- Не надо, Фолкен! Пожалуйста. Лучше я сама. Бард встретился с ней взглядом, нехотя кивнул и отступил. Грейс собралась с духом и приблизилась к повелителю Кейлавана.
- Вы правы, ваше величество. Я оказалась хорошей шпионкой, хотя еще недавно ни о чем таком не помышляла. И, как вы верно подметили, действительно многому научилась за минувшие недели, в том числе - не принимать на веру ничего, пусть даже все вокруг свято в этом убеждены. Вы можете сомневаться в словах Фолкена, но я своими глазами видела прямое доказательство их истинности. Так же как и все... все мои друзья. И теперь я убеждена, что Бледный Властелин существует, а исходящая от него угроза более чем реальна.
Бореас воспринял ее вызывающий взгляд со странной невозмутимостью. В свою очередь, посмотрев в упор на Грейс, он вкрадчиво спросил:
- С чего вы взяли, что я не верю в Бледного Властелина, миледи? Разве я когда-нибудь это утверждал?
Слова короля порядком ошарашили не только Грейс, но и подавляющее большинство присутствующих. Кроме Мелии, которая еле заметно кивнула и загадочно усмехнулась.
- Чему это вы так удивляетесь? - грозно сдвинул брови Бореас. - Или вы всерьез считаете своего короля тупоголовым болваном? - Он отошел от Грейс к камину, присел на корточки и принялся гладить одного из спящих у огня мастифов. - Как вы думаете, почему я затеял всю эту возню с созывом Совета Королей? Да потому что знаю, какую угрозу таит в себе пробуждение Бледного
Властелина! А может, вы солидарны с Эминдой, утверждавшей, будто меня напугала шайка грязных разбойников?
Грейс отрицательно затрясла головой. У нее не хватило бы воображения представить существо, способное напугать Бореаса.
Резко поднявшись, король обратился к барду:
- Ты помнишь свой последний визит в Кейлавер, Черная Рука? Так вот, Фолкен, я не пропустил мимо ушей твое предупреждение - хотя ты, наверное, был уверен в обратном. Я запомнил твои слова о силах Зла, вновь поднимающих голову на просторах Фаленгарта. Кое-что я тогда разузнал сам, кое-что проведали мои шпионы. Стекавшиеся ко мне сведения косвенно подтверждали твою правоту, но прямых доказательств добыть так и не удалось. Первым реальным свидетельством пробуждения Бледного Властелина стала для меня принесенная тобой на открытие Совета разбитая руна. Лишь увидав ее своими глазами, я безоговорочно поверил в неотвратимость угрозы.
Руки Фолкена непроизвольно сжались в кулаки.
- Отчего же тогда ваше величество не соизволили попытаться внушить вашу уверенность другим и до последнего препятствовали сделать это мне? сухим, неприязненным тоном осведомился бард.
- Ты хороший менестрель, Фолкен, но политика из тебя никогда не получится! Да вздумай я в открытую поддержать тебя после того, что ты учинил, со скандалом прорвавшись на первое заседание и заставив себя выслушать, я немедленно потерял бы всех своих сторонников и утратил все влияние в качестве председательствующего на Совете. - Бореас неожиданно усмехнулся. - Не огорчайся, Черная Рука, твой ораторский пыл не пропал даром. Будь доволен хотя бы тем, что снял камень с моей души: я ведь вплоть до твоего появления сомневался, правильно ли поступаю, решившись на созыв Совета. С другой стороны, подгадил ты мне тоже изрядно. Если бы ты сразу не высунулся с требованием немедленного голосования и не сорвал тем самым мой тщательно продуманный план убеждения и привлечения на свою сторону колеблющихся, сейчас, возможно, все уже было бы решено в благоприятном для нас варианте. Остается надеяться, что свидетельство леди Грейс все же позволит нам рассеять сомнения и склонить чашу весов в нужном направлении.
Фолкен так и застыл с полуоткрытым ртом. Впервые с момента знакомства Грейс видела его ошеломленным и не находящим слов. Она перевела взгляд на Бореаса. Ни ночная рубаха, ни растрепанные со сна волосы нисколько не умаляли грозной мощи и подлинно королевского величия его могучей фигуры. Если прежде Грейс считала Бореаса в первую очередь королем-воином, привыкшим к нахрапу и склонным к самодурству и сумасбродству, то теперь перед нею предстал тонкий и расчетливый политик, способный просчитать и осуществить многоходовую комбинацию.
Но сюрпризы на этом не закончились. Мимоходом посрамив и несказанно изумив самого Сурового Барда, его величество вновь переключил внимание на Грейс.
- Что касается вас, миледи, то вы, признаюсь, меня весьма удивили, а это, уверяю вас, не так просто сделать. Мне и в голову не приходило, что добытые вами сведения могут когда-нибудь оказаться по-настоящему полезными.
Теперь уже у Грейс отвисла челюсть.
- Что? - выдохнула она, с ужасом глядя на Бореаса. Король непринужденно рассмеялся:
- Ах, миледи, только не заставляйте меня усомниться в ваших умственных способностях, умоляю вас! Не вы одна умеете хранить тайну. Самое большее, на что я мог надеяться, привлекая вас в качестве шпионки, это превратить вас - да простит мне ваша светлость столь неподобающее сравнение - в нечто вроде назойливой мухи и терпеливо выжидать, пока кому-то ваша назойливость не надоест так сильно, что он - или она - попытается вас прихлопнуть и обнаружит тем самым свои истинные намерения. Но вы проявили себя куда более талантливым и удачливым соглядатаем, чем я рассчитывал.
Как и у Фолкена, у Грейс после таких откровений даже не нашлось подходящих слов. Выходит, все эти недели она шпионила, вынюхивала, выспрашивала и интриговала понапрасну?! Стоп, почему же понапрасну? Ведь результат-то налицо!
- Хоть я и благодарен вам, миледи, однако новости вы принесли весьма скверные, - продолжал король, заметно помрачнев. - Особенно меня тревожит деятельность культа Ворона. Я знал, что его приверженцы потихоньку и пока тайно укрепляют свои позиции в Кейлаване, но не подозревал об их связи с Бледным Властелином.
- Есть связь, сир, и прямая! - подтвердила Грейс и замялась на мгновение; теперь ей предстояло самое трудное: рассказать королю обо всем остальном, надеясь лишь на его благосклонность - в конце концов, именно благодаря ее деятельности сработал королевский план, и кто-то, выражаясь его словами, "попытался ее прихлопнуть". - Кроме того, ваше величество, заторопилась она, словно бросаясь в омут, - я должна вам признаться, что...
