волосы.

За окном было ещё темно, девочки тихо спали в своих кроватях.

— Гермиона! — Джинни подняла голову с подушки, с беспокойством разглядывая кудрявую. — Тебе приснился кошмар?

Гермиона не ответила, а лишь зарылась поглубже под одеяло, продолжая тихо плакать. Она никогда не верила, что ей может присниться вещий сон, но приснившееся её сильно напугало. Кровь на его бледном лице была так натуральна, так осязаема, что ей хотелось сейчас же отправить Драко патронус, чтобы узнать, что с ним все в порядке.

Она услышала как скрипнула кровать. Одеяло было бесцеремонно откинуто и тёплые тонкие руки обвили её за талию. Джинни легла рядышком.

— Гермиона, не плачь, это просто ночной кошмар.

Гермиона повернула к подруге заплаканное лицо:

— Джинни, это был очень страшный сон.

— Ничего, все будет хорошо, подружка! Это просто сон, — рыжая прижала её к себе. — Спи, ещё очень рано...

Они укрылись одеялом. Джинни сразу же заснула, пригревшись рядом с подругой. Но Гермиона боялась закрыть глаза – под опущенными веками вставал его образ с окровавленным ртом и его прощальное тихое “Люблю тебя!”

Она проснулась под смех подружек. Те радостно обсуждали, кто кого пригласил на бал и свои наряды. Страшный сон далёким чёрным облаком испарился вместе с ночью, оставляя после себя дурное послевкусие. Гермиона села на кровати, потянулась и повторила про себя:

“Это просто сон! Все будет хорошо.”

— Гермиона! — воскликнула Джинни. Она уже оделась к завтраку и радостно чирикала у зеркала. — Ты представляешь, Гарри решил подарить мне платье! Сегодня мы идём в магазин! Ю-ху! Ты с нами?

— Джинни, я ненавижу все эти походы по магазинам! Ты же знаешь!

— Нет, ты идёшь с нами! Это же наш последний Рождественский бал в Хогвартсе! Гермиона, как ты не понимаешь?

— Звучит очень грустно... — хмыкнула кудрявая.

— Да нет же! Все зависит только от нас самих! Мы купим самые шикарные, головокружительные платья! Будем веселиться и дарить подарки! — она счастливая затанцевала посреди спальни. — А со мной будет самый потрясающий парень на свете!

Она прыгнула к Гермионе и обняла её. Парвати села на кровать Джинни и улыбаясь, проговорила:

— А я купила платье ещё неделю назад. Невилл пригласил меня на бал, и я подарю ему галстук в тон моего наряда.

— Точно! Я тоже куплю Гарри галстук! — воскликнула Джинни. — А вы что встречаетесь с Лонгботтомом? Парвати, ты что-то скрываешь от нас!

— Нет, Невилл конечно хороший парень и к тому же герой, но у меня уже есть жених, — хмыкнула черноволосая. — Мы идём как друзья.

— Жених? — пока любопытная Джинни пытала Патил, Гермиона сбежала в душевую.

Она вспомнила, что не купила никому подарки. Что ж, сегодняшняя суббота будет посвящена этому, тем более, кому и что подарить, она примерно придумала. Осталось решить, чем же одарить двух аристократов – Нотта и Малфоя.

В Большой зал Гермиона спустилась чуть позже девочек. Первый же взгляд она кинула на слизеринский стол. Драко сидел рядом с Блейзом и смеялся над какой-то его шуткой. Глаза блондина загорелись, когда он увидел входящую Гермиону. Улыбка стала более сдержанной, но глаза словно говорили “Я ждал тебя!”. Она вспомнила его окровавленное лицо во сне и радостно заулыбалась, облегчённо вздохнув, что с ним все в порядке, мысленно отгоняя отголоски кошмара.

Гермиона подсела к Джинни, которая в красках рассказывала Лаванде, сидящей напротив, какой конкурс она хотела бы провести на балу. Парвати и Невил молча пили кофе, слушая бойкую и воодушевленую старосту Гриффиндора. Гарри о чем-то вполголоса разговаривал с Дином Томасом.

Неожиданно их внимание переключилось на слишком резко открывшуюся дверь в Большой зал. Стремительным шагом вошла, почти вбежала Пэнси. Она была очень зла, брови нахмурены, зелёные глаза метают молнии, чёрные волосы разлетаются в стороны, она явно хотела кого-нибудь прибить. И этот кто-то догонял её, рыжий и раскрасневшийся.

— Пэнси! — звал он её. — Подожди!

— Сгинь, Уизли! — слизеринка бросилась к своему столу, но он нагнал её, схватил за руку и что-то зашептал, приблизив к ней свое лицо.

— Что происходит? — не понял Дин, глядя на эту сцену с удивлением. Не он один так отреагировал на шумную парочку. Почти все в зале недоуменно посматривали на Пэнси и Рона, спрашивая друг у друга, почему эти двое снова ругаются.

Гарри, Джинни и Гермиона понимающе переглянулись.

Пэнси же гневно прошипела Рону:

— Свободен! Радуйся жизни!

— Пэнси, но я же... — девушка не стала слушать и побежала обратно к выходу, ненавидя всех вокруг, а особенно тех, кто пялился на них.

— Что уставились! Я вам не клоун! — злилась она, сверкая глазами.

И тут произошло такое, от чего весь зал резко затих.

— Пэнси! — воскликнул рыжий в отчаянье.

Он вскочил на слизеринский стол, распинывая бокалы и тарелки, и неожиданно громко закричал вслед своей девушке:

— Я люблю тебя, чёртова ведьма Пэнси Паркинсон! Хватит сводить меня с ума! Теперь все об этом знают, ты рада?

Зал накрыло тишиной, как будто кто-то резко заглушил все звуки.

За учительским столом директор Макгонагалл ошеломленно выпустила из рук вилку, которая забренчала, ударившись о тарелку.

Пэнси остановилась у дверей. Медленно обернулась. Гермиона впервые в жизни видела человека и смущённого и злого одновременно, каковой сейчас выглядела Пэнси. Она в принципе никогда не видела её смущенной. Но слизеринка быстро взяла себя в руки и на её симпатичном личике отразилась ярость.

Она быстро подбежала к столу своего факультета и забралась на него с помощью Блейза, который еле сдерживал смех. Рон тоже был в ярости – уши горели красным, по шее пошли розовые пятна.

Все открыв рты наблюдали, что же будет дальше, даже преподаватели.

— Ты мерзкий, рыжий, тупой ублюдок! Да как ты смеешь?! — завопила Пэнси подбегая ближе к парню, слизеринцы предусмотрительно убрали из под её ног вазу с фруктами и тарелку с блинчиками. Она смотрелась рядом с ним, как маленькая смелая собачка рядом со львом. — Даже не смотри в мою сторону! Не смей думать обо мне, не пяль на меня свои голубые глазки! Больше никаких поцелуев и обнимашек! Придурок! Урод! Псих!

В зале послышались смешки и удивлённый шепот.

Паркинсон бросилась на парня, царапаясь и ударяя маленькими кулачками. Но Рон уже кажется привык к таким проявлениям чувств, он перехватил мелкую злюку за руки и притянул к себе, прижал и закрыл её рот своими губами. В зале снова наступила тишина.

— Придурок... — послышался лепет, успокаивающейся Пэнси, которая начала отвечать на его поцелуи.

— Люблю тебя! — прошептал Рон, крепко прижимая к себе девушку. — Люблю!